Вернись! Пока дорога не забыта (СИ)

Дом старейшины стоял в стороне от всех остальных строений, поэтому Раккима подошла к двери незамеченной. Она надеялась, что в этот час нет посетителей, и не ошиблась. На стук долго не отвечали. Послышались тихие шаги, дверь отворилась. В сумраке, после яркого солнечного света женщина никого не могла рассмотреть. «Проходи, Раккима, – раздался низкий голос Эфролла, – поставь сюда, на лавку». Ракки облегчённо вздохнула – старейшина сам встречал посетителя, значит, внучка ещё не вернулась. Женщина оглядела просторную комнату. Дочери Эфролла замужем за старейшинами соседних селений. Жена погибла давно. Он живёт один, его частенько навещает одна из внучек – Арья.
«Прости меня, Эфролл! Я беспокою тебя только потому, что нуждаюсь в мудром совете. Никому другому я не доверю…» – Раккима замялась и осталась с открытым ртом, наблюдая за спокойными уверенными действиями мужчины. Он достал из сундука большие лоскуты мягкой материи, расстелил их на столе, наполнил чистой водой корытце, затем вынул ребёнка из корзины и освободил его от красивых тканей. Крепко удерживая одной рукой голенького малыша, другой рукой он тщательно и нежно вымыл его, вытер салфеткой. Женщина затаила дыхание от восхищения. Как правильно она сделала, что пришла сюда! Её мать тоже знает, как обращаться с детьми, но действовать так уверенно, без суеты и лишних разговоров она бы не смогла. Эфролл закутал дитя в приготовленные пелёнки и принялся кормить его молоком. С ложечки было неудобно, но ничего другого в распоряжении нет. Отправив небольшое количество молока в маленький ротик, старейшина вытер ребёнку щечки и подбородок и принялся слегка покачивать его на руках. И вот, дитя уже спит в колыбели, а мужчина устраняет последствия купания и кормления. Раккима, наконец, вышла из оцепенения и вызвалась помочь. Ей было поручено прополоскать и вывесить на просушку красивые пелёнки. Вернувшись, она увидела комнату в том же порядке, что и раньше, только теперь на крючке, торчащем из потолка, покачивалась колыбель с мирно посапывающим ребёночком. Раккима опустилась на лавку и наблюдала, как Эфролл рассматривает содержимое корзины. Вот бутылочка с остатками молока – ещё не прокисло, значит, путешествие не было долгим. Вот мешочек с монетами. Не похоже, что бы от ребёнка избавлялись. По-видимому, это было вынужденное решение. Родители малыша состоятельные и проживают, скорей всего, в столице выше по течению. Как могли эти люди доверить жизнь своей крохи быстрой воде? Они пытались уберечь его от худшего и понадеялись на доброту тех, кто обнаружит их посылку? Эфролл смотрел на Раккиму. Глаза её были переполнены восхищением и любовью. Этот взгляд даже смутил мужчину. Бедная, бедная Ракки! Никогда она не знала счастья материнства. Никогда не была хозяйкой в своём доме. Как ей, должно быть, тяжело расстаться с найденным сокровищем, но она не просит, просто ждёт. Старейшина прикрыл глаза и замер. Понимая важность принимаемого им решения, Раккима боялась пошевелиться и даже дышать старалась как можно тише. Медленно тянулось время. Эфролл принёс из другой комнаты книгу в кожаном переплёте, бережно уложил на стол и начал листать. Раккима видела книги лишь однажды, когда совсем юной была с отцом на ярмарке в ближайшем городке. Они успешно сбыли своё рукоделье, и отец предложил ей выбрать себе подарок. Девушка хотела книгу, но отец в ответ лишь рассмеялся, в их селении никто кроме старейшины не знал грамоты, и книга была бы совершенно бессмысленным приобретением.
Эфролл поставил чашку с чернилами и, обмакивая в неё перо, стал аккуратно выводить буквы и слова на чистой странице. Раккима до боли в глазах вглядывалась в замысловатые значки, пытаясь понять, что он делает. Старейшина отложил перо, подул на лист, подсушивая чернила, и некоторое время любовался результатом.
– Теперь ты моя жена, – обернувшись к женщине, заговорил он.
Ракки даже не моргнула в ответ, она будто не слышала его слов.
