Сандро, не плачь! (СИ)

— Дай Бог тебе счастья и здоровья, Сандро! — проговорила она. — И пусть жена тебе достанется красивая, умная и послушная…
Его невероятно смутило такое пожелание. Кетеван, выскочившая навстречу Белецкому с одним накрашенным глазом и услышавшая эту фразу, смешливо фыркнула и снова умчалась в ванную — докрашиваться и переодеваться.
— Хорошо вам повеселиться, дети! — уже стоя в дверях и обернувшись на пороге, тётя Нателла помахала рукой в кожаной перчатке. — До встречи в следующем году!
Когда Кетеван принялась деловито складывать в большую хозяйственную сумку какие-то бесконечные кастрюльки и миски, обёрнутые в маленькие кухонные полотенца, Белецкий не удержался от патетического восклицания:
— Господи, женщины, чего вы туда наложили?
— Да так, по мелочи… — отмахнулась она. — Сыр, баклажаны, лобио… Ну, и сациви, конечно. Как ты думаешь, стоит захватить ещё и вино?
— Перебьются, — отозвался Белецкий, забирая у неё тяжёлую сумку. — Выпивки более, чем достаточно. Давай скорее одевайся, нас там давно ждут…
Общежитие было по-новогоднему украшено: снежинки из белой бумаги на окнах, развешанные по стенам плакаты с шуточными стихотворными поздравлениями, самодельные гирлянды из старых открыток и канцелярских скрепок, покачивающиеся в дверных проёмах, как лианы… Но самое-то главное, конечно, — это настоящая, живая ёлка. Пушистая лесная красавица, которую Жорка Иванов притащил на собственном горбу с ёлочного базара, стояла посреди просторного холла и переливалась разноцветными электрическими огоньками, словно приветствуя всех прибывающих гостей.
— Что, и хоровод водить будем? — засмеялась Кетеван, когда они ввалились с мороза в тёплую общагу.
— Непременно, — подтвердил Белецкий весело, любуясь её разрумянившимися щеками и ощущая в себе какую-то полузабытую, детскую радость от предвкушения праздника. — Водить хороводы — это моё любимое занятие… — и, неожиданно даже для себя самого, взял Кетеван за руку. Просто не смог удержаться. Она была такая хорошенькая — с сияющими глазами, восторженной белозубой улыбкой и смоляными волосами, выбившимися из-под вязаной белой шапочки…
Кетеван смущённо опустила ресницы, но своей руки не отняла. Так они и поднимались вверх по лестнице — переплетя пальцы и не говоря друг другу больше ни слова, но у него внутри всё замирало, дрожало и пело от счастья.
В общаге, как всегда, было шумно и весело. С каждого этажа тянуло запахами готовящейся вкуснятины, из комнат доносилась разнообразная музыка. У девчонок пела Анжелика Варум и Алёна Апина, а у парней играл русский рок и крутились модные зарубежные хиты:
 
 
— What is love?
 
 
 
Baby don't hurt me
 
 
 
Don't hurt me
 
 
 
No more…*
 
 
— Ребята! — на них медведем налетел Жорка, сгрёб в охапку, расцеловал Кетеван в щёчки, а Белецкого обнял так крепко, что у того, кажется, хрустнули все кости. — С наступающим! — похоже, он уже активно начал отмечать.
— Эй, мальчики! — с противоположного конца коридора им отчаянно замахала Анжела Климова. — Вы на кухне срочно нужны, туда надо ещё пару столов внести… Кети, а ты иди сюда, мне тоже требуется помощь!..
Белецкий с огромной неохотой разжал пальцы, выпуская ладонь Кетеван из своей. Та взглянула на него немного виновато и упорхнула к подруге, а они с Жоркой послушно отправились переносить столы.
___________________________
*”What Is Love” — всемирно известный танцевальный хит исполнителя Haddaway, вышедший в 1993 году. К марту 1994 года уровень продаж сингла составил 2,6 млн. копий.
К сожалению, когда рассаживались за столами, придвинутыми один к другому, на кухне возникла небольшая неразбериха, поэтому Белецкий в суматохе оказался далеко от Кетеван, на противоположном конце стола. Это немного расстроило его, но он успокаивал себя тем, что никто не собирается сидеть на своих местах всю ночь. Зато рядом с ним устроился ещё более пьяный, чем в начале вечера, Жорка, и принялся исповедоваться по поводу своих безответных чувств к Анжеле.
Ни для кого на курсе не было секретом, что этот здоровяк запал на Климову. Однако белокурая красотка не спешила отвечать ему взаимностью, даже поцеловать себя ни разу не дала, и это искренне удивляло, огорчало и злило Жорку.
— Нет, Сань, ну вот что ей ещё надо, да? — обиженно гудел он в ухо Белецкому, навалившись на приятеля всей тяжестью своего немаленького и нехуденького тела. — Я вроде не урод какой-то, да? Всё при мне… Ни одна баба ещё не жаловалась. А эта… крутит жопой и не даёт. Думаешь, мне легко каждый день её перед собой видеть? Эти юбки её короткие… колени… нарочно ведь провоцирует, да? Кокетничает, соблазняет… и не даёт!!!
Белецкий слушал его рассеянно, вполуха, постоянно косясь в сторону Кетеван. Та тоже стреляла глазами и неоднократно ловила его взгляд, после чего смущённо отворачивалась или принималась шептаться о чём-то с Анжелой.
“Наверное, тоже нам кости перемывают”, - подумал он со смешком, без злости или досады.
Из магнитофона звучал “Чайф”:
 
 
— Не дай мне повод встретить тебя,
 
Hе дай мне подойти к тебе слишком близко,
 
Поставь меня обратно со всеми в ряд,
 
Ведь в этом вопросе лучше без риска.
 
Hе дай мне повод!..
 
Hе дай мне сказать тебе пошлых слов:
 
Вполне приличных о худших из худших.
 
Hе дай мне сюжетов для сладких снов.
 
Я начну говорить — ты заткни свои ушки…
 
Hе дай мне протянуть к тебе руки.
 
Hе дай узнать твои губы на вкус.
 
И следующий мой шаг будет за дверь.
 
Я непременно уйду и никогда не вернусь…
 
 
Белецкий снова поймал взгляд Кетеван. На этот раз она не отвела глаза, а уставилась ему в лицо — дерзко, с вызовом. Ему почему-то казалось, что в эту новогоднюю ночь в их отношениях случится сдвиг. Что-то определённо изменится. Да, он долго держался — целых полгода. Но так больше не может продолжаться. Он не хочет больше оставаться на второстепенных ролях “лучшего друга” и “плакательной жилетки”. Он хочет, чтобы она наконец-то дала ему повод.
Перехватив направление его взгляда, Жорка понимающе пробасил:
— Что, у тебя та же история? Ты так её ни разу и не трахнул?
— Прекрати, — поморщился Белецкий. — При чём тут это…
— При чём, при чём… — передразнил Жорка. — При всём! Если между парнем и девушкой нет секса, то такие отношения — курам на смех. Тебе не кажется, что она тебя просто динамит? Держит около себя, как на поводке, но и слишком близко подойти не даёт, соблюдает дистанцию…
— У нас с Кети всё не так, — выговорил он с трудом. — Ты просто не понимаешь…
— Ну уж куда мне, — обиделся Жорка. — А вообще, какая-то она… себе на уме. Держи ухо востро, Саня. Что-то она не внушает мне доверия, — и, налив себе очередную стопочку, жахнул её в один миг.
Слышать подобные речи было неприятно.
— Ты просто не знаешь Кети, — сухо отозвался Белецкий. — И вообще, закусывать надо. А с ней и нашими отношениями я сам разберусь. Без посторонних.
— Променял друга на бабу, да? — попенял ему Жорка укоризненно. — Вот увидишь, ты ещё с ней наплачешься… помяни моё слово!