Железный регент

Продлилось это, впрочем, недолго, я едва успел уничтожить все письменные свидетельства разговора. Я не мог сказать, будто сообщенное Стьёлем стало для меня откровением или что-то перевернуло в мировой картине: безвластие в Вирате, которое наступит, если вдруг погибнет наследница, лично для меня лежало где-то очень рядом с концом света. Но я пообещал сжечь записку и не видел смысла нарушать это обещание.
Разумеется, посетил меня Даор, и я в очередной раз восхитился скоростью, с которой Алый Хлыст получал информацию. Впрочем, сегодня он наверняка ожидал окончания разговора где-то неподалеку: вряд ли сумел бы побороть свое любопытство.
— Доброго утра, мой железный друг, — степенно проговорил Даор, склонив голову, и проследовал к одному из кресел.
— Если его можно так назвать, — хмыкнул я и в подробностях пересказал короткий разговор с утренним гостем. — Как думаешь, когда старший альмирский принц мог забраться в такую глушь, где небо смыкается с землей? Если он, конечно, в своем уме.
— Думаю, о последнем можно не беспокоиться, — пренебрежительно повел рукой Даор. — Дело в том, что я догадываюсь, когда это его путешествие произошло. Свою военную карьеру наследник альмирского престола начинал в глуши, на северо-западе страны. Там пустынные незаселенные местности, откуда порой приходят поживиться в города всякие неприятные существа. Очевидно, какой-то из рейдов в глубь пустошей довел их до самого края мира. Впрочем, вопросы мироустройства оставим на будущее, меня тревожит нечто иное, — проговорил он, чуть хмурясь. — Тревожит оно меня последние семнадцать лет, а появление Знающего лишь укрепляет неприятные подозрения.
— Значит, ты ему веришь?
— Разумеется. А ты склонен не доверять слову принца крови? — Алый Хлыст насмешливо вскинул брови.
— Честно говоря, все это выглядит сомнительно и слишком мутно. Ладно, боги с ним. Расскажи, что именно тебя беспокоит?
— Ты ведь хорошо знаешь историю, верно? — медленно, с расстановкой проговорил Даор. — За все годы существования мира, с самого его начала, нет не то что достоверных сведений — легенд о женщинах-правительницах. Ни у нас, ни в Альмире, ни даже в Ладике. Да что там, даже мелкие племена на островах никогда не находились под властью женщины! Причем законодательно пол наследника не закреплен и никогда не был закреплен даже в Прете; поверь мне, я потратил много времени на выяснение этого вопроса.
— И? — подбодрил я, потому что Даор, хмурясь, умолк. — Что из этого следует?
— А вот этого я не знаю. Все, конечно, может быть простым совпадением и ничего не значить. Подумаешь, прежним поколениям неизменно везло и никогда не было недостатка в наследниках нужного пола. Но что, если это не так? Что, если мы оказались на краю указанной Стьёлем пропасти не сейчас, а в тот миг, когда Алий Сохранивший Жизнь, двадцать третий кесарь Вираты, обнаружил у себя чернокровие? Или, может быть, еще раньше, когда погибли его младшие братья и он остался единственным прямым наследником мужского пола в роду. Видишь ли, мой дорогой друг, я сейчас открою тебе неприятную тайну, которую из ныне живущих храню только я. Алий, несмотря на старшинство, не должен был наследовать трон: он был бесплоден. Само появление Тии на свет — это огромное чудо, сотворенное усилиями десятка данов-целителей, за которое Алию и его жене пришлось заплатить жизнями. Чернокровие обнаружили у кесаря вскоре после того, как стало ясно, что будет ребенок, да и смерть Иолы — здоровой молодой женщины с не предвещавшим никаких проблем сложением — во время родов, невзирая на усилия целителей, сложно считать ординарным, рядовым событием. И с тех самых пор меня не оставляет ощущение, будто мы ступаем над бездной по ниточке, готовой в любой момент оборваться. Вмешательство богов помогло отсрочить неизбежное, но сейчас отведенный срок заканчивается. И я боюсь даже представить, чем придется платить за передышку.
Видеть Даора таким было непривычно и почти страшно. Кажется, первый раз на моей памяти он говорил полностью серьезно, отбросив все свои маски, и даже если бы я хотел, не сумел бы пропустить мимо ушей хоть что-то из его слов.
— И какой выход ты видишь?
