Ищу тебя

— К любви. Большой любви, — прошептал он.
Она тряхнула головой. Так ли все просто? Можно ли принимать так безоговорочно, что они предназначены друг для друга, а все остальное решится как-то само собой? Каким бы ошеломляющим ни был их опыт любви, Лейла не считала, что это решает их проблему.
— Я имела в виду, куда приведет это нас практически, Джим?
На его лице на мгновение появилось удрученное выражение.
— Ну, я обещал Катрин выполнить несколько условий. Думаю, что это разумные требования, но они представляют для нас определенные трудности.
— Какие же?
Лейла не удержалась и провела рукой по его груди, играя с завитками шелковистых волос от самого основания его шеи и ниже. То, что она могла касаться его, как ей этого хотелось, действовало на нее опьяняюще. Лишь через некоторое время Лейла осознала, что Джим не ответил ей. Она вопрошающе подняла глаза к нему и встретилась с его глазами, в которых светилось блаженство.
— Трудности, — напомнила она ему не в состоянии удержаться от улыбки.
— В течение шести месяцев мы не должны делать публичных заявлений о нашей помолвке, — ответил он, считая, видимо, это делом решенным. — Это вопрос гордости. Катрин не хотела, чтобы в обществе заметили, что я ушел от нее сразу же к тебе.
— А другие условия?
— Они касаются только меня. Проявление сдержанности в контактах с нашими общими знакомыми. Возврат различных подарков. Чисто деловые вопросы.
Джим внимательно посмотрел в ее глаза, желая видеть в них ту же веру в их совместное будущее, какую имел сам.
— Ты сможешь выдержать это, Лейла? Шесть месяцев ожидания?
— Это гарантирует нам, что мы не сделаем поспешного шага, который мог бы оказаться ошибочным, — сказала она медленно, думая про себя, на это ли рассчитывала Катрин, когда ставила условие не делать публичного заявления. Надеялась ли она все еще вернуть Джима назад?
— Это не ошибка, — ответил он убежденно, и горящий взгляд его глаз говорил о решимости развеять все сомнения, которые могли быть у нее.
Он поцеловал ее со страстью, не признававшей никаких преград для желания, волновавшего их обоих. Лейла в каком-то дурмане вынуждена была признать, что и ей было все еще мало его. Если она открыла новый мир для Джима, то и он определенно сделал то же самое для нее, познакомив ее с чувствами, о которых она и не подозревала.
Она делала такие вещи, которые никогда не делала до этого, и была совершенно очарована его реакцией на любую ее инициативу. Что бы она ни делала, все было восхитительно, упоительно, все принималось с восторгом.
Останется ли это так в течение шести месяцев? — спрашивала она себя, пребывая в зыбком, дремотном состоянии пресыщения. Будет ли это продолжаться вечно?
Затем на грани засыпания в голову ей пришла еще одна мысль.
— Джим?..
— Мм?
— Есть одна маленькая проблема, о которой, кажется, все забыли.
— Что же это за проблема?
— Адель. Что будет с ней?
Рука Джима медленно скользнула по ее спине. Он крепко обнял женщину.
— Для Адели ты уже стала матерью, Лейла.
— Но эти шесть месяцев?
— Мы что-нибудь придумаем. Если Адель узнает, чем все это закончится, она с радостью согласится ждать. Не беспокойся.
Но Лейла не могла не волноваться. Вряд ли она сможет оставаться в доме Фарли в течение шести месяцев, если придется выполнять условия Катрин. Это означало, что Адель будет оставлена на попечение Брука и Мириам, так как Джим не сможет быть с ней все время. Он не может забросить свои дела на шесть месяцев. Но будет ли Адели хорошо с Мириам?
Лейла вспомнила, что завтра приезжает Том, и испытала облегчение. Том все поймет. Он почувствовал, что она нуждается в его помощи, и был прав. Лейла улыбалась, расслабившись, готовая снова заснуть. Может быть, Том знает слишком много, но она счастлива иметь такого брата. И он приезжает завтра.
  
