Нежные признания

При упоминании о покупках мистер Барнет открыл утреннюю газету и спрятался за ней.
— Надеюсь, вы пойдете со мной, Фэйт, — сказала Маргарет. — Я не очень разбираюсь в моде. Правда, Родерик предложил свою помощь.
Молодой человек, стоявший возле буфета, галантно поклонился.
— К вашим услугам, — весело сказал он.
Маргарет продолжила:
— Конечно, если вы не хотите, я пойму.
Она имела в виду причину, которую они с Джеймсом выдумали, чтобы объяснить, почему Фэйт редко выходит на улицу: травма после нападения в Челбурне пошатнула ее уверенность. В этом была доля правды, но то было несколько дней назад, а сейчас она уже рвалась в бой.
— С огромным удовольствием, Маргарет.
Девушка ждала, что Джеймс попытается отговорить ее, и у нее на языке уже вертелись ответные слова, но, после задумчивого молчания, он сказал:
— Почему нет? Магазин моего портного тоже находится на этой аллее. Я загляну к нему, пока вы, леди, будете у портнихи.
Родерик одарил Фэйт одной из своих по-юношески обворожительных улыбок.
— Никто и никогда не мог упрекнуть моего брата в том, что он знаток женской моды, но говорят, что и я неплохо разбираюсь в этом. Если надумаешь заказывать свадебное платье, Фэйт, обратись к твоему покорному слуге — я помогу тебе с выбором.
«Чертов мальчуган!» — подумала Фэйт. Она была уверена, что только он один из их семьи поверил ей на слово, когда она сказала, что они с Джеймсом не помолвлены, но ему очень нравилось поддерживать эту иллюзию, лишь бы подколоть брата. На месте Джеймса она свела бы все к шутке.
Она посмотрела через стол на Джеймса. Естественно, он принял небезызвестный вид насупленного Барнета. Все мужчины Барнеты искусно хмурились. Ее раздражало, что он всем своим видом показывал, что напоминание о женитьбе портит ему настроение. Фэйт засмеялась.
— Спасибо, Родерик, я это запомню, и если когда-либо решусь выйти замуж, то, возможно, воспользуюсь твоим предложением.
Она бросила быстрый взгляд на Джеймса. Он понял намек и попытался улыбнуться. «Улыбка акулы», — подумала девушка.
Пассаж Берлингтон-Аркейд простирался вдоль квартала от улицы Пикадилли до Берлингтон-Хаус. Маргарет охала и ахала у каждой витрины. Родерик замешкался у обувного магазина: его взгляд переходил с одной пары изящных туфель на другую. Гарриет молчала, пока они не вошли в кондитерскую, где она одними губами почти беззвучно изрекла: «Ой!»
— Мы пришли, — сказала Маргарет, прикасаясь к руке Фэйт, чтобы привлечь ее внимание.
Глаза девушки были устремлены на шляпку с перьями в витрине магазина. Услышав слова Маргарет, она вздохнула и неохотно позволила себя увести.
— Где Джеймс? — спросила она у Родерика.
— У портного.
Фэйт почувствовала разочарование, хотя это было глупо. Чего она ожидала? Сердечного прощания всякий раз, когда он уходил? «Следы за собой, девочка, — предупредила она себя. — Ты слишком привыкаешь к Джеймсу и его семье».
Она натянуто улыбнулась.
— Ну, чего же мы ждем? Давайте не забывать, что мы леди, а мужчины пусть займутся своими делами.
Рассмеявшись, она толкнула дверь в салон мадам Дигби.
Джеймс питал отвращение к магазинам, особенно когда к этому подключались женщины. Он провел пятнадцать минут у своего портного, но, заглянув в салон, обнаружил, что женщины еще даже не начали заниматься покупками. Они выставили его за дверь и велели вернуться через полчаса.
И теперь он бродил от одного скучного магазина к другому. В отличие от женщин, он никогда не ходил по магазинам, если ему не нужно было что-то конкретное. Он смотрел на часы, думая, что они остановились, — но нет, большая стрелка двигалась. Наконец время подошло.
Когда он уже был у дверей салона, Маргарет и Гарриет как раз вышли и присоединились к Родерику и Фэйт, которые беседовали с миловидным мужчиной, показавшимся ему знакомым. Хорошо сложенный молодой человек, отметил Джеймс, с выработанными улыбкой и смехом, прекрасно осознающий силу своей привлекательности.
