Условия человеческого существования
— Позвольте, но ведь у всех рабочих взяты отпечатки пальцев?
Окадзаки и контролер соседнего участка Кавадзима обменялись насмешливыми улыбками.
— Окидзима здесь тоже с этого начинал, а потом бросил — ничего не вышло, — отмахнулся директор. — То есть проверить, конечно, можно, но для этого потребовалось бы каждому рабочему вешать на шею номерок и не выпускать с шахты!
«Этот мальчишка, оказывается, ни черта не смыслит!» — говорили глаза директора.
— Так или иначе, но мы обязаны привести фактическую численность рабочих в соответствие со списочным составом, — сказал Кадзи и вспыхнул под насмешливыми улыбками контролеров. В голосе директора он уловил неудовольствие и быстро пропадающий к нему интерес.
— Но как? — спросил директор.
— Путем, скажем, улучшения условий труда. Бежать будут к нам, а не от нас.
— Что ты имеешь в виду?
— Если вы не возражаете, я пересмотрю систему оплаты труда. Может быть, ввести оплату продуктами вместо денег… Лучше всего, конечно, сдельная система — она стимулирует производительность труда. Но на таких рудниках, как наш, при артельной организации труда и слабой механизации, от сдельщины проку мало. Рабочий ничего не выгадает, всю переработку присвоит подрядчик. Поэтому лучше будет, пожалуй, платить повременно…
— Это что же значит? Надо только выйти на работу, а там хоть спи целый день, все равно заплатят? — перебил Окадзаки.
— Не торопитесь, пожалуйста. Против этого у нас найдутся средства. Во-первых, для того и создана ваша должность, чтобы не позволять рабочим бездельничать…
Окадзаки перекосило. Директор улыбнулся.
— Во-вторых, нужно перестроить организацию управления рабочей силой.
— Точнее?
— Упразднить господствующее положение артельного подрядчика и ввести индивидуальные трудовые соглашения между рабочим и рудником. Для начала в порядке эксперимента это можно проделать с теми артелями, где подрядчики явно грабят рабочих и где производительность труда самая низкая. Такие артели расформировать, а с рабочими заключить контракт непосредственно в отделе рабочей силы.
Он смотрел на недовольные лица. Уж больно просто все получается у этого писаря из правления. До чего же самонадеян, сопливый бумагомарака! Только появился, а уже хочет одним махом реорганизовать гигантское предприятие!
— И пустить все прахом? — зло бросил Окадзаки, метнув на Кадзи враждебный взгляд. — Верно я говорю? — Он повернулся к Кавадзиме. Тот немедленно согласился.
— Но почему же, скажите пожалуйста, все должно пойти прахом?
— Ах, почему? А вы подумайте, как вас там… господин Кадзи, что ли… подумайте хорошенько… У нас двести подрядчиков, мелких и крупных. Вы что же, не понимаете, что среди них не найдется ни одного, кто не урезал бы заработок рабочим и не устраивал махинаций с пайками?
— Отлично понимаю. Но сейчас нас заботит другое — как повысить общий процент выхода на работу и производительность труда. Я считаю, что рабочие не хотят работать потому, что мы плохо оплачиваем их труд, а подрядчики отнимают последнее. Отсюда и наплевательское отношение к труду: работай, не работай — толку нет. Не решив этого главного вопроса, вопроса оплаты труда, мы никаких семидесяти процентов не добьемся. По-моему, это каждому ясно.
— Уж не скажу, какой это вопрос — главный или не главный, а только рабочие у нас совсем не такие, как ты себе представлял, сидя там в канцелярии. Как ты считаешь, Кавадзима?
Кавадзима кивнул.
— У тебя получается, что стоит только компании заключить с рабочими контракты и повысить оплату, как все кинутся работать. Ну-ка, Кавадзима, объясни ему, что будет делать рабочий, если мы прогоним страшного подрядчика и поставим в надзиратели какого-нибудь мальчишку, только что вылупившегося из университета, да еще станем отваливать этому самому рабочему денежки.
Не глядя на Кадзи, Кавадзима с готовностью подхватил:
— Заработает на харчи — и все, работы от него не жди. Начнет бездельничать, играть в маджан или еще там во что и не выйдет на работу, пока не растранжирит все до последнего медяка.