– Я сделал запись о том, что мы с тобой женаты. Через три месяца ко мне должен приехать чиновник из столицы. Он бывает раз в год с ревизией. К тому времени я запишу всех рожденных за этот год детей, в том числе и нашего малыша, если, конечно, он будет жив.
– Он может умереть? – всколыхнулась Раккима.
– Дети часто умирают, поэтому я записываю новорожденных, если они живы на момент приезда чиновника.
– Что надо делать, чтобы он был жив? – Глаза Раккимы наполнились слезами. – Ты знаешь, как уберечь его, Эфролл?
Она впервые так обратилась к старейшине. Эфролл едва заметно улыбнулся.
– Не волнуйся, дорогая жёнушка! Мальчик крепкий. Не каждый выдержит такое путешествие. А мы с тобой будем ухаживать за ним.
– Ты берёшь меня в жёны? Но есть женщины моложе и здоровее. Ты мог бы выбрать себе более красивую и умелую.
– Найдёнышу нужна мать. И будет лучше, если никто кроме нас с тобой не будет знать, что он рожден не здесь, пока настоящие родители станут его искать.
– Его будут искать? Но зачем? Ведь они отказались от него! – голос Раккимы задрожал.
Эфролл некоторое время молчал. Ему было жаль женщину, давно потерявшую надежду на счастье. Теперь оно манило её своим призрачным ненадёжным крылом. Она, опасаясь поверить, уже боялась потерять его.
– Я думаю, – начал мягким голосом Эфролл, – малышу что-то угрожало, а родители стремились уберечь его. Они доверили нам с тобой эту драгоценную жизнь, но когда обстоятельства изменятся и опасность минует, они захотят вернуть сына, и мы должны быть к этому готовы. Сейчас для нас главное – хорошенько спрятать ребёнка, и лучшая возможность – это выдать его за собственного.
Раккима кивнула и тихо заговорила:
– Спасибо за твоё мудрое решение, Эфролл. Я буду послушной женой, хорошей матерью.
– Ракки, – голос старейшины потеплел, – ты будешь жить у меня. Иди к родителям, сообщи им и принеси сюда вещи. Возьми то, что понадобится в первое время, остальное приготовь, я потом заберу. Малыша нельзя оставлять одного.
Женщина кивнула и вышла.
Вихрь мыслей нахлынул, едва она покинула дом старейшины. Как же так? Ещё сегодня утром она была одинокой женщиной, не имеющей никаких надежд на личное счастье, и вот теперь у неё есть муж – мудрый, добрый, уважаемый человек, и сын – самый прекрасный на свете малыш! В это трудно поверить! В глубине души шевелилось беспокойство, что сон прервётся, появятся какие-то грубые люди и отберут её неожиданное счастье, увезут её сокровище. «Как они узнают? Никому никогда не скажу, что я нашла ребёнка у реки. Да-да, старейшина так и сказал, никто не должен знать, что мальчик рождён не в нашем селении. Значит и он никому не скажет. И матери не говорить? Конечно, не говорить. Просто я вышла замуж. Это удивит односельчан. Удивятся, позавидуют, обсудят и со временем привыкнут. Я буду счастливой женой и матерью». Такие мысли успокоили Раккиму, она прибавила шаг, не замечая, что улыбается, а это очень красит её. Рождённый без свидетелей малыш, без свидетелей обрёл новую мать. Так он нашёл уютную тихую гавань лишённую, почестей и привилегий, по праву рождения, но наполненную безграничной любовью приёмных родителей.
 8. Наставник Андэст вернулся из королевского дворца в дом Зурии 
  Как вымысел, порой, становится действительностью  
Читая послание дочери, наставник чувствовал, как сердце его упало в бездонную пропасть. Неужели сказка, выдуманная для королевы, стала пугающей явью. Кто мог украсть королевского сына? Надо срочно выезжать на место! Андэст поспешил к несчастной матери. Чтобы не тратить время на долгие запросы и доклады, он пробрался к покоям Рогнеды по тайным коридорам, минуя посты королевской охраны. Напугав выходящую от королевы служанку, неожиданно появился перед ней и, не давая девушке времени опомниться, просил сообщить Её Величеству, что у наставника Андэста важное известие. Спустя мгновение девушка вернулась и предложила ему пройти в цветник. Спустившись по лесенке, ведущей из холла, старик натолкнулся на молящий взгляд королевы. Она ждала хороших вестей.