Город, которого не было
- Ну-ну, - Андрей Григорьевич похлопал по столу пухлой ладонью.Успокойтесь. Хочу вам сказать, милейшая Тасенька, что в этом случае возможны только два варианта: либо вы психически больны, либо вы наблюдали реальное событие. Но я склонен скорее поверить в чудо, нежели в ваше сумасшествие. Однако, прошу вас, продолжайте. Больше ничего подобного вы не видели?
- В том-то и дело! Не кончились на этом чудеса!
В дверь заглянул молоденький сержант милиции, держа двумя пальцами папочку.
- Андрей Григорьевич!- воодушевленно закричал он с порога.- Снова водитель под мухой. Я хочу его на степень опьянения. Отбрехивается черт, признаваться не хочет.
- Погодите,- нахмурился психиатр.- Видите, я занят. Скоро освобожусь.
А тетка начала излагать еще одну странную историю.
- Еще такой случай был. Стоит мальчик во дворе на тропинке и руками размахивает. Будто дирижирует. Подошла я к нему, глядь, а на земле буквы. Два слова они образовали: "Ура! Каникулы!" Погода тогда теплая стояла. Не такая, как теперь, конечно, хоть и начало августа. Поверьте, из насморков не вылажу. За сегодня третий платок меняю.
- Вы хотели что-то рассказать о буквах,- терпеливо напомнил Андрей Григорьевич.
- Буквы?..- переспросила Таисия Ивановна. - Буквы из муравьев были составлены! Из живых! Стоят они ровнехонько друг за дружкой, и буквы получаются. Муравьи по его команде по тропинке взад-вперед ползают, и кажется, что слова туда-сюда сами собой бегают. Скажите, доктор, я в здравом уме?
Андрей Григорьевич будто невзначай посмотрел на часы, засопел и покачал головой.
- Успокойтесь. Таких галлюцинаций медицина не знает. При шизофрении, правда... Но для шизофрении характерна эмоциональная тупость. О вас этого не скажешь. Ближе всего к вашему видению стоит комплексная, так называемая синестетическая галлюцинация Майер-Гросса. Но снова же не сходятся концы с концами. Я смею уверить, что нет у вас ни галлюциноидов, ни галлюцинозов, ни псевдогаллюцинаций, ни прочей дребедени. У вас на удивление здоровая и выносливая психика. Ей ничего не страшно.
Похоже, утешительное сообщение это вызвало обратную реакцию. Брови фельдшерицы поползли вверх, губы округлились, образовав как бы букву- чо", а пальцы принялись теребить уголок простыни.
- Как это не страшно? Почему не страшно? Что же я, и с ума сойти не имею права, как все прочие граждане?!
- Имеете, имеете,- поспешил успокоить ее Андрей Григорьевич,- все, что вы видели,- объективная реальность. В нашем городе возможно все. Наш городок особенный. Поверьте мне, старому человеку, тут всегда творились странные вещи. Взять хотя бы кладбищенского сторожа Михалку. Все считают его дегенерирующей личностью, а я по роду своей работы имел с ним несколько бесед и... был потрясен. В его памяти хранится тысячелетняя информация! Я его спросил, почему он пошел работать кладбищенским сторожем? "Мне все надоели, и все надоело. Ни в чем я не смог добиться совершенства. Поэтому ничто для меня не имеет смысла. Меа culpa, mea maxima culpa!1
Но Михалка - случай единичный. Его можно объяснить причинами биологическими. А вот пятнадцать лет назад словно прорвало плотину. Хлынули чудеса и диковины. И большинство жителей к этому привыкли. Почему же вас удивляет то необыкновенное, что вы замечаете за вашим племянником? Не удивляет же никого, что в хорошую погоду при хорошем настроении пассажиров и водителя местный автобус поднимается в воздух и перепархивает от остановки к остановке, словно мотылек. Пассажиры поют, водитель поет, а кондуктор вместо билетов раздает цветы. Никого не удивляет к тому же, что на улице Киевской живет четырнадцатилетняя фея с золотистыми крылышками за спиной. Это всем известная ученица средней школы номер два Феня Моргана. Мне пришла как-то в голову любопытнейшая мысль. Существует местное предание, в котором говорится, что раз в сто лет в нашем городе рождается чудесный Мальчик. С его появлением пышным цветом распускаются чудеса. Мальчик этот наделен тонкой натурой, чистой душой и чрезвычайно сильным воображением. И все, что рождает его воображение, становится реальностью.
К чему я это все говорю? Сопоставьте две цифры: пятнадцать лет назад родился мальчик, и пятнадцать лет назад чудеса посыпались, как из решета. Даже Феня Моргана родилась через несколько месяцев после рождения Мальчика. Вам понятна моя мысль?
- Понятна! Мысль эта очень даже понятна. Но я сомневаюсь, конечно. Сомневаюсь... Странно очень все, что вы сказали, - затараторила Таисия и вдруг неожиданно выпалила: - А вы сами за собой никаких странностей не замечали? Ну, пока. Спасибо. А то у меня уже, наверное, куча вызовов набралась.
Проговорив это на едином вдохе, Таисия Ивановна заторопилась на "Скорую".
5
Папа и мама Фени были самыми обычными людьми. Летать по воздуху, естественно, не могли, телепатическим даром не обладали, телекинезом не владели. Дедушки и бабушки Фени Морганы как по отцовской, так и по материнской линии тоже были люди как люди.
Был у Фени старший брат. Он уже второй год служил во Владивостоке и писал, что его назначили инструктором по водолазному делу в учебке. От своих сверстников он отличался разве что непомерной физической силой да непоколебимым спокойствием.
Еще была у Фени младшая сестренка полутора лет. Она капризничала и смеялась, требовала "ням-ням" (редко) и от пищи отворачивалась (часто), постоянно стаскивала со стола скатерть и упорно мочила колготки. Словом, делала все, что полагается ребенку ее возраста, и не более того.
А вот Феня Моргана со дня рождения проявила себя ребенком необычайным. Еще в роддоме акушерка заметила на спине у девочки какую-то полупрозрачную пленку. Попытались пленку снять. Оказалось однако что пленка прочно сращена с лопатками и частично со спиной вдоль позвоночника. Решили с удалением пленки повременить до года. Когда пленка подсохла, то, к удивлению медперсонала, оказалась небольшими золотистыми крылышками, похожими на стрекозиные.
Едва родившись, девочка принялась с интересом рассматривать окружающих. Акушер-гинеколог, встретив ее внимательный, изучающий взгляд, только и смогла, что в полнейшей растерянности пробормотать: