Самый черный день (СИ)

-Вот ешь, — сказал он, протягивая крысу девочке.
-Ты же запас четыре, — сказал Артём, повернувшись.
— Три я отдал мальчишке, который устроил шум и отвлёк внимание охранника, когда мы выскочили из ямы по эту сторону ограды.
— Подели на троих, — сказала Оля, показав на крысу.
— Нечего тут делить, — буркнул Егор. — Ешь.
— Подели или я не буду есть, — повторила Оля.
Рыжий мальчишка достал свой любимый обломок серпа и разрезал крысу на три части.
— Как мы найдём Первый Город? — спросила Оля, когда жалкие крохи еды опустились в желудок.
— Да, — поддержал Егор. — Давай рассказывай, куда нам теперь? — обратился он к Артёму.
— Я не знаю, — ответил тот. — Помню только, что прежде, чем попасть сюда, мы с отцом пересекали какую-то реку на пароме. Он говорил, что это граница.
-Что такое река? — спросила Оля
-Что такое паром? — спросил Егор одновременно с девочкой.
В очередной раз Артём объяснял друзьям вещи, которые казались ему очевидными, и поражался глубокой неосведомлённости лагерных ребят.
-Ну, ладно, — прервал его Егор. — Нам надо идти. До темноты мы должны уйти, как можно глубже, в лес.
— Мой учитель рассказывал, что в лесу водятся большие звери, — сказал Артём.
— Это хорошо, — ответил Егор. — Значит, будем сыты.
— Ты не понял, — возразил Артём. — Это ОЧЕНЬ большие звери. Они опасны, и мы сами можем стать их едой.
Егор задумался.
— Но здесь мы слишком заметны, а в лесу — нет. Я никогда не видел больших зверей, кроме коров, что иногда гнали мимо нашего лагеря. А Ловцов видел и знаю, на что они способны. Поэтому, я за то, чтобы уходить через лес.
— Я тоже, — сказала Оля. — Лучше встретить зверей, чем обратно в лагерь.
Артём согласился с друзьями, и все трое углубились в лес. Они шли весь день, делая короткие привалы, пока совсем не стемнело и различать опасные сучки на земле стало практически не возможно. Ребята остановились. Оля сняла ботинки, и мальчики увидели, что она стёрла обе ноги до крови. Девочка не жаловалась, но её искусанные губы красноречиво говорили, какую боль она терпела последние несколько часов.
Артём собрал мох, чтобы приложить его к кровавым мозолям девочки, а Егор сделал для всех настил из веток под раскидистой елью. Ребята облокотились о толстый ствол спинами и укрылись одним одеялом на всех. Они не стали разжигать костёр, боясь что Ловцы увидят его издали.
Олю мучил голод и жажда. Девочка знала, что самодельная фляга, сделанная Егором накануне, была утеряна при переползании под оградой, а возвращаться за ней было слишком рискованно. Да и Артём говорил, что в этих землях найти воду — не проблема. Опять же существуют некие реки… Оля закрыла глаза и представила себе длинную полосу голубой воды, чисто-чистой и уходящей прямо за горизонт — так описывал реку Артём. Не открывая глаз, девочка улыбнулась. Ей было хорошо. Она вдыхала аромат хвои, и с каждым вдохом сон овладевал её уставшим телом.
Под утро похолодало, и ребята проснулись.
-Может, всё-таки разожжем костёр? — спросил Артём, выбивая зубами дробь.
-Нет, — ответил Егор. — Разожжём, когда будем в безопасности. Он проверил состояние углей в консервной банке и в очередной раз раздул их, не давая погаснуть.
— И когда это будет?
Егор не успел ответить, как раздвинулись кусты и прямо на ребят со всех сторон вышли люди: четверо мужчин в одинаковых тёмно-зелёных комбинезонах и чёрных плащах. На плечах у них висели винтовки.
-Ловцы! — крикнул Егор и вскочил первым. Ближайший Ловец ударил его ногой в живот.
Следующий удар достался Артёму. Мальчик упал на землю и откатился к Оле. Один из Ловцов грубо схватил девочку, и Артём, нащупав под рукой крепкую короткую ветку, ударил его ею по колену, после чего мгновенно получил ответный удар сапогом по лицу и потерял сознание.
— Полегче! — скомандовал предводитель отряда, имеющий на груди отличительный знак в виде черной ленты, завязанной бантом, — если они сдохнут, Барон нам не заплатит.
