Второй Грааль

Комната, в которой он находился, была крайне скудно меблирована, но это не играло никакой роли. Решающим было только расположение комнаты.
Крошечный микрофон в ухе Тома Танаки едва слышно затрещал. Танака сразу же проснулся.
Благодаря лунному свету Танака мог передвигаться, не включая освещения. Кроме того, за последние недели он так много времени провел в этих стенах, что мог уже ориентироваться вслепую.
Он включил магнитофон и подошел к окну. Там стояли два штатива. На одном он укрепил направленный микрофон, на другом — светочувствительную камеру с высоким разрешением. И то и другое было ему необходимо для наблюдения за зданием на противоположной стороне улицы. С помощью камеры он следил за происходящим. Одновременно через мини-динамик в ухе вел прослушивание.
В видоискателе появилась Лара Мозени. Или Дженнифер Уотсон. Или Карла Макнамара. В своих кругосветных поездках она использовала все три фамилии. Но Танака был почти на все сто уверен, что ее настоящее имя — Лара Мозени.
Он нажал кнопку и подумал о том, где женщина могла так долго пропадать. Он уже начал опасаться, что потерял ее из виду. Целую неделю ее не было, словно она сквозь землю провалилась.
И вот теперь появилась. В своей квартире.
Женщина тоже не стала включать свет, поэтому изображение в видоискателе камеры оставалось черно-белым. Танаке было все равно. Главное, он мог за ней беспрепятственно наблюдать.
Сначала она направилась в спальню. Там бросила на кровать какой-то предмет. Танака приблизил изображение и понял, что это — пистолет. Это его ничуть не удивило. Наоборот, он этого ожидал. Удивляло лишь то, что женщина прихватила с собой так мало оружия.
Он снова уменьшил масштаб изображения в камере и проследил за Ларой Мозени вплоть до ванной комнаты. Там, несмотря на темноту, она задернула занавеску, и теперь Танаке пришлось полагаться только на направленный микрофон.
Он слышал, как она пустила воду. Затем продолжающийся несколько минут шум воды. Потом лишь слабое журчание. Должно быть, Лара Мозени принимала ванну.
Том Танака решил кратко сообщить о положении дел, поскольку уже давно ему не доводилось хвастаться успехами. Он взял мобильный телефон, набрал номер, дождался гудка и сразу прервал связь. Вскоре после этого заработал вибродозвон, и жестяной голос продиктовал номер телефона защищенной от прослушивания линии. Танака записал его на листке бумаги, снова прервал связь и набрал только что полученный номер.
Через несколько минут он сообщил все, что следовало. Его собеседник казался довольным, однако несколько раз попросил Танаку не спускать с женщины глаз. Танака заверил его, что сделает все возможное, и закончил беседу.
Он только решил вернуться к наблюдению за объектом, как вспомнил, что записанный номер телефона необходимо уничтожить. В его работе было крайне важно не оставлять после себя никаких следов. Он пошел в кухню, поджег листок бумаги и сунул его в пустую консервную банку. Огонь беззвучно поглотил бумагу. После этого Танака снова устроился у окна.
Следующие двадцать минут прошли без происшествий. Танака ждал и внимательно прислушивался к непрекращающемуся журчанию. Казалось, женщина наслаждалась купанием. Когда она снова вернулась в гостиную, то была закутана в полотенце. В спальне быстро оделась. Затем вытащила из-под кровати чемодан и принялась его упаковывать.
Она хочет исчезнуть, подумал Танака. Черт побери! Девочка, ты ведь не пробыла здесь и часа!
Привычными движениями Том Танака тоже принялся упаковывать свои вещи. Немного одежды, которую он захватил, находилось в спортивной сумке рядом с кроватью. Нужно было позаботиться лишь об оборудовании. Он уже множество раз собирал его и разбирал. Вскоре японец уже был готов к отъезду.
Он бросил последний взгляд через окно. Лара Мозени все еще находилась в квартире. Очень хорошо. Ему нельзя терять эту женщину из виду. Все-таки он преследовал ее уже восемь недель. И другого следа у него не было.
  
