Фантомная память

Он повернулся к Люси:
– Давайте. Но побыстрее. И говорите кратко и точно. Иначе сестра потеряет нить.
В знак благодарности Люси едва заметно кивнула. Манон отложила органайзер на ночной столик и с интересом посмотрела на нее:
– Кое о чем спросить? Меня?
– Полиция часто шатается по больницам, – ответила Люси, стараясь улыбнуться. – Вообще-то, я работаю над одним делом, которое, как мне кажется, имеет отношение к математике. А если верить словам вашего брата, вы в этом здорово разбираетесь.
Лицо Манон осветилось сиянием, как на рекламном плакате. Как она может быть столь безразлична к только что перенесенному испытанию? Люси стала иначе воспринимать Манон – как женщину, которая ежеминутно возрождается. Как мимолетное дуновение.
– Пожалуй, да… – ответила Манон. Она указала на покрытые грязью ботинки Люси: – Участковый полицейский?
– Можно и так сказать.
– Что это за дело?
Люси взглянула на Фредерика и Ванденбюша и сказала:
– Правонарушение. Молодежь, скорее всего.
– Дело, касающееся молодых правонарушителей и, возможно, связанное с математикой? Любопытно узнать подробнее. Я вас слушаю.
– Это произошло в Реме, недалеко от Валансьена.
– Я знаю, где Рем, спасибо. У меня амнезия, но я не невежда.
Люси на мгновение опешила. Так спокойно говорить о своем недуге…
– Отлично. В одном охотничьем приюте мы обнаружили послание, написанное на стене. Оно гласило, слушайте внимательно: «Принеси ключ. Возвращайся позлить Других. И отыщи среди спичек то, что мы собой являем. До 4:00».
Манон и Фредерик одновременно напряглись.
– Кто это написал? – спросила Манон, резко поднявшись в постели.
Теперь она заговорила быстро:
– Кто? Скажите мне: кто? Скажите!
– Не знаю, – ответила Люси. – По-вашему, что это значит?
– Вся эта суета имеет прямое отношение ко мне! Вы не случайно, как утверждаете, оказались здесь!
– Ну, вам видней.
Манон держалась настороже. Брат подошел к ней и нежно взял за руку:
– Ты не обязана отвечать.
Бросив на него подозрительный взгляд, Манон вырвала руку:
– Почему? Я могу ответить! Тут нет ничего необычного! Совершенно ничего! – Она повернулась к Люси. – Я не понимаю вашей загадки и не вижу никакой связи с математикой. Но…
– Но что?
– Но это «Возвращайся позлить Других» меня заинтриговало. Правда, Фредерик? Ты ведь тоже помнишь?
Он кивнул и уточнил:
– Речь идет о выражении, которым мы с друзьями и кузенами пользовались между собой, когда были подростками. «Возвращайся позлить Других». Другими мы называли… привидения.
– Привидения?
– Да, привидения, – подхватила Манон. – Привидения, населявшие дом в Эме. Это была старая постройка, где таинственным образом якобы появлялись мертвецы. Время от времени мы с наступлением темноты забирались туда. Для адреналина. Эм, дом в Эме…
Она замолчала. Фредерик метался по палате, как лев в клетке. Его властный взгляд свидетельствовал о том, что он имеет опыт и привычку руководить людьми. Люси попыталась абстрагироваться от его присутствия, чтобы сосредоточить все свое внимание на Манон. Та сказала:
– Это ведь наше выражение! Откуда кто-то мог узнать его? Это невозможно! Прошло столько времени!
Она рассчитывала на поддержку Фредерика, но, не получив ее, продолжала:
– Но я не понимаю смысла вашего послания. Даже если хорошенько подумать, мне ничего не приходит в голову. Мне очень жаль. Искренне жаль, мадам.
Манон схватила «N-Tech» и пишущую палочку и принялась проверять события последних часов, торопливо щелкая по сенсорному экрану. Неотмеченные встречи. Посещение банка в 11 утра: пропущено. Визит с Миртой к ветеринару в 15 часов: пропущен. Что все это значит?
– Манон.
Она подняла глаза на Люси.
– Это еще не все, – настойчиво сказала та.
– Что значит «не все»? И… почему я заговорила про дом в Эме? Что вам, вообще, от меня нужно?
Между ними, слегка оттеснив Люси назад, встал Фредерик и прошептал ей:
– Не отвечайте…
Он обратился к Манон:
– Эта дама из полиции…
А затем вкратце еще раз обрисовал ей ситуацию. Он подыскивал точные слова, что-то выпускал, зорко следя за реакциями сестры. Наконец несколько озадаченная Люси смогла продолжить свой допрос:
– В той хижине в Реме на полу было разбросано огромное количество спичек. Много тысяч. Мои коллеги…
– Огромное количество спичек? – перебила ее Манон. – Как они были расположены? Опишите мне!
– Раскиданы почти повсюду, в совершенно произвольном порядке.
Манон несколько раз подряд щелкнула пальцами. Фредерик не шевелился.
– В произвольном порядке! Разумеется! А пол там паркетный?
– Точно.
– Паркетные доски. Их ширина равна длине одной спички? Ведь так?
Казалось, появился след. Ключ подошел к замку.
– Э-э-э… Думаю, да. Но… Какой смысл в подобной мизансцене? Какая связь между этими спичками и домом с привидениями в Эме?
Молодая женщина вдруг принялась рассматривать повязку на своей руке. Неожиданно она покрылась испариной. Фредерик не успел вмешаться: Манон яростно сорвала повязку.
Ее сердце сильно забилось. На ладони эта жуткая фраза: «Пр вернулся».
Она вся сжалась, точно загнанный зверь, и закричала:
– Он вернулся! Этот подлец вернулся, чтобы снова преследовать нас! И решил сорвать зло на мне! Скажите, я права? Только не лгите!
– Никто тебе не лжет, – солгал ее брат. – Мы скоро вернемся домой, и все будет хорошо.
Манон уже не слушала. В страхе она закричала еще громче:
– Отвезите меня туда! Отвезите меня в Эм, в дом с привидениями! Немедленно!
Люси спокойно возразила:
– Прежде объясните мне, что означают эти спички.
Внезапно Манон приподнялась на кровати, и ее лицо вплотную приблизилось к Люси. В ее голубых глазах полыхало черное пламя ярости.
– Он вернулся! Я не упущу возможности поймать его! Отвезите меня туда, иначе вы ничего не узнаете!
 
