Как соблазнить горца

Иди с улыбкой отбросила воспоминания.
– Кстати, куда мы идем? Мама едва ли одобрит развлечения в местных вертепах, поэтому предлагаю что-нибудь менее опасное. – Она окинула взглядом довольно приличные магазины из серого камня, выстроившиеся вдоль Хай-стрит. – Впрочем, кажется, в Уэзерби не поощряется распутство.
– Мы могли бы обнаружить крайне неприличное поведение людей в некоторых общественных заведениях, однако ограничимся спокойной прогулкой к реке. Там есть старый мост, с которого открывается великолепный вид.
– Даже мама не возражала бы против этого. Я все время думала, как развеять дремотное состояние и скуку.
– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы развлечь вас приемлемыми, по моему мнению, шутками.
– Вы можете развлечь меня своим провинциальным акцентом, – сказала она. – Меня всегда чрезвычайно забавляет, когда вы используете его.
Алек усмехнулся.
– Думаю, скорее, чрезвычайно раздражает.
– Почему вы считаете необходимым применять его? – спросила она теперь серьезно. – Я никогда не понимала смысла в этом. Вы достаточно хорошо образованы как средний аристократ…
– То есть хотите сказать, что не очень-то образован.
На лице ее промелькнула улыбка.
– Замечание принято. Однако я узнала от Эви, что вы действительно хорошо образованы. Вы говорите на французском, испанском и португальском языках и, кроме того, знаете греческий и латынь. Вулф также говорил, что вы талантливый чертежник и довольно хороший историк. Думаю, ваш нелепый акцент едва ли может ввести в заблуждение разумного человека.
Алек испытал удовлетворение от того, что она интересовалась его личностью. Она могла отрицать это, но все свидетельствовало о ее интересе к нему.
Он подмигнул ей.
– Нет, девонька, вам не удастся выведать все мои секреты, – сказал он с нарочитым акцентом.
Она застонала.
– Пожалуйста, не шутите. Звучит так, словно кто-то скребет ногтями по грифельной доске.
Он засмеялся.
– Вам лучше постараться привыкнуть к этому, потому что вы будете слышать подобную речь в течение нескольких месяцев.
– Но, надеюсь, не в такой ужасно преувеличенной манере?
– Вы будете поражены, насколько эффектной может быть такая речь.
– В это трудно поверить. Вы выглядите очень глупо, когда говорите так.
– Это спорный вопрос. Я подыгрываю таким образом людскому высокомерию и фанатизму. Вы были бы удивлены, узнав, как многие англичане и прочие люди теряют бдительность в общении со мной, когда я изображаю здоровенного шотландского олуха.
Иди поморщилась, вероятно вспомнив ту встречу, когда назвала его здоровенным шотландским олухом прямо в лицо.
– Как это ужасно. Хотя должна сказать, на женщин ваш акцент производит противоположный эффект.
– Да, девонька, это так, – сказал он, пошевелив бровями.
Иди невольно засмеялась.
– Скажите, вы посещали престижную школу в Итоне?
– Нет, но у меня был превосходный учитель в лице моего отца. Он известный ученый, и своим образованием я обязан ему.
– Это удобно и рентабельно.
– Мой дед согласился бы с вами.
– А в каком университете вы учились потом? Это был Оксфорд, Кембридж или университет в Эдинбурге?
Он посмотрел на нее с любопытством и подумал, стоит ли продолжать рассказывать о себе. Поскольку она рано или поздно узнает о его юношеских приключениях, лучше самому рассказать о них. При этом он сможет предоставить информацию в наиболее выгодном свете.
– Я никогда не посещал университет, – сказал он.
– Тогда полагаю, ваш отец обучал вас до поступления в армию?
– Не совсем так.
Глаза ее округлились.
– Вы всегда такой таинственный? Я понимаю, вы агент…
– Был агентом.
– Значит, бывший агент. Следовательно, вы не обязаны больше скрывать информацию о себе. Почему же вы намеренно усложняете все?
– Сейчас расскажу, – сказал он.
