Второй Грааль

— В южной стене есть ворота, — определил Эммет. — Наверное, для поставщиков или для персонала.
Лара заметила, что ему стоит большого труда держать глаза открытыми. Ей самой было не намного легче, и она подумала, как долго еще придется дожидаться кофе.
Они принялись рассматривать следующий чертеж — верхний этаж здания дворца. Как и на первом этаже, здесь было много просторных комнат с большим числом окон, а значит, они совсем не годились, чтобы там держать под стражей хоть одного, а тем более нескольких похищенных. Гораздо интереснее в этом отношении был подвал, изображенный на следующей странице. Когда же в руки Эммету и Ларе попал отдельный лист с заголовком «Лаборатория», они поняли, что близки к цели поиска.
Проставленная справа вверху дата свидетельствовала, что эта часть здания была построена недавно. Лара уже знала это. Тем не менее ее захлестнуло нетерпение. Она приложила лист к плану подвала и установила, что нарисованный проход в точности совпадал. Лаборатория действительно была построена под землей.
— По-видимому, есть только один вход, — сказала Лара. — Через аквариум.
Эммет только кивнул.
В дверь постучали:
— Обслуживание номеров.
Лара встала, открыла и приняла из рук юной служащей отеля поднос с двумя дымящимися чашками кофе.
— Запишите, пожалуйста, в счет на номер, — попросила она и сунула в руку девушке чаевые.
Когда Лара вернулась к столу, Эммет спал в кресле. Руки сложены на груди, голова склонилась к плечу. При каждом вдохе он издавал слабые, шелестящие звуки, напомнившие Ларе о дедушке. Эммет выглядел вполне безобидно — совсем не так, как международный преступник и убийца полицейского.
Лара вздохнула. «Преступники никогда не выглядят как преступники, — подумала она. — Черт побери, Эммет, зачем ты это сделал?»
  