13
 
В кабине старенького «форда» Манон возилась со своим «N-Tech». От электронного прибора исходило слабое белое свечение.
– Мне нужно все это записать, – неустанно твердила она. – Продолжайте, продолжайте рассказывать. Все, что знаете. Абсолютно все.
С безлюдных бульваров автомобиль на полной скорости свернул на перемычку северо-западной окружной дороги. Маркет, Бондю, Вамбреши… За окном один за другим мелькали выезды, а в металлической коробке, на которую обрушивались тонны воды, звучал голос женщины-полицейского. В который раз она рассказывала о самом страшном, стараясь при этом говорить спокойно. Похищение Манон, ее блуждание по улицам Лилля, охотничья хижина и замысловатое послание. Манон не пропускала ни малейшей детали этого словесного ада, фиксируя основные события и записывая слова Люси при помощи крошечного микрофона, встроенного в органайзер.
– Профессор… Как ему удалось меня удержать? Зачем? Откуда он мог знать про «Других»? Это было наше выражение! И… Нет! Это невозможно!
Манон не удавалось успокоиться. Самые отчаянные попытки сосредоточиться ни к чему не приводили: вопросы вертелись у нее в голове. Без ответов.
– А вдруг вы говорили об этом, пока он держал вас взаперти? – предположила Люси, глядя на часы. – И вас вынудил тем или иным способом? Как знать?
– Держал меня взаперти… Боже мой, я была в его власти… Нет-нет! Я бы никогда не стала рассказывать о своем детстве! Никогда!
– Как вы можете быть так уверены, если ничего не помните?
– Есть вещи, которые помнишь о себе. Даже если страдаешь амнезией! Я не забыла, кто я. Я знаю, кто я! Вы можете это понять?
Люси заговорила самым примирительным тоном:
– Конечно-конечно. Не нервничайте, это никому не нужно. Поговорим о надрезах на вашем животе… Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили, что они означают. Доктор Ванденбюш сказал мне, что вы их сделали с братом.
Манон мгновенно ответила: