Возлюбленная виконта

– Отнюдь нет. – Невинный поцелуй, видно, удовлетворил романтические надежды мисс Дороти. Она ласково улыбнулась ему. Эллиотт ушел. Мисс Дороти обратилась к Белле: – Ну, моя дорогая, думаю, вам хочется лечь спать, правда?
– Да, пожалуйста, мисс Дороти. – Наконец-то она услышала вопрос, на который могла ответить честно и без раздумий. Уютная комната, в которой царил хаос, чуть поплыла. – Это было бы замечательно.
Утром без четверти восемь Эллиотт сидел в закрытом экипаже, направлявшемся в Доуэр-Хаус, и мысленно составлял списки. Оставалось или заниматься этим, или достать флягу с бренди и запить каждую обузу, которую взвалил на него Рейф. Особенно эту обузу. Было бы ложным утешением оплакивать брата, возможно, если он и оплакивал, то брата, какого у него не было: близкого друга, надежного товарища. Рейф, будучи ревнивым и подозрительным, никогда никого не приближал к себе даже в конце жизни.
Однако сентиментальные мысли о братской любви или ее отсутствии не очень помогали управлять запущенным имением с более чем сотней подданных, крайне запутанными финансовыми делами и справиться с этой последней обузой.
Видно, ему суждено жениться на некрасивой дочери никому не известного викария. Почему он не поступил так, как она просила, не отправил ее подальше, обеспечив достаточным количеством денег на поддержку мнимой респектабельной вдовы? Он предположил, что виной всему его проклятая совесть. Иногда Эллиотт думал, что наделен совестью брата и своей собственной, ибо Рейф, очевидно, был лишен этого качества души.
Вчера вечером стало совершенно ясно, в чем заключается его долг честного человека. Если бы она приехала к нему после рождения ребенка, он не предложил бы заключить брак, ибо это узаконило ребенка. Но она приехала, и он получил возможность принять правильное решение.
Всю свою взрослую жизнь он, похоже, старался устранить вред, который Рейф нанес имению, своим подданным, тем, кто попадался на его пути, до сих пор ему удалось лишь удержать от самоубийства одного молодого отпрыска после того, как Рейф разорил того за ломберным столом. Теперь Эллиотту приходилось заниматься еще и этим. Казалось, сильный шторм вынес обломки на берег, а ему приходится справляться со всем сразу.
Эту маленькую девчонку так ослепил брат, безответственный повеса, что она пошла наперекор всему, во что верила. Он не сомневался, что она была невинной и целомудренной молодой женщиной. Но почему это должно его удивлять? Рейф Кэлн обладал даром очаровать даже самых умных женщин. Эллиотт никак не мог понять, как это возможно.
Сам Эллиотт редко обращал взгляды женщин на себя, ни одна женщина, похоже, не потеряла ни йоту здравого ума или суждения, как это происходило, когда обольстителем становился его брат.
Он догадывался, что Арабелла Шелли отнюдь не так наивна, пристыжена или смущена. Она даже сердилась на него, хотя и не показывала этого.
Белла совсем не знала Рейфа, иначе не влюбилась бы в него. Она не из тех женщин, которые заигрывают с опасностью. Больно признать, но Рейф был порочным, развратным и хитрым повесой, скрывавшим свое истинное лицо под очаровательной маской, когда преследовал свои цели. И такое очарование явно совсем обмануло ее, ибо Эллиотт сомневался, что Арабелла понимала, как ей повезло. А что, если бы брат обманом увез ее в Лондон и там бросил? Об этом даже страшно подумать.
Лучше совсем не думать. Ему суждено жениться, смириться, а потом начинать новую жизнь. Он надеялся, что у Арабеллы тоже начнется новая жизнь.
«Вряд ли можно рассчитывать, что в браке возникнет любовь», – думал он, невидящим взором глядя в окно экипажа на заросшую травой подъездную дорогу. Он полагал, что так живет большинство мужчин его круга, правда, никогда не думал, что женится на женщине, потерявшей девственность и носившей чужого ребенка. Им как-то придется свыкнуться с этим. Все равно что вести под венец вдову, забрав ее из открытой могилы мужа.
От столь мрачной мысли лицо искривила гримаса. Следует предаваться более радостным мыслям. Конечно, Арабелла скоро оправится от потрясения после любовного эпизода с Рейфом и осознания того, что ее жестоко обманули. Они смогут забыть все и строить свой брак, трезво смотря на жизнь.
Настала пора остепениться. Ему уже тридцать лет. Подумав об этом, он испытал потрясение. В марте он заигрывал со стайкой хохочущих юных леди в клубе «Олмак», и вдруг его осенило, что они совсем юны. Не может же он заигрывать всю жизнь и избегать матерей, сватавших своих дочерей.
В последнее время он стал обращать внимание на юных леди, подходящих на роль невесты. Он принял приглашение на вечеринку в доме Фремлингемов, где мог бы встретиться с некоторыми из них, включая леди Фредерику Фремлингем.
Она была очаровательной, уверенной и хорошенькой. Эллиотт чувствовал, что та не станет возражать, если он предложит ей руку. При сложившихся обстоятельствах ему повезло, что похороны и заботы вынудили его покинуть городской особняк в конце сезона до вечеринки, где предстояло решить, как поступить с Фредерикой.
Все складывалось удачно. К февралю Арабелла привыкнет к своей новой роли, разрешится от бремени и подготовится к выходу в свет в новом сезоне. Эллиотт достал блокнот и черкнул записку, в которой распорядился привести городской особняк в порядок. Входная дверь открылась. Он достал часы. Ровно восемь. Его суженая точна.
 
