Хмельная страсть (СИ)

* * *
- Блядь, Шиманский, ты меня уже пугаешь, - через полчаса с резким ревом тормозов рядом с моей машиной останавливается Андрюха, вылетая из нее и громко хлопая дверью, чего за ним обычно не водится. – Реально, брат, я начинаю просто пиздец, как волноваться! – его глаза обеспокоенно бегают по моему лицу. – Мы же всегда всем делимся, все делаем вместе! Да даже трахаемся в стриптизе, мать твою, разве что за стенкой! А теперь что? То девка у тебя какая-то дома завелась, то бухаешь прямо в универе, а теперь вот вообще – какая-то клоака! Ты что, с бомжами тут накидывался? Как тебя вообще сюда занесло? А? И то, что бухаешь, мне тоже вот совсем не нравится! Ладно бы с нами, развлекаясь на позитиве, а то – вообще не пойми где и с кем! Глеб! – он явно борется с желанием меня встряхнуть за плечи, но в итоге все-таки останавливается.
А мне просто херово. Даже и не знаю, с чем это сравнить. Вроде, как ребенок, который привык к тому, что его все любят, а, выйдя за двери родительского дома в мир, понял, что не особенно там кому-то нужен, а среди людей далеко не все вообще способны так называться. Но то – еще не страшно, так ты взрослеешь и учишься быть самостоятельным, а тут… Просто пиздец.
Чувство жизненной несправедливости, которая побеждает, висит надо мной тяжелой каменной плитой, размазывая на хрен. Все понимаю, - идеализм романтики должен в жизни быстро проходить, но чтобы настолько… И не готов я сейчас делиться этим откровением, даже с лучшими друзьями. Мне самому, если уж совсем честно, хочется отмотать время назад и вычеркнуть из своей жизни встречу с Гариным. Но чудес на свете не бывает. И, если уж смотреть правде в лицо, то нужно смотреть до конца. Иначе так и проживешь жизнь в радужных иллюзиях.
- Просто отвези меня домой, - хрипло шевелю губами, снова стискивая кулаки. И сейчас реально, мне просто хочется отъебашить по морде ту самую реальность, в которую окунул меня Гарин. Метелить ее до бесконечности. Даже если сам об нее разхерачусь в кровь и ошметки костей.
- Садись, - благо, друг без всяких слов чувствует мое состояние и понимает, что вопросов сейчас лучше не задавать. И это бесценно, потому что бывают моменты, когда нужно просто побыть рядом и помолчать. Дорога с Кариным понемногу выталкивает меня из состояния лютого пиздеца, оседающего на душе омерзительной гнилой вонью.
- С тобой подняться или сам? – притормозив у моего дома, спрашивает Андрюха, не глядя на меня.
- Сам, - киваю в благодарность, хоть он меня и не видит. Не настолько я и пьян, меня совсем другое вышибло.
- Машину твою сейчас заберу, здесь поставлю, - вздыхает Андрей. – Глеб, - его рука, ложащаяся мне на плечо, останавливает уже на выходе. – Что бы у тебя не случилось, ты не один, помни об этом, пожалуйста. И лучше поделись, пока не станет поздно.
Я снова киваю, с благодарностью похлопывая его руку.
Но – стану ли рассказывать? Втягивать их в дерьмо, которое у самого из щелей лезет, отбивая все желание вообще как-то трепыхаться? Объяснить ему, что все мы – просто наивная пацанва, изучающая в универе теорию, которая потом ничего общего не будет иметь с жизнью? Это вряд ли. Может, их еще пронесет и даже не придется с таким столкнуться.
Ползу по лестнице до своего шестого этажа, как девяностолетний дед. Да и чувствую себя совершенно так же, - совсем разбитым. Тихонько открываю дверь, - Катя, должно быть, уже спит, так что стараюсь двигаться почти бесшумно.
Просачиваюсь на кухню, заталкивая в себя холодный оставленный Катей для меня ужин, хватая прямо со сковородки. И благодарно улыбаюсь, понимая, что она не только позаботилась об этом, а еще и постелила на моем диване.
Мне хочется ее увидеть. В конце концов, те лучики света, которыми я бредил целый день, никуда ведь не делись. Осторожно приоткрываю дверь комнаты и на носках подхожу к ней. Она спит. Волосы смешно разметались, закрывая ее лицо. Отбрасываю их, слегка поглаживая. И снова улыбаюсь, вспоминая, как она отбивалась от меня в ванной. Какая же она милая… Но… Это еще что такое?
Рука касается мокрой щеки, и я понимаю, что девочка плачет во сне. Даже представлять не хочу, что ей сейчас снится. Но, по крайней мере, с этим я могу хотя бы попытаться справиться!
- Тише, малыш, тише, - я осторожно укладываюсь рядом, зарываясь руками в ее волосы и прижимая к себе. – Все твои беды позади… Все хорошо…
Просто не могу удержаться и вдыхаю ее одуряющий запах. И понимаю, что плыву. Такого чувства меня никогда еще не было, - такая-то безумная смесь притяжения, желания, и одновременно чего-то очень мягкого… Ее хочется гладить, чувствовать каждый миллиметр кожи, хочется просто медленно и долго ласкать вместо того, чтобы впечататься в губы поцелуем и брать страстно и жадно. И внутри все отзывается невероятным теплом, которое заставляет биться сердце чаще… Странное чувство. Очень странное. И я не могу оторвать рук от ее волос и лица.
Катя на миг вздрагивает и всхлипывает одновременно. Поддается моей тихой ласке, потянувшись за рукой и даже не проснувшись. А после улыбается, да так, что я и сам расплываюсь улыбкой в ответ, прижимая ее к себе еще сильнее и начинает тихонечко посапывать.
- Все хорошо, - снова шепчу я, пытаясь надышаться этим одуряющим ароматом. – Теперь все будет хорошо. Ты дома.
И прижимаюсь лбом к ее лбу, чувствуя, что просто задыхаюсь от нежности.
Дома… Да, я и сам вдруг почувствовал себя дома. Как будто от того, что я рядом с ней, захлопнулась черная дверь, за которую мне довелось сегодня заглянуть. Все будет хорошо, - понимаю я, ловя ее тихое дыхание. Просто потому что не сможет быть по-другому.
  