Начальники участков Сэкигути и Коикэ только улыбались, давая понять, что им нечего возразить против аргументов Окадзаки.
— Правильно говоришь, Кавадзима! Все кули таковы, все из одного теста! Мало ли что там в книжках пишут! — продолжал Окадзаки.
Кадзи промолчал. Это подбодрило Окадзаки.
— Вы же знаете, господин директор, что эти скоты только и шевелятся, когда подрядчик глотку дерет. А то они и кайла в руки не возьмут!
Директор одобрительно кивал. Чтобы получить выгодные работы, подрядчики дают взятки контролерам — это не было тайной для дирекции рудника, но пресечь махинации никто не решался, не желая, как говорит пословица, резать быка, чтобы добыть рога. Все делали вид, что ничего не знают.
Директор выжидающе посмотрел на Кадзи, словно приглашая его продолжить спор.
— Теперь мне все ясно, — холодно сказал Кадзи. — Во всяком случае, ясно, почему на работу выходит только пятьдесят процентов рабочих. Должен оказать, что взгляды у нас действительно расходятся. Если подобная практика будет продолжаться, я не вижу возможностей повышения этого процента.
У него защемило сердце. Захотелось уйти и сейчас же вернуться в правление. Но ему не простят бегства. Уволят? С этим бы он еще примирился. Страшнее другое — они отнимут у него броню, а значит, и Митико!
Да, Окидзима был прав — ему придется схватиться с наглыми и грубыми людьми, которые здесь хозяйничают. Похоже, схватка уже началась. И начал он ее, кажется, не самым лучшим образом… Но все равно, раз он в нее ввязался, он не может, просто не имеет права ее проиграть!
— Погоди, — заговорил директор, видимо задетый резким и холодным тоном Кадзи. — «Система подрядов» — я выражаюсь языком твоих трактатов — конечно, запутанная штука, ее тоже можно отнести к так называемой «азиатской отсталости»… Все это верно, но можно ли вот так просто, как ты говоришь, взять да и вырвать ее, будто сорную траву? Ведь частенько бывает, что на практике все оборачивается сложнее, чем кажется, пока сидишь за письменным столом, а?
Только тут Кадзи осенило, что директор, вероятно, и сам недалеко ушел от Окадзаки. Подрядчики сидят на горбу у рабочих, окадзаки берут взятки с подрядчиков, а командует этой потогонной машиной не кто иной, как директор! Но тогда какое же место в этой пирамиде должен будет занять он сам?
Кадзи посмотрел на руки директора. Ожидая ответа Кадзи, директор сжимал и разжимал кулаки. Кадзи невольно перевел взгляд на свои руки. Ничего не скажешь, сильные мужские руки, развитые спортом, хотя сразу видно, что кирки еще не держали… «Белоручка, — это он хочет сказать?»
— Если дело обстоит так, как вы говорите, — ответил Кадзи, то либо сама теория в корне ошибочна, либо она неправильно применяется на практике. Прошу не понять меня превратно. Я лично никогда и не считал эту задачу простой. Но мне почему-то кажется, что решить ее сможет именно дилетант, такой, как я. Дилетант бесстрашен — подобно слепцу, который не боится змей…
Директор слушал, постукивая по подлокотникам кресла волосатыми кулаками, на вид мягкими и бессильными. Контролеры и начальники участков пристально следили за его лицом, пытаясь угадать его отношение к словам Кадзи. Но лицо директора было непроницаемо. Он забыл о присутствующих. Его мысли были далеко. Кадзи — ставленник начальника отдела горных предприятий, это ясно. Успех или провал Кадзи неминуемо станет успехом или провалом этого субъекта из правления. Может быть, есть смысл провалить затею Кадзи и таким образом утереть нос кабинетному начальству, чтобы знали — не так-то просто руководить большим предприятием, как это кажется издали? Заманчиво, но рискованно.
Волосатые пальцы директора застыли, обхватив подлокотники.
— Ну что же, попробуем. Предоставляю тебе свободу действий. Но попрошу тебя об одном: прежде чем переходить к практической реорганизации, запроси санкции начальника отдела горных предприятий. Договорились?