Жизнь, любовь и прочая магия (сборник) (СИ)

— Что? — не выдержал Рон.
— Думаю, Крюгер не случайно выбрал время — незадолго до Хэллоуина. Это особый день, когда граница между мирами становится тоньше, и именно в этот момент он собирается одержать победу, чтобы получить как можно больше силы и власти в нашем мире. Если бы Гарри и не посмотрел фильм, это бы мало что изменило, — Гермиона замолчала, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом.
— Но у него же ничего не выйдет, правда? — тихо спросил Рон. — Гарри ему не по зубам. Он же… он самый смелый. И даже смерти не боится.
— Да… — прошептала Гермиона, закрывая лицо руками. — Гарри не боится смерти… Своей смерти… В том-то и дело… Он решил…
— Что?! Ну не плачь, пожалуйста! — Рон подбежал к диванчику, где сидела подруга, и втиснулся рядом, бесцеремонно вытолкнув Драко.
Младший Малфой безропотно пересел.
— Я не буду… не буду плакать, — Гермиона тряхнула волосами и убрала руки от лица. Сухие глаза лихорадочно блестели. Рон засунул свой сомнительного вида платок, который хотел предложить ей, обратно в карман.
— Крюгер нашёл страх Гарри. Страх есть у всех, — прошептала миссис Снейп, не ведая, что повторила любимую фразу Крюгера. — Те, кто не боится за себя, обычно боятся за других. Если человек способен любить, если есть кто-то, кто дорог ему, его всегда можно напугать. Наверное, Крюгер использовал это с Гарри. Наверняка использовал. Но просчитался. Гарри решил его уничтожить.
— А это возможно? — оживился Рон.
— Только на время, на какое-то время… Лорд Малфой прав. Но всё же — да, возможно. Здесь, — Гермиона положила руку на книгу, — сказано — на время одного поколения. Не знаю, что имеется в виду… Одна человеческая жизнь? Магловская? Семьдесят лет?
— Вряд ли, — подал голос Люциус. — Я думаю, речь о двадцати годах — времени, за которое взрослеют дети, то есть — вырастает следующее поколение… Возможно — двадцать один год, трижды по семь. Там упоминаются именно эти цифры — три и семь, так что…
— Вероятно, вы правы, — кивнула Гермиона. — Значит, чтобы избавиться от демона на двадцать один год… нужно принести добровольную жертву. Произнести ритуальные слова и добровольно отдать свою жизнь.
— Господи… — прошептал побледневший Рон. — Неужели Гарри… неужели снова…
— Да! — выкрикнула Гермиона. — Он опять решил умереть ради нас.
— Но что-то же можно сделать… — бормотал Рон. — Не может быть, чтобы не было другого выхода…
— Другой выход есть, — Гермиона вцепилась в книгу, как в спасательный круг, даже пальцы побелели. — Но для этого нужны семь человек. Целых семь человек, Рон! Каждый из которых должен быть готов отдать свою жизнь, чтобы остановить демона.
— Семеро смертников? — сглотнул Рон.
— Нет, ты не понимаешь. Если наберётся семеро, и все они будут полны решимости, то никто не умрёт.
— А-а-а, — облегчённо протянул Уизли.
— Хватит и троих, — непререкаемым тоном произнёс Снейп.
— Нет! Нет, не хватит! Слушай, Рон. Трое — это Малый Круг. Они должны быть готовы отдать свои жизни, и один из них действительно умрёт — тот, чья решимость сильнее, чем у остальных. Но если кто-то из троих подведёт, если струсит, то умрут все трое.
— А что там с семерыми? — тихо спросил Рон.
— Семеро — Большой Круг. Если никто не подведёт, то все останутся живы, понимаешь?
— Понимаю… — Рон быстро окинул взглядом комнату.
Люциус подобрался и поджал губы. Он давно понял, куда ветер дует, и давно подсчитал собравшихся, но ему совсем не нравилось, что теперь и другие… его сосчитали…
— А если подведёт? — спросил Рон, глядя прямёхонько на сиятельного лорда, пытающегося сделать вид, что к нему этот разговор ни малейшего отношения не имеет.
Да, он не хотел умирать! И рисковать жизнью не хотел совершенно! Но то, что его именно в этом все подозревают, почему-то казалось оскорбительным.
— А если подведёт, — тихо и весомо вступил Снейп, — то тогда, мистер Уизли, могут погибнуть все. Все. Семеро. Понимаете? — обращаясь вроде бы к Рону, Снейп смотрел только на жену — так пристально, так… смотрел, что Рон вдруг почувствовал себя лишним и ощутил желание исчезнуть.
Поэтому он ничего не ответил, только молча кивнул.
— Это ещё неизвестно, — тоже тихо и не менее весомо сказала Гермиона, так же пристально глядя на мужа.
Казалось, что между ними натянута струна, проволока, канат… нет! — стальной трос. И натянут он до звона, до того, что его вибрация заставляет дрожать всех. Противостояние воль, характеров, сердец… чувств… Кто первым нарушит звенящую тишину, кто не выдержит?
— Ты не будешь в этом участвовать! — взорвался Снейп, в эту самую секунду понимая, что проиграл…
— Подумай хотя бы о детях… — сказал он тихо.
— Именно о них я и думаю. И Гарри, я уверена, думает именно о них. Если мы сейчас позволим ему принести себя в жертву — ради наших детей — как мы посмотрим им в глаза, когда они вырастут? Как мы объясним им… Да что там… — она махнула рукой. — Как мы жить-то будем с этим?!
Лорд Малфой тихонько вздохнул и отвёл глаза. "Как жить…" Счастливо! Сначала, конечно, — благородная скорбь, скупые, но прочувствованные речи, памятник ценой в целое состояние. Он бы оплатил! Хотя… почему это он один должен нести расходы, если Поттер спасает всех?!
— Никто и не говорит о том, чтобы позволить Поттеру принести себя в жертву, — прервал профессор далеко зашедшие Малфоевские мечты. — Вполне достаточно Малого Круга. Пойду я и… — Снейп посмотрел на замороженного Малфоя, — и Люциус, — закончил он с нажимом.
Теперь Снейп и Малфой уставились друг на друга с нечитаемым выражением в глазах. Казалось, что они встретились впервые в жизни и встречей этой весьма удивлены и, пожалуй, заинтересованы.
— Нет, — вмешалась в их безмолвный диалог Гермиона.
— Да! — рявкнул Снейп, так что напряжённый Рон подпрыгнул на диванчике, но у миссис Снейп даже ресницы не дрогнули.
— Мы все пойдём, — спокойно сказала Луна. — И никто не умрёт.
ГЛАВА 9. Решение
{31 октября. До Хэллоуина 3 часа}
— Мы все пойдём, — спокойно сказала Луна. — И никто не умрёт.
Драко схватил жену за руку.
— Нет! Я пойду с профессором. А ты останешься дома! Нашему сыну нужна мать!
— Конечно, — согласилась Луна. — И отец тоже нужен. Нас как раз шестеро. Гарри — седьмой. Всё будет хорошо. Не сердитесь, пожалуйста, — неожиданно обратилась она к Люциусу.