Самый черный день (СИ)

Внезапно тонкий пучок солнечного света прошил пепельные тучи и упёрся в заснеженную опушку леса. Затаив дыхание, словно боясь спугнуть, Гришка зачарованно смотрел на него, не веря своим глазам. Луч исчез, но вскоре опять появился, немножко поодаль, в стороне.
Сердце бешено застучало. Дикая радость ударила в голову, и Гришка восторженно заорал. Крик его разносился над холмами, лугом, лесом и замёрзшей речкой. Выплеснув весь душевный заряд, он уселся прямо на снег, потирая грязными руками повлажневшие глаза. Каким будет новый мир? Григорий этого не знал. Знал лишь одно — он никогда не будет таким, как прежде...
 7-е место 
 Первый город 
 Александра Лизунова 
 
— Ну, где ты ходишь?! — воскликнул Егор, едва Оля перешагнула порог барака. — К нам новенького привели! Он ТАКОЕ рассказывает!
Рыжий мальчишка со всклоченными волосами схватил подругу за руку, и они вместе выскочили на улицу. Моросил холодный осенний дождь. Утопая в грязи по щиколотку, подростки мчались к бараку мальчиков. Сторожевые вышки по периметру лагеря, как приведения, маячили в осеннем сумраке. Ещё час и раздастся сигнал к отбою и, если Оля не успеет вернуться назад вовремя, её накажут: лишат скудной дневной похлёбки и оставят после общей смены работать ещё на два часа.
— Ну, давай, рассказывай ещё! — кричали наперебой ребята, собравшиеся вокруг худенького мальчика с грязной окровавленной повязкой на лбу, из-под которой выбивались каштановые кудри.
— Что такое «школа»?
— Как это: вы ходите, куда хотите?!
— Кто там у вас главный?
— Вы едите хлеб по будням?! Да ври больше! — раздавалось со всех сторон.
Было видно, что мальчик уже устал отвечать на вопросы. Он то и дело морщил лоб, стараясь хоть на минуту избавиться от боли.
— Давай я перевяжу тебя, — сказала Оля и присела на кровать перед новеньким. — Принесите мне чистый бинт и воды, — скомандовала она окружавшим их мальчишкам.
Егор метнулся к своей кровати и оторвал от некогда белой, а теперь давно уже грязно-желтой простыни, кусок и протянул его подруге.
— Меня Оля зовут, — сказала девочка, промыв и перевязав рану нового знакомого. — А тебя как?
— Артём, — ответил парнишка и впервые за всё время улыбнулся, и его зубы оказались на редкость белыми.
— Из какого ты Посёлка?
— Я из Первого Города.
— Никогда не слышала о городах. Что это?
— Город? Ну…это город. Там живёт мой учитель, и братья, и мама, и…— мальчик изменился в лице и сжал руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
-Ты чего? — спросил его Егор.
-Они… убили моего отца, — сквозь зубы тихо проговорил Артём.
-Кто? Ловцы? — переспросил Егор.
-Я не знаю. Люди из этого… места.
Егор с Олей переглянулись, и тут раздался сигнал к отбою. Девочка вскочила, и в глазах её отразился страх: опоздала! Сейчас начнётся проверка.
Давай, я скажу, что это я задержал тебя силой, воскликнул Егор.
-Они посадят тебя в яму.
-Что я там не видел?! — усмехнулся Егор и сквозь зубы сплюнул на пол.
-…и нам опять запретят видеться после смены, — закончила Оля и покачала головой.
-Покровская! — голос неожиданно появившейся надзирательницы заставил девочку вздрогнуть, — ты нарушила режим. В этом месяце уже второй раз.
Оля сделала незаметный знак Егору, чтобы он не вмешивался. Она боялась, что он не выдержит и заступится за неё, как бывало уже не раз, и вновь попадёт в неприятности.
-Доложишь завтра своему распорядителю, что я назначила тебе шесть часов трудовой дисциплины дополнительно.
Сигнал к окончанию рабочего дня прозвучал уныло и протяжно, но для детей, начинающих работать с рассветом, это были самые сладкие звуки за весь день. Построившись в колонны по двое, подростки и ребятишки помладше, покидали поля, проходя в свете прожекторов маршем вдоль колючей проволоки от одной сторожевой башни к другой.