51
 
На тележке с едой, которую Рейхан Абдалла толкала перед собой, дымился ароматный мясной суп, но запах еды вызывал у нее тошноту. Она не могла не думать о женщине и ребенке в операционной. Больше всего в данный момент ей хотелось уйти домой, но она заставляла себя через силу продолжать работу, чтобы не возбудить подозрений. Прежде всего нужно вновь обрести свежую голову. Тогда она решит, как ей действовать дальше.
Она вошла в комнату Энтони Нангалы. Мужчина, все еще прикованный, лежал в своей кровати.
— Я принесла вам кое-что поесть, — сказала она.
— У меня нет аппетита.
— Вы должны есть.
— Неужели? Зачем?
Его голос звучал совсем по-другому, чем сегодня утром, когда она его видела в последний раз. Жестче. Презрительнее.
— Чтобы набраться сил, — ответила она.
— И для чего? — фыркнул он. — Чтобы Гольдман не лишился самого важного для него подопытного кролика?
Рейхан проглотила замечание и села с тарелкой у кровати Нангалы.
— Я покормлю вас.
— Если вам непременно хочется сделать мне приятное, то убейте меня! — прошипел Нангала. — Я не хочу остаток своей жизни провести пленником Гольдмана.
Постепенно Рейхан начала догадываться, что творилось с Энтони Нангалой.
— Вам сказал это доктор Гольдман? — спросила она. — Что вы останетесь его пленником?
Мужчина окинул ее холодным взглядом:
— Оставьте свое лицемерие. Вы лучше других знаете, что он собирается со мной сделать.
До сих пор Рейхан ничего не знала об этом, но после пережитого в операционной она уже не удивлялась ничему. В который раз за сегодня у нее на глаза навернулись слезы. Да что же он за человек, этот Гольдман?
«Нет, он не человек, — подумала Рейхан. — Он сумасшедший. Бестия. Монстр. Почему я не заметила этого много раньше?»
И тотчас же сама себе ответила на вопрос: во-первых, потому, что до того, как она попала в больницу, Гольдман еще не проводил исследований на людях. И во-вторых, потому, что она сама закрывала глаза на действительное положение дел. Да, подумала она, вот она — горькая правда. Надежда победить СПИД с помощью Гольдмана ослепила ее.
— Пожалуйста, помогите мне! — сказал Нангала. — Я вижу, что вы не из тех бездушных роботов, которые выполняют здесь свою работу. У вас есть сердце, я точно знаю. Вы — моя единственная надежда.
Надежда, подумала Рейхан. Ну и что с того? У нее точно так же были надежды, которые она теперь вынуждена оставить. Но она знала, что Энтони Нангала прав. Если она ему не поможет, этого больше не сделает никто.
Энтони Нангала почувствовал, что Рейхан Абдалла на его стороне.
Тем не менее она сказала:
— Я не могу выпустить вас из лаборатории. Нам не удастся пройти и ста метров. Проход к этой части здания находится под видеонаблюдением. И даже если мы окажемся во дворце, там тоже десятки охранников.
Но, по крайней мере, женщина дала знать, что готова ему помочь.
— Лучше я поставлю в известность полицию, — сказала она. — Я…
Она умолкла. Слеза побежала по ее щеке.
Нангала понял: должно быть, что-то произошло. Только из-за него женщина не стала бы плакать. Но побоялся спросить об истинной причине, чтобы не бередить ее раны. Охотнее всего он заключил бы ее в объятия и утешил бы, но мешали оковы.
— Мы находимся поблизости от какого-то дворца? — спросил Нангала.
Женщина кивнула и объяснила ему положение дел.
Нангала обдумывал некоторое время.
— Вряд ли Ассад добровольно пустит полицию в лабораторию, — сказал он. — Это значит, что полицейским придется устраивать штурм. Представляете, что произойдет, когда группа полицейских вступит в перестрелку с охраной дворца? Предположительно, это займет некоторое время, а Гольдман и Ассад получат возможность избавиться от всех доказательств.
Женщина сглотнула:
— Вы имеете в виду доменную печь?
— Ничего определенного, — ответил Нангала. — Но думаю, что-то в этом роде, да.
— Значит, никакой полиции?
— Нет.
— Что вы предлагаете взамен?
Нангала напряженно размышлял. Он спрашивал себя: только ли Донна Гринвуд помогает Гольдману и Ассаду, или еще некоторые члены ордена замешаны в этой ужасной игре? Кому он мог больше всех доверять?
Он решил довериться Ларе Мозени: не только потому, что они составляли одну команду и с самого начала у него создалось о ней хорошее впечатление, а прежде всего потому, что она вступила в орден только несколько месяцев назад. Вряд ли она так быстро могла поддаться соблазну и поступиться только что приобретенными идеалами.
— Вы сможете отправить мейл от моего имени? — попросил он.
Рейхан кивнула:
— Что за сообщение? И кому?
— У вас есть карандаш и бумага?
Женщина вытащила из нагрудного кармана шариковую ручку и использовала салфетку в качестве бумаги. Энтони Нангала продиктовал ей адрес электронного ящика Лары Мозени и зашифрованное сообщение, так как не знал, проверяет ли Донна или кто-либо еще ее электронную почту. Никто, кроме Лары, не смог бы расшифровать его послание.
— Так как я не могу покинуть кровать, остается еще только одна проблема, — нерешительно вымолвил Нангала. — Не могли бы вы сделать мне еще одно одолжение?
— Еще одно одолжение? Какое?
— Я знаю, моя просьба может показаться сумасшедшей, но не слетаете ли вы вместо меня во Францию? Умоляю вас!
  
52
 
Лара спала как убитая в кровати в гостиничном номере, когда зазвонил телефон. Она сняла трубку.
— Да?
— Это Танака.
Лара мгновенно проснулась. Звонок Танаки не предвещал ничего хорошего.
— В чем дело? — спросила она.
— Это я бы хотел узнать от вас.
Лара вообще ничего не понимала.
— Что вы имеете в виду?
— Полчаса назад Интерпол перехватил электронное сообщение, посланное для вас. Довольно странное. Я очень хотел бы знать, что оно означает.
Лара отвела рукой прядь волос с лица.
— Выкладывайте.
— Сообщение написано, по всей вероятности, на мобильном телефоне с доступом в Интернет. В сообщении стоит: «Встретимся завтра в шестнадцать часов перед турецкой баней, там же, где в последний раз. Э. Н.». Мы не смогли определить, кому принадлежит мобильный телефон. Кто такой Э. Н.?