Ты дал мне все
Полли была на седьмом месяце беременности, рождественские деньги ушли на оплату квартиры и вещей для будущего ребенка. Она сидела и плакала – впереди неизвестность, – когда дверь открылась, и неожиданно вошел Маркус.
Она поспешно поднялась ему навстречу, но, зацепившись ногой за ковер, стала падать вперед, испуганно вскрикнув. Но Маркус, обладавший отличной реакцией, успел вовремя подхватить ее.
Полли стояла в защитном окружении его рук, спрятав лицо на груди и вдыхая чужой мужской запах. Почему-то ей стало так спокойно и уютно, как никогда.
Однако стоило подумать, что она в объятиях не мужа, а Маркуса, как спокойствие улетучилось – он не одобряет их брак и ее беременность, считает, что Ричард, обремененный семейными путами, не сможет полностью проявить свой талант художника. По крайней мере, ей так казалось, и ничто и никто не мог ее разубедить.
Но не прошло и недели, как Ричард однажды примчался домой, сгорая от нетерпения рассказать ей о безумной идее, появившейся у Маркуса. Он схватил жену на руки и закружил по комнате.
– Скорее говори, но только сначала отпусти, – умоляла его Полли.
– Маркус предложил не продавать Фрейзер-Хаус. Он говорит, что мы должны перебраться туда.
– Но мы же рассчитывали на деньги от его продажи, – испуганно запротестовала Полли. Она знала, что ее муж-художник – фантазер и мечтатель, ему постоянно приходят в голову разные идеи, которые он ей красочно расписывает, но… к реальной, практической жизни он не приспособлен.
– Да, нам нужны деньги, – согласился Ричард. – Но Маркус придумал, как их добыть. Он недавно получил повышение и теперь будет больше времени проводить в Англии.
Полли кивнула: Маркус действительно стал начальником департамента и разъезжал по городу, контролируя работу многочисленных офисов компании. Вечером он возвращался в изысканные апартаменты, сохранив за собой дом в сельской местности, откуда происходила его семья и семья Ричарда.
– Шеф Маркуса скоро вернется из продолжительной командировки в Соединенные Штаты, но не один, а со своими американскими партнерами. В Штатах он жил не в обычном отеле, а в семейном доме, и ему это понравилось, поэтому он хочет поселить своих американских коллег так же. Маркус решил использовать Фрейзер-Хаус. Разумеется, нужно будет обеспечить высокий уровень обслуживания. Сам он не может оказать им должное гостеприимство, потому что не женат и живет один в съемной квартире, а для нас это шанс. Компания возместит все расходы. Правда, замечательная идея? Мы все трое переедем во Фрейзер-Хаус, и мы с тобой… – он слегка замялся, – будем заботиться о коллегах Маркуса… Убирать комнаты, готовить еду, ну, и все остальное в том же роде… – неопределенно произнес он. – А Маркус будет платить нам за это.
– Ричард… – робко остановила его Полли.
– Что такое? Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросил Ричард, заметив ее побледневшее лицо. – Это не… Ведь еще рано…
Полли испытывала такой дискомфорт от нарисованной Ричардом картины, что не смогла найти нужные слова, чтобы объяснить ему, почему невозможно то, что предлагает Маркус. Неужели такой блистательный джентльмен, как Маркус, собирается жить бок о бок с маленьким ребенком? Да и ее общество вряд ли придется ему по душе…
Ночью на нее упал кусок штукатурки с потолка и закапала вода. Ричард стал ворчать, что больше они не могут здесь оставаться и у них нет другого способа изменить жизнь. Утром он должен уехать дней на десять, чтобы выполнить частный заказ: написать полковой символ – старинного Козерога, который поместят в штабе полка около Альдершота. В этом полку служил его отец.
С раннего утра Ричард позвонил Маркусу, и тот приехал спасать их, с мрачной – усмешкой заметив, что дом совершенно непригоден для жилья любого человека, а тем более беременного ребенка.
– Я не ребенок, – парировала Полли сквозь зубы, – мне девятнадцать.
– А я говорю, ребенок, – проворчал Маркус. – Оставь все и отправляйся в машину.
Полли, собравшаяся возразить, потом с трудом вспоминала, как оказалась во Фрейзер-Хаусе. Табличку, извещавшую, что дом продается, убрали, и команда уборщиц сразу же принялась за дело.
