На несколько демонов больше

—   Рожки варю, — ответила я, сливая из них воду. — У меня тут на троих хватит, если ты хочешь.
Я отвернулась от раковины и увидела, что в ее ярких голу­бых глазах есть внутреннее кольцо синего цвета, отчего они еще более изумительны. Густые и длинные ресницы подчеркивают тонкость черт лица. Интересно, что они там с Айви делали в святилище. Укусить кого-то можно в разные места — и по боль­шей части эти места прикрыты одеждой.
—Ага, я в доле, — ответила она, глянув на часы с бриллиантовыми цифирками. — Мне быть в офисе только через час, а если опоздаю, могут и подождать.
Это было красиво — как она изящно показала, что она начальница, но меня слегка напрягло, когда она подошла к холодильнику и потянулась рукой к вазе с бримстоновым печеньем Айви, Черт, как же я их ненавижу, эти штуки, и живу все время в тревоге, что того и гляди ОВ найдет предлог обыскать мою кухню и меня заметут.
—А чего нам не поесть по-настоящему? — спросила вампирша, четко осознавая, что я расстроена, но решительно намереваясь следовать своим курсом. — Айви сегодня работает, и мне тоже надо на работу вернуться. Но мы вполне успели бы сделать настоящий завтрак, чтобы не на ходу.
Если тебе моих рожков мало, зачем соглашалась?— подума­ла я сердито, но подавила злобу, понимая, что предложение было сделано из самых лучших товарищеских побуждений. Я посмотрела на часы, решила, что до прихода Кери времени до­статочно, и когда Айви пожала плечами, я просто кивнула:
—Конечно, — сказала я. — Отчего бы и нет?
Стриж улыбнулась. Было видно: она не привыкла, чтобы ее не любили, и нельзя сказать, чтобы я ее терпеть не могла, но при каждой встрече она умудрялась погладить меня против шерсти, причем без всякой своей вины.
—    Я тогда сделаю чесночные хлебцы, — предложила она, отбрасывая движением головы волосы назад и берясь за дверцу шкафа с приправами.
—    У Рэйчел на чеснок аллергия, — предупредила Айви, и вампирша остановилась.
Она посмотрела на меня, и я просто слышала, как она себя выбранила молча.
—Тогда тосты с травами. — С деланной жизнерадостнос­тью она пошла мыть руки.
На самом деле это нельзя было назвать аллергией — просто некоторая повышенная чувствительность. Связанная с той же генетической аберрацией, из-за которой я бы погибла, не вме­шайся отец Трента.
Айви спрыгнула с кухонного стола, закрыла коробку с рож­ками и начала собирать нужное для салата. Она стояла рядом со Стриж, и когда они едва не соприкоснулись головами, ка­жется, прошептала той что-то поощрительное.
А я стояла у плиты с рожками и чувствовала, что эта жен­щина мне начинает не нравиться. Нет, она очень старалась, понимая, что для Айви очень важны отношения со мной, и пыталась вести себя непринужденно. Она знала, что когда-то Айви здорово на меня запала, но бросила добиваться моей кро­ви с тех пор, как однажды ее получила—это кончилось настолько плохо, что Айви зареклась еще когда-нибудь пробовать. И не секрет, что мне было глубоко безразлично, делятся ли они там кровью и спят ли на одной постели. Я думаю, что это здо­рово повлияло иа отношение ко мне Стриж. Я — одна из не­многих подруг Айви, и Стриж знала: один из лучших способов разозлить Айви — это плохо относиться ко мне.
Ох, эти вампиры, подумала я, вытряхивая рожки в белый соус. Никогда мне их не понять.
—А вина выпьем? — спросила Стриж, стоя возле открытого холодильника с бруском масла в руке. — С макаронами по­лагается красное. Я тут принесла немножко.
Мне красного вина нельзя — у меня оно вызывает мигрень, а Айви много не пьет, перед работой вообще ни капли. Я хотела просто отказаться, но Айви вывалила:
—   У Рэйчел на красное вино реакция. Повышенная чувствительность к сере.
—   О господи! — Стриж вышла из-за двери, скривив свою симпатичную мордочку. — Извини, не знала. А что еще есть такого, чего ты не выносишь?
Только тебя.