Они приблизились к мосту, который изогнулся над рекой подобно горбу морского чудовища. Дорога там сужалась, уплотняя движение, и Алек отодвинул Иди назад, пока фаэтон, плохо управляемый молодым, явно подвыпившим парнем, не проехал мимо. За ним последовала почтовая карета с несколькими пассажирами. Когда шум стих и пыль рассеялась, Алек подвел Иди к той стороне моста, которая была направлена против течения.
Они оперлись локтями на парапет и стали смотреть на бурлящий поток внизу. На северном берегу виднелся желтый особняк с нелепой ярко-красной крышей. На лугу, простиравшемся на другом берегу, паслось стадо лохматых шотландских коров, которых, несомненно, направляли на юг на лондонские рынки. Это была мирная пасторальная сцена, которую Алек посчитал чрезвычайно скучной. Она напомнила ему то, что ждет его по возвращении домой. Единственное, что представляло для него интерес в этом провинциальном городе, – это стоявшая рядом с ним девушка.
– Как красиво, – сказала Иди. – По крайней мере, мне так кажется в наступающих сумерках. Трудно сказать, как все это выглядит ясным днем. Однако мне нравится журчание воды, переливающейся через дамбу.
– Скажите, ради бога, почему вы так упорно не желаете носить очки и остаетесь полуслепой? – спросил Алек. – Неужели вы не хотите видеть, что происходит вокруг вас?
Она раздраженно отмахнулась от его замечания.
– Я признаю, что недостаток зрения иногда создает неудобства, но у меня нет желания говорить с вами на эту тему, так как я уже все сказала прежде. Теперь пришло время вам отвечать на мои вопросы, не так ли?
Алек повернулся спиной к реке, опершись обоими локтями на парапет. Иди приняла такую же позу.
– Я не ходил в школу, потому что сбежал из дома, когда мне было шестнадцать лет, – сказал он. – И я не поступал в армию в течение еще двух лет.
Ее глаза комично расширились, когда она взглянула на него.
– И что вы делали?
– Я же сказал, что сбежал из дома. Я не думал, что у вас проблема со слухом, как и со зрением.
Она опять махнула рукой.
– Нет причины раздражаться в связи с этим. Господи, я не могу представить, чтобы мальчики с вашим положением совершали такие странные поступки. Почему вы сделали это?
Это был коварный вопрос.
– Потому что мой дед настаивал, чтобы я сделал кое-что, чего я не хотел делать, – уклончиво ответил Алек.
Иди скрестила руки на своей пышной груди, ожидая продолжения. Когда он не ответил, она недовольно покачала головой.
– И это все? Это единственная причина, по которой вы сбежали из дома?
Он поднял руки, как бы говоря: «Что еще могло быть?»
– Вы просто невыносимы, – проворчала она. – Если не хотите говорить почему, то, может быть, скажете, куда вы сбежали.
– Сначала в Лондон. Оттуда я двинулся в Неаполь, а затем в Грецию и случайно попал в Персию с британским консулом.
Иди резко выпрямилась.
– В самом деле? Вы были в Греции?
– Да.
– Я всегда хотела побывать там. Вы непременно должны рассказать мне об этой стране. – Ее красивое лицо светилось от возбуждения.
Алеку хотелось прильнуть к ее губам жадным поцелуем, впитывая в себя ее энергию.
– Там довольно пыльно и жарко. Вряд ли вам понравится.
Она сморщила свой носик.
– Я становлюсь вялой на жаре. Полагаю, Эви говорила вам об этом. Тем не менее я все-таки хочу повидать Грецию когда-нибудь.
Он улыбнулся.
– Возможно, ваше желание исполнится.
Ему понравились те два года, хотя работа порой была каторжной и условия первобытными. Однако впервые в жизни он принадлежал самому себе, делал, что хотел, а не то, что требовал от него дед. Это приключение закончилось, когда его призвали в армию. При этом там, где закончилось одно приключение, началось другое. Алек никогда не думал, что станет тайным агентом, но жизнь, полная опасностей и угроз, вполне устраивала его.
– Полагаю, оттуда вы сразу попали в армию, – сказала Иди. – Вы там познакомились с Вулфом?
– Да. Мы вместе выполняли большинство заданий. Мы были партнерами и друзьями в течение почти семи лет. – Более того, они были близкими по крови, учитывая необычные обстоятельства их рождения. – О боже, как я скучаю по этому глупому ублюдку.