Казалось, им всем было весело. Никто даже не обратил на него внимания. Любимчик женщин взъерошил волосы на голове Гарриет.
— Что за прелестное дитя? — спросил он. — Ты родственница Фэйт?
Гарриет насупила брови, и это заставило Джеймса улыбнуться. Она терпеть не могла, когда ее называли ребенком, но хуже всего то, что ей взъерошили волосы, словно она была собакой.
— Фэйт, — произнесла Гарриет сдержанно, — собирается замуж за моего брата, Джеймса.
При этих словах миловидный Адонис замер. Щеки Фэйт залились румянцем.
Маргарет сказала:
— Гарриет, ты же знаешь, что нельзя говорить этого.
— Это секрет? — спросила Гарриет.
Все глаза устремились на Фэйт. Она подыскивала нужные слова и наконец выдавила из себя:
— Не совсем. Просто… ну… нужно сообщить дяде в Ирландию. Я не выйду ни за кого замуж без его согласия.
Адонис первый заметил Джеймса, и тот внезапно узнал его. Это был Роберт Денверс — человек, которого он встретил на Актовом дне и который, как ему казалось, имел виды на Фэйт.
Джеймс подошел к нему и протянул руку.
— Мистер Денверс, если не ошибаюсь? Мы встречались на Актовом дне. Джеймс Барнет.
Денверс пожал ему руку. Похоже, он овладел собой.
— Разрешите мне поздравить вас.
— Это преждевременно, — ответил Джеймс. — Пока дядя Фэйт не дал нам своего согласия.
Родерик воспользовался моментом, чтобы подлить масла в огонь.
— Фэйт и мой брат уже были помолвлены когда-то — ох, очень давно. Не все помолвки заканчиваются счастливо, знаете ли. — Он ухмыльнулся, глядя на Джеймса. — На этот раз мы хотим убедиться, что мой брат доведет дело до алтаря.
— Родерик! — предостерегла его мать с неуверенным смешком. — Вы, молодые люди, не знаете, когда нужно остановиться. Вот, возьми мой пакет. Будь хоть чем-то полезен.
— Какой дорогой вы поедете? — спросил Роберт.
— К Беркли-сквер, — ответила Фэйт. — Мы остановились в доме миссис Лейленд. Помнишь тетю Джеймса? Она выступала на Актовом дне.
— Да, помню, но мне в другую сторону.
— Ну что ж, тогда проводи меня до экипажа и расскажи, как поживают твои родители.
Денверс поклонился компании и пошел с Фэйт по направлению к Пикадилли.
Родерик приблизился к Джеймсу.
— Мне не нравится этот парень, — сказал он.
— Хоть раз, Родди, — прошептал Джеймс, — мы с тобой в чем-то сходимся.
Барнет задумался. Волосы зашевелились у него на затылке… Он пригладил их и стал наблюдать за Денверсом, улыбающимся Фэйт.
— Эй, — сказал Джеймс, — ты поразила меня, когда сказала Денверсу, что мы практически помолвлены. Но ты никогда не говорила мне о дяде в Ирландии.
Они сидели в желтой гостиной в доме на Беркли-сквер, ожидая, когда их позовут ужинать. Джеймс стоял возле камина, облокотившись на него одной рукой. Фэйт ходила по комнате.
Ее голос был напряжен.
— Нет никакого дяди в Ирландии. Я не знала, что сказать. Меня застали врасплох. — Она остановилась и посмотрела на него. — И от тебя не было никакой помощи.
Джеймс пожал своими широкими плечами, заставив ее нервно стиснуть зубы.
— Я не хотел вмешиваться, чтобы не противоречить тебе. Что я мог сказать?
Ей нечего было на это ответить, поэтому он продолжил:
— О чем вы с Денверсом говорили, когда он провожал тебя до экипажа?
Фэйт вздохнула:
— Я попыталась компенсировать его шок от моих слов, поэтому сказала ему, что зайду к его маме через несколько дней и буду рада видеть ее у нас, если та захочет. — Она опустилась на стул и посмотрела на Джеймса снизу вверх. — Теперь уже нет необходимости скрываться, правда? Прошло целых четыре дня с тех пор, как на меня напали бандиты. Они должны понять, что я ничего не знаю.
Он кивнул:
— В любом случае им нужен дневник, но они понятия не имеют, что он зашифрован. Они, возможно, думают, что ты его прочитала и не нашла в нем ничего криминального.