9
 
Пятница, Шотландские горы
Эммет Уолш чувствовал боль и напряжение в мускулах, как всегда, когда возвращался после очередного задания. Поездка в Африку была особенно утомительной. В течение дня ничего, кроме жары и пыли, ночью — довольно ощутимого холода. Страна контрастов. Два месяца Эммет попеременно то потел, то замерзал и терпел бесчисленные лишения. При воспоминании об этом его бросило в дрожь.
Но, вероятно, причина была не только в Африке. Возможно, все оттого, что он постепенно стареет. Оттого, что он стал слишком старым. Ошеломляющая мысль, которую он не решался додумать до конца.
На мгновение он закрыл глаза и приказал себе не омрачать возвращение на родину тревожными мыслями. Однако полностью подчиниться собственному приказу ему не удалось. Страх перед старостью, более того — перед смертью, преследовал его с тех пор, как он впервые ощутил колющую боль в груди.
«Впредь я должен больше наслаждаться жизнью», — подумал он. И в то же время он понимал, что тешит себя иллюзией. Так много еще оставалось дел на земном шаре, которые необходимо было сделать. Он и его люди не могли позволить себе отдыха.
Мысли Эммета вернулись к завершенной миссии. Из Ливингстона через Йоханнесбург он прилетел в лондонский аэропорт Хитроу. Оттуда самолетом британских авиалиний прибыл в Шотландию, в Глазго. Чемодан с оборудованием и сборной снайперской винтовкой без проблем прошел все таможенные проверки.
Теперь Эммет Уолш сидел за рулем своего сверкающего лимузина, «ягуара x-type», и неторопливо вел машину по трассе А82 на север, между холмами Грампианских гор. И чем дальше он удалялся от Глазго, тем лучше себя чувствовал.
Термометр на приборной доске показывал наружную температуру — всего лишь десять градусов по Цельсию, но темно-синее, почти безоблачное небо выглядело сказочным. Нигде воздух не был таким прозрачным и свежим, как здесь. Эммет Уолш любил эту страну.
Спустя два часа после выезда из Глазго он оказался у Лох-Линна. Эммет сбавил скорость, чтобы полюбоваться открывшимся слева видом на море. Под лучами послеполуденного сентябрьского солнца жидким золотом блестели, отражая свет, воды залива Ферт-оф-Лорн. Из машины Эммет мог даже разглядеть остров Мулл.
Он направил машину по А82 в противоположную сторону. Через несколько километров пересек Каледонский канал и свернул на маленькую подъездную дорогу на другом берегу. Теперь холмистая местность по левую руку уже относилась не к Грампианским горам, а к Норд-Вест-Хайлендз.
Канал впадал в Лох-Лохи. Эммет оставил его позади и выехал на небольшую дорогу в северо-западном направлении. Радостное предвкушение охватило его, когда через несколько километров он достиг другого озера, Лох-Аркейг. Окруженное строгим гористым ландшафтом, оно походило на бесчисленное множество озер Северной Шотландии. Однако для Эммета Уолша оно было особенным.
Солнце стояло так низко, что тени от скал окрасили воды почти в черный цвет. Одинокий горный орел выводил в небе круги. За поворотом дороги показался рыбацкий поселок Мурлагган. Через некоторое время на противоположном берегу Лох-Аркейга Эммет Уолш разглядел стены Лейли-Касла.
На сердце стало тепло. «Наконец я снова дома», — с облегчением подумал он.
  
10
 
Днем позже.
Утро субботы, Шотландские горы
Прислонившись спиной к машине, Том Танака смотрел в бинокль. Стоя на берегу Лох-Аркейга, он ощущал пронизывающий до костей холод. Тонкий слой тумана парил в воздухе над стального цвета водой и будто проникал под кожу. Танака высоко поднял воротник пальто и все равно не мог согреться. После пребывания в жарком Иране горный климат Шотландии казался ему особенно суровым. Влажными пальцами он зажег сигарету, затем снова поднес к глазам бинокль.
Танака внимательно изучал небольшой населенный пункт в конце набережной. Рыбацкий поселок Мурлагган состоял из тридцати, самое большее сорока, домов. Удивительно, что он вообще был обозначен на дорожной карте.