Ловец, ударивший Артёма, выругался сквозь зубы и вновь схватил Олю.
-Нет! Не надо! — закричала девочка, инстинктивно прикрывая голову руками.
-Заткнись, — зло сказал Ловец, — будешь дёргаться, тоже получишь. Оля замолчала, сглатывая слёзы. Она видела, как Егора ещё пару раз пнули для профилактики, а потом всех троих связали и поволокли прочь из леса. На опушке стоял военный автомобиль с открытым верхом. Подростков погрузили на заднее сиденье. Там же разместились двое из Ловцов. Они уселись на борт автомобиля, поставив ноги на сиденье. Заревел мотор и машина понеслась обратно в Посёлок…
— Вот твоё место, девочка, — сказала старая женщина с добрыми глазами и показала Оле на кровать в углу.
Барак для взрослых был гораздо теплее. Большая печь занимала почти треть помещения, и сейчас на ней грелся чайник. Женщина налила кипяток в жестяную кружку и дрожащей рукой протянула её Оле.
-Попей, дитя.
Оля приняла с благодарностью кипяток и села на краешек своей новой кровати.
-Меня баба Рина зовут. Завтра ты выйдешь на работу, — сказала женщина. — А сегодня отдыхай. А я тебе пока расскажу, как мы живём и какие здесь правила. Сама-то я не была в детском лагере и не знаю, как там у вас было заведено.
— А как Вы попали сюда? — спросила Оля.
— Давно это было… Муж мой, царство ему небесное, всё в эту сторону смотрел. И что ему не жилось в нашей-то деревне, не знаю. И зверь, вроде, был и рыба. А нет… Ему всё новые земли повидать хотелось. Ну и я с ним… Как же без него-то…любила, ведь.
— Значит, есть всё-таки другие деревни, кроме Посёлка?
Баба Рина удивлённо посмотрела на девочку.
— Конечно, есть, дитя — сказала она.
— А Первый Город? Вы что-нибудь слышали о Первом Городе? — спросила Оля.
— Ну, люди всякое говорят. Есть здесь даже те, кто через Заражённую Зону прошёл… Но о Первом Городе я не слышала… У других поспрашивай. Скоро они придут со смены.
Оля вздохнула и продолжила пить кипяток, а баба Рина тем временем рассказывала ей, как себя вести в новом бараке, куда можно ходить и куда нельзя, и что на мужскую половину лагеря ходят только по специальному разрешению, которое выдаётся в качестве поощрения за долгий добросовестный труд.
На следующий день Оля получила своё первое взрослое распределение: её отправили работать на кухню. Похлёбка для взрослых отличалась от той, которую давали детям, только увеличенной немного порцией, да и то, в основном, за счёт воды.
К вечеру девочке поручили новые обязанности: разнести еду по дальним цехам. Оля получила пропуск на мужскую половину лагеря. Она ходила от цеха к цеху и раздавала еду, пока не остался только один склад, на котором работал сортировщик, и ему тоже полагалась порция похлёбки.
-Оля! — воскликнул молодой человек, едва девочка перешагнула порог склада.
-Артём… — выдохнула Оля, вмиг узнав друга.
Они обнялись и не отпускали друг друга очень долго.
— Я думала, тебя больше нет, — прошептала девочка и прижалась к Артёму ещё сильнее. Она отметила, как он изменился, превратившись из нескладного кудрявого мальчишки в высокого сильного мужчину.
— А я ждал…— шептал Артём в ответ. — Ждал тебя все эти два года… Ждал каждый день… Ты стала такая красивая…
Оля смутилась. Она никогда не получала комплиментов и не умела на них реагировать.
— А Егор? — спросила девочка. — Егор жив?
— Я не знаю. Я не видел его с тех пор, как и тебя. Помнишь, когда нас вернули в лагерь, то посадили в яму?
Оля кивнула.
— Нас с Егором потом ещё долго допрашивали, били, — продолжал Артём. — А потом меня направили сюда, а что стало с ним, я не знаю.
Слёзы появились на глазах Оли, и молодой человек вновь притянул её к себе.
С тех пор Оля каждый день приходила к Артёму. Она была безмерно благодарна судьбе за то, что попала работать на кухню. Её жизнь обрела новый смысл. Весь день Оля жила ради тех нескольких минут, что проводила с Артёмом.