Оля весь день работала в теплице. Услышав сигнал, она лишь вздохнула: сегодня ей не уйти вместе со всеми, но она не унывала. В конце концов, в прохладную осеннюю погоду работать под крышей — это уже не мало. Сколько ребят заболевает от того, что просто мёрзнут, промокают и никак не могут согреться в поле. А сколько из них умирает?! За последний год только из её барака вынесли на кладбище семь девочек… Конечно, Ловцы восполняют потери, то и дело, приводя в детский лагерь новую рабочую силу. Но Оля всегда хотела знать, откуда берутся эти новые ребята? Она слышала, что вышедшие из Заражённой Зоны долго не живут, и Ловцы не тратят сил на их поимку. Но мальчишки и девчонки, появляющиеся в бараках время от времени, ничего особенного рассказать о себе не могли, а взрослых держали отдельно.
Детский лагерь в Посёлке был единственным местом, которое Оля помнила в своей жизни. Иногда ей казалось, что кроме этих бесконечных чёрных полей, колючей проволоки и грязных бараков больше ничего в мире и не существует. Но потом она поднимала голову и видела пролетающих в небе птиц и думала, но куда-то же они летят?! И вот, наконец, этот мальчик…Артём. Кажется, он немного старше её, а значит, его, как и Егора, скоро переведут в лагерь для взрослых, чтобы обучить ремеслу и «посвятить свою жизнь работе на благо общества и всего Посёлка» (как говорит их надзирательница). И всё вроде правильно. Всегда так было… Но почему тогда упоминание о некоем Первом Городе так взволновало её?
— Эй, — кто-то тихо окликнул Олю.
Девочка обернулась и за одним из деревянных ящиков, где хранились лопаты и вёдра, увидела Егора.
— Что ты здесь делаешь?
-Тс-с, — рыжеволосый мальчуган приложил палец к губам. — Я принёс тебе поесть, — и с этими словами он показал девочке жареную крысу. — Вот, только сегодня добыл, — с гордостью заявил он.
Олю не надо было упрашивать, тем более что распорядитель работ сам ушёл на ужин, и она была в теплице абсолютно одна. Егор достал нож, сделанный им из обломка серпа, и поделил крысу пополам. Оля и мечтать не смела о таком царском угощении.
Когда трапеза была окончена, от крысы не осталось даже косточек.
— Ничего, — сказал Егор, доставая из-за пазухи рогатку. — Я теперь много настреляю — и он поведал, как выменял у одного из охранников лагеря старый противогаз, из которого вырезал резинку для своего нового оружия.
-А Артём что-нибудь ещё рассказывал? — спросила Оля неожиданно.
Егор укоризненно покачал головой (он понял, что Оля его не слушала) и ответил:
-Да он много, чего рассказывает. Но я ему не очень верю.
— Почему?
— Потому что так не бывает, — отрезал Егор. Ему совсем не хотелось говорить о новичке.
Но Оля не отставала.
— Что не бывает? — спросила она.
-Он говорит, что в их Первом Городе почти все дети учатся какой-то «школе».
— Что это?
— Не знаю, — пожал плечами Егор, но после этого они могут читать и понимать, что написано в старых книгах.
— Как это?
— Его отец (тот, которого убили Ловцы с нашего Посёлка) занимался тем, что ездил по Вольным рынкам и выменивал книги на патроны.
— На патроны?! — Оля изумилась, ведь даже дети знали, как ценны патроны в этом мире, и расплачиваться ими за книги было верхом щедрости.
Послышались шаги. Девочка вскочила на ноги.
— Уходи, — шепнула она мальчику. — Распорядитель возвращается…
Обычно Оля не любила зиму. Даже самая слякотная осень вызывала в её душе более теплые воспоминания, чем постоянный холод. Норма дров на отопление одного барака была строго регламентирована и никогда не пересматривалась в большую сторону. В то время как тепло от печи нещадно уходило сквозь щели в стенах, дети сдвигали кровати и спали в обнимку друг с другом. Это помогало хоть как-то согреться.