Кухня заставила Полли изменить мнение о невыполнимости плана Маркуса. Огромная, современно оборудованная и очень теплая, с центральным отоплением и горячей водой в неограниченном количестве; здесь имелось все, чего так не хватало Полли в их крохотной квартирке: Большой сад, гостиная и очень уютные и просторные спальни. При каждой спальне – туалетные комнаты, на каждые две спальни – ванная комната, что, как дружески объяснил ей Маркус, абсолютно необходимо для высоких начальников и их жен.
Просторная гостиная и столь же просторная столовая, со специально изготовленным столом и двадцатью четырьмя стульями. Похоже, генерал во всем любил солидные размеры и все делал с размахом. Была еще библиотека и симпатичная комнатка для утреннего чая; тут, по воспоминаниям Маркуса, проводила большую часть времени его бабушка. Еще одна гостиная, винные погреба, верхний этаж и мансарда…
Когда Маркус сказал, сколько ей будут платить за визит каждой пары, Полли почувствовала легкий шок.
– Так много? – округлив глаза, протянула она.
– Тебе придется их за это кормить, – предупредил ее Маркус, – и лучшими продуктами, Полли. Эти люди привыкли обедать в лучших ресторанах и будут ожидать здесь того же. Но, я думаю, у тебя не возникнет с этим особых проблем, – сказал он, полностью ошарашив Полли неожиданным комплиментом и своей уверенностью в ее кулинарных способностях, добавив, что она станет лучшим в стране шеф-поваром.
– Я… – Полли начала испытывать легкий страх, – я… – Она оглядела просторный холл, который уже видела в мечтах отремонтированным, украшенным огромным букетом свежесрезанных цветов. Она знала, что декорирование и обстановку можно поручить Ричарду: тот, в отличие от многих художников, с удовольствием занимался такой работой. – Да, Ричард будет… О! – Боль, которую она почувствовала, перехватила горло, глаза ее расширились, взгляд замер.
– Что случилось? – резко спросил Маркус.
– Ничего. – Она молилась, чтобы только это не были родовые схватки, что это ложная тревога. Полли знала: когда схватки начинаются, сила их растет и увеличивается частота, она многое знала, позанимавшись на подготовительных курсах.
Они решили, что Маркус займет самую большую спальню, в которой жил их дед, потому что к ней прилегает ванная комната и маленькая гостиная. Тут он будет изолирован от шума. Полли выбрала для себя две комнаты как можно дальше от него, чтобы ребенок не беспокоил Маркуса.
Ей меньше всего хотелось жить в одном доме с кузеном Ричарда. Но у нее не было выбора.
Полли опять почувствовала боль, на этот раз еще более острую и продолжавшуюся несколько дольше, и теперь невозможно было скрыть ее от Маркуса. Полли автоматически задержала дыхание и ощутила приступ слабости, одиночества и страха. Ей захотелось, чтобы рядом оказался Ричард или ее тетушка. Но Ричард был в Альдершоте, рисуя портрет полкового Козерога, а тетушка – в Южной Африке, куда она отправилась навестить свою старшую дочь.
Полли требовалось время, чтобы разобраться, что с ней происходит. У нее не осталось сил протестовать, когда Маркус внезапно прервал разговор и потянул ее к двери.
– Нет… куда?.. зачем?.. – начала она и тут же замолчала от внезапно нахлынувшей боли.
Откуда-то издалека донесся ответ Маркуса:
– О чем, черт возьми, ты думаешь! Конечно, в больницу. Ты сможешь дойти до машины, как ты думаешь, или…
Только мысль о том, что Маркус будет нести ее к машине на руках, заставила Полли идти. Маркус гнал, нарушая все правила и превышая скорость, чтобы побыстрей довезти ее до больницы.
Схватки следовали быстро, одна за другой, она не сопротивлялась и делала все, что ей велели. Ее вынесли из машины, положили на каталку и повезли в родовое отделение.
Через два часа, когда Брайони Хони Фрейзер начала свой путь в этом мире, Полли открыла глаза и встретилась со взглядом мужчины, чью руку она сжимала, чья рука удерживала ее бесценную жизнь во время родов, и поняла в замешательстве, что это был не Ричард, а Маркус. Но прежде, чем что-то произнести, она потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то обнаружила свою обожаемую новорожденную дочурку в кроватке, стоявшей у изголовья, и своего обожаемого мужа, сидящего рядом, сияющего гордостью и счастьем. Полли решила, что Маркус ей просто пригрезился.