Глава 16. Катя 
 
Катя.
По всему телу разливается невозможная, сладкая истома, заставляющая меня просто содрогаться мелкой дрожью. Даже губы дрожат, выдыхая короткие стоны. Еще немного, и я, кажется, просто задохнусь от наслаждения…
Рука, ласкающая мою грудь, становится смелее, и какой-то… Властной, что ли? Резко сжимает мой сосок, слегка выкручивая, от чего внизу живота все начинает жадно пульсировать, скручиваясь в такой узел, что бедра начинают дергаться вверх сами по себе, а перед глазами чуть не сыпятся искры.
Боже, никогда еще мне не было так хорошо… Никогда еще желание так не разливалось по всему телу, затапливая меня полностью, насквозь, без остатка.
Жадная и одновременно нежная рука, кажется, просто горит. Прижав сосок еще сильнее, от чего я уже начинаю рвано хрипеть, чувствуя, как у меня совсем срывает тормоза, она скользит вниз, обжигая кожу, заставляя дрожать и выгибаться ей навстречу, как будто все мое тело вымаливает еще большую ласку, требуя ласкать его сильнее, с большим напором, нет, даже не требуя, а умоляя, потому что я сейчас, кажется, умру от возбуждения…
Стону, нетерпеливо хватая рукой возбужденный член. Он почему-то кажется совсем огромным под моими руками. В ответ слышу рычание, а рука, доводящая меня до изнеможения, резко проскальзывает между ног.
В один миг мои бедра резким рывком прижимаются к мужскому телу, совсем вплотную. Снова рвано хриплю, сходя с ума от бешенной пульсации члена под моей рукой. Горячее дыхание становится обрывочным, совсем жарким, до безумия. Будто проникая мне под кожу, оно заставляет задрожать по-настоящему, сжавшись всем телом.
Пальцы придавливают мой уже до предела возбужденный клитор, нажимая так сильно, что тело как будто бы простреливает насквозь, отдаваясь разрядами тока на кончиках сосков. Я не выдержу больше этой пытки, мое тело уже начинает содрогаться в легких судорогах подступающего оргазма. Боже! Я никогда ничего подобного не чувствовала, а теперь, кажется, еще немного, и меня просто разорвет изнутри! Палец надавливает еще сильнее, и я, забившись под ним, чувствую, как от наслаждения схожу с ума, обхватывая член с явно ощущающимися ладонью венами еще крепче… Стас… Стас никогда не ласкал меня так… Так…
Слова в голове испаряются, уступая место всхлипам наслаждения. Наслаждения немыслимого, сказочного, просто божественного… Как же это…