13
 
Мириам и Брук сидели за столом, когда на следующее утро Джим и Лейла спустились к завтраку вместе с Аделью. Старший Фарли сердито посмотрел на сына, но тепло приветствовал гостью и внучку. А Мириам мило спросила, что они предпочитают на завтрак, и ушла отдать распоряжения Гретхен.
— Мы потеряли вчера тебя и Катрин, — обратился отец к сыну, как только они уселись за стол. — Что случилось? И где твоя невеста?
— Катрин больше не моя невеста, — холодно ответил Джим, — Хотя какое-то время я прошу вас об этом никому не говорить. Так хочет Катрин.
Старший Фарли нахмурился, затем бросил быстрый взгляд на Лейлу и снова обратился к сыну.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. А ты учитываешь интересы Адели? Или намерения в отношении ее тоже изменились?
Джим широко улыбнулся, чем немало удивил своего отца.
— Я действую в интересах Адели. У тебя нет причин беспокоиться об этом.
Брови Брука поползли вверх.
— Я полагаю, возникает слишком много вопросов: например, как ты намерен соблюдать эти интересы теперь, когда отказываешься от женитьбы.
— Думаю, эта проблема может быть решена. — Джим улыбнулся Лейле. — И у меня есть прекрасная кандидатура, с кем я буду решать ее.
Брук посмотрел на Лейлу оценивающим взглядом. Она боролась с собой, чтобы скрыть смущение, но жаркий румянец затопил ее шею и щеки. Старший Фарли не мог знать, что Джим провел большую часть ночи в ее постели, покинув ее лишь на рассвете в опасении, что в комнату может войти Адель. Однако маловероятно, что Брук мог забыть, как отреагировал Джим на ее слова о смерти, мужа.
— Понимаю, — пробормотал он. Ироническая улыбка скривила его губы. — Впрочем, я никогда не считал Катрин удачным выбором для тебя, Джим.
Лейлу так и подмывало спросить, почему он так считает, но она боялась выдать своей интерес к этой теме.
Мириам вернулась в комнату, и внимание Брука мгновенно переключилось на нее.
— Оказывается, Джим расторг помолвку с Катрин, Мириам. Но эту удивительную новость следует пока держать под большим секретом, — объявил он, будучи, как показалось Лейле, в необычайно хорошем расположении духа.
Мириам пристально посмотрела на Джима.
— Катрин не захотела воспитывать Адель?
— Адель не имеет к этому никакого отношения, — ответил Джим.
— Но что же в таком случае ожидает Адель? — не отступала Мириам.
Джим улыбнулся.
— Ее ожидает то, что сегодня мы с Лейлой возьмем ее на пикник. Мы постараемся возвратиться до того, как приедет брат Лейлы.
То, что Джим назвал Лейлу по имени, представляло такой очевидный контраст с сухой формальностью прежнего обращения — госпожа Дитерли, — что это повергло Мириам в изумление. Ее черные глаза расширились, а брови удивленно изогнулись.
— Это будет очень мило, — сказала она неуверенно. — Похоже, сегодня прекрасный день для пикника. Сказать Гретхен, чтобы она приготовила корзинку с едой?
— Нет, мы остановимся где-нибудь по пути и что-нибудь купим. Спасибо, Мириам, — спокойно ответил Джим.
Несмотря на то, что за завтраком все делали вид, что заняты исключительно Аделью, Лейла остро ощущала повышенный интерес Мириам и ее мужа к поведению Джима. А он не скрывал своего веселого настроения.
Да и почему он должен скрывать? — говорила себе Лейла, однако чувствовала неловкость, ясно представляя, какие мысли по поводу ее могли возникнуть у сидящих за столом. События развивались слишком быстро. Что, если их союз — ее и Джима — не выдержит тягот повседневной жизни? Она ничего не знала даже о том, чем занимается Джим. А все остальное!..
Однако через несколько часов она уже не сомневалась в значимости их друг для друга. Джим был так счастлив радом с ней и с Аделью! И она чувствовала себя счастливой. Счастливее, чем когда-либо в своей жизни.
Они отправились в детский парк и организовали простой пикник с гамбургерами, чипсами и шоколадным коктейлем. Адель пришла в восторг, когда Джим показал ей, как раскачиваться на качелях, и помог соскользнуть с них на землю. Они вместе смеялись, держась за руки, и чувствовали себя единой семьей. Все это время глаза Джима непрестанно говорили Лейле, что это было именно то, чего он хотел.