—А знаете что? — спросила я, накрывая готовые рожки крышкой и выключая под ними огонь. — Я за мороженым прогуляюсь. Еще кто-нибудь хочет? — Не дожидаясь ответа, я схватила сумку и один из холщовых мешков Айви и вышла из кухни. — Вернусь быстрее, чем у вас хлеб поджарится! — бросила я через плечо.
Звук моих босоножек в святилище звучал по-иному. Я остановилась посмотреть уютный уголок, который Айви со Стриж устроили у передней стенки в качестве временной гостиной. Телевизор тут особо не посмотришь, потому что кабель сюда не проведен, но мне только и нужно, что стереосистема. Ком­натные растения в напольных горшках, наверное, привезла Стриж, потому что у нас таких не было. Эта чертова вампириха просто сюда переселяется.
И что мне до этого?
Я в раздражении толкнула массивную створку двери, выле­тела на широкое крыльцо, резко захлопнула дверь. Мокрая мо­стовая блестела под светом фонаря на стене. Влажный воздух погладил мне голые плечи, но не успокоил. Что же меня трево­жило? То, что я привыкла считать церковь своей, или же то, что Стриж отвлекла на себя часть внимания Айви?
А  хочу ли я на самом деле знать ответ?
Прошла мимо стоящей на стоянке моей машины, и настро­ение еще упало. Не доехать в этой дурацкой машине даже до ближайшего дурацкого угла из-за этой дурацкой ОВ!
Оглядела улицу в поисках кандидата в мою стаю, но Бретта не увидела. Может, его дождь спугнул. Да и должен же он ког­да-нибудь работать.
В сыром воздухе хлопнула входная дверь церкви, я повер­нулась с извиняющимся лицом — но это была не Айви.
—Я с тобой пойду, — сказала Стриж, натягивая легкую кремовую куртку и прыгая через две ступеньки.
С-супер. Я повернулась и пошла дальше.
Стриж молча шла рядом со мной, прижимая к себе сумоч­ку, чуть ближе ко мне, чем мне хотелось бы — тротуар узкий. Мы прошлепали через лужицу, я глянула на ее белые сапожки. Оперативнику для работы неудобны, но они здорово ей шли, подчеркивали маленькие ступни.
Какого черта ей надо?
Стриж медленно перевела дыхание:
—Мы с Айви познакомились, когда она въехала в мою ком­нату.
Та-ак, это не то, чего я ждала.
—Послушай, Стриж...
Постукивание сапожек не замедлилось:
—Подожди, дай договорить. — Попавшийся по дороге фо­нарь осветил ее покрасневшие щеки. — Мою прежнюю сосед­ку исключили, и ко мне вселилась Айви. Пискари ей здорово перевернул мозги, и родители смогли убрать ее из-под его вли­яния на несколько лет, чтобы она могла опереться в жизни хоть на что-то, кроме него. Думаю, это ее спасло. И уж точно сдела­ло ее сильнее. Ей был нужен кто-нибудь — и вот нашлась я.
У меня пульс застучал быстрее, а шаги — медленнее. Наверное, стоит мне это выслушать.
Увидев мою реакцию. Стриж сбросила напряжение, рассла­била узкие плечи:
—И пошло-поехало. — У нее чернота стала расти в глазах. — Она была далеко и от мастера, и от родителей, с годичным опы­том общения с мастером-вампиром. А я тогда как раз искала на свою задницу приключений. О боже, это было невероятно, но она меня напугала так, что я малость попритихла, а я ей дала что-то такое, во что верить. —Стриж глядела на меня в упор. — Она была совсем гетеро, пока не встретила меня — если не счи­тать небольших латентных склонностей. Два семестра мне пришлось ее уговаривать, что можно любить и меня, и Кистена, и это не значит, что она его предаст.
Казалось, что от собственных легких шагов меня трясет до костей. И это хорошо? Мы пошли медленнее, и злость у каждой из нас стала поменьше. Стриж была мастером своего дела, и я знала, что все, ею сказанное, клонится к тому, чтобы запугать меня. Пусть попробует. Больше, чем Айви, ей меня не запугать никогда.
—Это была частная школа, — продолжала Стриж. — Все жили в кампусе. Ожидалось, что мы с Айви как соседки по спальне будем делиться кровью, но никто этого не требовал. А что мы с ней стали любовницами, значило только... только что вот так у нас вышло. Мне она нужна была, чтобы меня уравно­весить, а я ей — чтобы снова хорошо к себе отнестись после того, как Пискари вывихнул ей мозги.