Глава 4
 
– Доброе утро, Эллиотт.
Лакей помог Арабелле сесть в экипаж. Эллиотт изучал ее лицо, пока она устраивалась напротив него.
– Доброе утро. Вы хорошо спали?
Она была бледна и измучена, под глазами залегли темные круги, глаза налились кровью. Он никогда не искал красоты в женщинах, за которыми ухаживал, однако хотелось найти в них хотя бы какую-то привлекательность. Мисс Шелли совершенно права: она не красавица. Он вспомнил розовые щеки Фредди Фремлингем, голубые живые глаза. Чистая естественная добрая Фредди.
– Спасибо. Я хорошо выспалась.
Эллиотт понял, это вежливая ложь. Должно быть, она провела всю ночь в тревогах.
– Замечательно. – Не было смысла говорить, как плохо она выглядит. – В той корзинке бутылка мадеры и немного печенья.
– Вы очень предусмотрительны. – Мелькнувшая на лице улыбка стала для него откровением. Он уставился на нее. Казалось, мисс Шелли совсем не такая простушка. Улыбка исчезла, и ее лицо снова казалось бледным и унылым. – Я немного позавтракала. Надеюсь, тошнота продлится недолго.
Эллиотт промолчал. Не стоило касаться этой темы.
– У вас есть доверенное лицо, которое знает, что делать при беременности?
Ему пришло в голову, что ей может понадобиться такой человек. Кузина Дороти для этого не подойдет, а миссис Найт, экономка, занимала должность лишь с его любезного согласия. Она тоже старая дева.
– У нашей прачки шестеро детей, – ответила Арабелла. – Я видела ее состояние после рождения каждого ребенка, представляю, с чем столкнусь. Но, кроме прачки, больше никого не знаю. Отец смотрел косо на любые близкие отношения.
– Помочь может отдых и спокойствие. – Эллиотт думал, что его голос звучит увереннее, чем он себя чувствовал. Арабелла нуждалась в обществе опытной женщины, а не едва известного мужчины, который черпал познания о родах на племенной ферме и псарне.
– Спокойствие? – Выразительная улыбка Беллы говорила о том, что она не согласна с ним.
– Теперь вы знаете, что ваш ребенок в безопасности, – осторожно заметил он.
– Это правда. – Белла задумалась и спросила: – Эллиотт, вы в этом уверены? Я не спала и думала, что вы тоже бодрствуете. Я горько сожалела о том, что вы сделали.
– Я думал, что вы желаете своему ребенку самого лучшего.
– Правда, но вы ведь ни в чем не виноваты.
– Однако ответственность за это лежит на мне. – Черт подери, он уже начал говорить точно банальный зануда, каким его считал Рейф. – Джентльмен не отказывается от своих слов.