Записки бывшего интеллигента

После чего взял руководство дальнейшими действиями на себя.
   Дальше уже, дело пошло более шумно и менее весело. Приехала милиция и саперы. Дыру в каменной плите расширили и туда спустился сержант сапер с фонарем и участковый с блокнотом и убили мечты и иллюзии большинства собравшихся наверху людей. Таинственное подземелье, не имело никакого отношения к Генуэзским сокровищам, это был заброшенный винный погреб, где стояли и валялись пустые бочки и ящики с пустыми бутылками. Но клад там всетаки был, в виде немецкого мотоцикла с коляской и даже пулеметом, самого всамделишного BМW R75. Тевтонская колесница, была густо смазана солидолом в нужных местах и укутана брезентом. Вход в подземелье, солдаты споро раскопали изнутри. Мотоцикл увезли военные, милиция обошлась пулеметом. Еще там нашли ящик с кучей всевозможных инструментов, типа больших гаечных и разводных ключей. Ими уже завладел дядя Сема. Лейтенант-сапер, сказал что таким количеством инструментов можно вооружить банду сантехников и эту фразу услышал, кто то из ребят и уже на другой день, по пансионату поползли слухи, о том, что в подвале, после того как ушли немцы, пряталась банда из бывших полицаев, главным у которых был бывший сантехник. К концу смены, уже была в ходу легенда, о призраке сантехника, которого замуровали в подземелье вместе с мотоциклом и где он умер от голода и теперь бродит по ночам и ищет еду. Наша компания не могла остаться в стороне, и несколько раз мы ходили по ночам к столовой, дабы издавать разные жуткие звуки, типа воя и стенаний. Но после того, как на наш вой откликнулся кто то из ночного сада, как раз со стороны входа в подземелье, мы прекратили наши походы за приключениями.
   Вот в принципе и вся история. Дядя Сема, с разрешения руководства пансионата, сделал в подземелье склад-мастерскую и частенько там зависал с вечера со своим лучшим другом, дворником, причем ближе к ночи, они начинали петь песни. Так что возможно, в винном подвале, что то еще и могло остаться. А дядю Сему и Капитана Флинта, до конца смены все звали пожарниками.
   *Чапаев - псевдо-игра в шашки, где играющие, щелкая по шашкам указательными пальцами, стараются сбить с доски, как можно больше шашек противника.
  
Театральный Роман
Любите ли вы театр? Если да, то вам сюда. Если нет то тоже
  
   В Советское время, было много разных кружков для школьников (что характерно бесплатных). Благодаря Литературше (вельми не любившая меня за внеклассную начитанность), которая была для разнообразия нашей Классной руководительницей, меня с помощью интриг и пыток загнали в Драмкружок.
  Лишь когда меня назначили на первую в моей жизни роль, я понял всю глубину мстительности и коварства нашей Классной Дамы. Меня определили на роль Митрофанушки в Недоросле, а это был ну совсем не мой образ. Да посудите сами...
  Разве смог бы , инфантильный Митрофанушка устроить взрыв во время контрольной, что бы пока учитель бегал посмотреть что случилось, все успели бы списать. Или разработать секретиный план победы на Зарнице. А отомстить мне учительница хотела очень давно и в принципе было за что (как я намекал выше). О чем бы и о ком меня не спрашивали на Литературе, я всеми правдами и не правдами, подводил свой ответ к военной теме и оттягивался по полной.
   Бедная Литературша пыталась спрашивать меня на исключительно мирные темы, но после того как я рассказывая о Наташе Ростовой, плавно перешел к сравнению вооружения Русской, Австрийской и Французской тяжелой кавалерии в Битве при Аустерлице, а тему о простом Народе в Романе Война и Мир, развернул на упущения, в использовании Кутузовым Артиллерии, во время Бородинской Битвы, несчастная женщина поняла что проиграла.
   А я еще имел наглость, несмотря на отроческий возраст, прочитать книг больше чем она. И если быть до конца честным, то в школе, я далеко не всегда отличался благонравным поведением. Например, во время написания сочинений, я любил в конце оных, выражать свое мнение по данной теме. Например в своей работе посвященной Евгению Онегину, я написал в финале, что Ленский мне не нравится и правильно Онегин его застрелил.
   Ну, короче отыграл я Митрофанушку, искренне после этого раскаялся в прошлых прегрешениях, и на ближайшей Литературе говоря о Пушкине, почти не касался военной тематики (разве что, десятиминутный рассказ о французских седельных пистолетах с колесцовыми замками, имеющихся у Александра Сергеевича). И в следующей постановке, по "Школе" Гайдара - старшего, я играл уже отчетливого рубаку, белогвардейского капитана Бахарева.
   А к нашему драмкружку был прикреплен старенький старичок из бывших Актеров. Милейшей души человек... На репетициях, первые десять минут режиссировал, а потом благостно задремывал. Меня он искренне полюбил, после наших бесед, о роли грамотного подбора оружия, для театральных постановок.
  И вот наступил Момент Истины. Мы начали репетировать пьесу о партизанах. Нам даже дали учебный пулемет Дегтярева, с которым должен был тусоваться Пионер - герой, которого надеялся сыграть я. Но не тут то было. Наш спектакль должны были снимать для какого-то пионерского киножурнала и по этому поводу, героическую роль доверили играть племяннику директрисы. Этот племянник кстати, в Гайдаровской Школе играл самого Аркашку Голикова. Я не выдержал и ввел в монолог Бахарева свой штришок. Фрол был достаточно мерзким существом, стучал на одноклассников и плюс отличался отменной прожорливостью, чем весьма гордился и в школьном буфете, обычно громогласно заявлял, что так голоден, что готов лошадь съесть. И когда капитан Бахарев, говорил уряднику, мол чего ты куренка несешь, давай мол чего побольше, я вставил отсебятину - там на лугу пасется генеральская лошадь, так поди зарежь ее и зажарь, иначе мы нашего гостя-оглоеда фиг накормим. Зал был в восторге, но вроде обошлось. Да-а-а, интриги процветают даже в школьном театре.
  И дали мне в новой пьесе, роль начальника местного Гестапо... Ну что же подумал я, вам не нравится Пампа-партизан ? Посмотрим как вам понравится Пампа - гестаповец! Я вам не дам ограничивать свой талант. Как там у Роже де Лиля - "... Кто это заводить дерзает, О нашем рабстве разговор?..."
   На основании своего актерского опыта (как ни как, уже две роли) я понял что главный человек в театре, это не режиссер и не критик, но зритель и надо ориентироваться исключительно на него. Накануне, я очень удачно прочитал "Театр" Уильяма Сомерсета Моэма и на меня произвело огромное впечатление то, как Джулия Ламберт привлекла к себе внимание зрителей красной шалью.