— Пока — один, — развел руками Алый Хлыст. — Ждать и молиться. Боюсь, единственное, что нас сможет спасти, это наследник, а значит, нашей девочке придется как можно скорее выйти замуж и этого наследника родить.
— Мгновенно это все равно не получится, — хмыкнул я. — Надо было раньше пристраивать ее замуж.
— Удивительно, но я прекрасно знаю, что люди — не плодовые мушки, — собеседник скривил губы в недовольной гримасе. — А раньше… Пристроить-то ее мы могли, но толку бы в этом все равно не было. Все, что мы могли себе позволить, — это отсрочка, в которую Тии удалось вырасти, а ребенок… Дети кесаря на эти годы как бы замерли во времени, несколько лет в масштабах мира — ничто. Да, они росли, но на его взгляд — не менялись. А появление новой жизни — такое же заметное событие, как и ее прекращение, которое нарушает ход вещей.
— Сама Тия об этом знает? — спросил я.
— Если ты имеешь в виду, рассказывал ли я ей все это, то — нет, не рассказывал. Но она умная, способная девочка, умеет собирать информацию и делать выводы. Не удивлюсь, если она сама догадалась о чем-то подобном.
— У тебя есть предположения, почему это началось именно в тот момент? Вот так… сразу?
— Чтобы строить предположения, надо знать законы мира, доступные только богам. Почему мир устроен именно так, и с чего он начался? Просто настал момент конца мира, или за этим стоит чья-то воля? Почему кровь правителей так важна, и важна ли? Действительно ли речь идет о крови мужчины правящего рода, или я все же ошибаюсь, и Тия сумеет удержать не только власть? Или, может быть, все еще хуже, и мы уже обречены, потому что прямая мужская линия рода кесаря уже оборвалась? Да, Тию признал дворец, но это ничего не гарантирует. Увы, ответов на вопросы нет, а боги молчат. Периодические личные визиты Идущей-с-Облаками к тебе и некоторым талантливым фирам я не считаю, это… Хм. Не вмешательство, а частные беседы. Кстати, я бы не утверждал, что молчат они потому, что им плевать на людей. Существует одна малоизвестная теория, что боги просто не имеют права вмешиваться в нашу жизнь, и именно потому после оказания нам помощи они так надолго замолчали. Но так или иначе мы скоро что-нибудь выясним, до представления осталось всего ничего. Не думаю, что сейчас стоит зацикливаться на всем этом, — Даор снисходительно улыбнулся и изящно махнул рукой.
Опомнился и вернул на лицо привычную маску.
— Хорошо, давай поговорим о другом. Ты узнал что-нибудь про Айрика Пыль Дорог?
— О-о, это оказалось интереснее, чем я мог ожидать, — он заметно оживился и даже по-кошачьи прижмурился от удовольствия. — Такого дана, как Айрик Пыль Дорог, в Вирате двадцать пять лет назад еще не существовало. Этот человек жил в Прете и носил совсем другое имя.
— Как ты успел это выяснить? — опешил я.
— Наводить справки я начал с того, что отправил одного толкового человечка в свой собственный архив, — тонко улыбнулся Алый Хлыст. — Твой дан уже привлекал внимание седьмой милии, причем сознательно и именно для того, чтобы получить новое имя и статус гражданина Вираты. А из Преты он бежал.
— Вот как? Дай угадаю: он какой-нибудь опальный вельможа? Или вообще один из бесчисленных сыновей старого шаха, впавший в немилость?
— А что, в немилость впадают и спасаются бегством исключительно аристократы и незаконнорожденные принцы? — ехидно спросил Даор. — Даже не надейся, алмаз неграненый с этой точки зрения имеет вполне заурядное происхождение. Нет, его судьба гораздо забавнее. Он шпионил для одного высокопоставленного лица за другим высокопоставленным лицом, а потом выяснил, что его хозяин замешан в заговоре против шаха. Разумеется, как честный претец он написал донос на этого нехорошего человека, и того поймали, и большинство заговорщиков тоже, но страну бедняге пришлось покинуть. С одной стороны, шахские люди наступали на пятки, желая выяснить, откуда это у доносчика столько полезной информации, уж не сделал ли он сам чего-то нехорошего. А с другой, заговорщиков взяли не всех, кто-то сумел отвертеться, а традиции кровной мести в Прете ой как сильны. Вот и пришлось честному гражданину бежать куда подальше.