Рай в шалаше

– Знаете, мои родители были бы недовольны, узнав, что вы приехали в столь ранний час и мы беседуем тут с вами наедине.
Рассмеявшись, Реймонд снова потянулся к девушке:
– Через несколько месяцев мы поженимся, так что это уже не имеет значения.
Анджела поставила чашку на поднос и быстро встала.
– Для меня это важно, – заявила она. – Я не желаю, чтобы слуги судачили обо мне.
В этот момент Реймонд подумал, что ему бы не помешал еще глоточек спиртного, и решил откланяться. К тому же он убедился в том, что Клодия лгала.
– Завтра, – заявил молодой человек вставая, – мама приглашает вас к нам на ленч. Она хочет обсудить убранство ваших комнат. По ее мнению, у нас должны быть разные покои.
– Как мило, – пробормотала Анджела.
Она отлично понимала, что приглашение было пустой формальностью – Ида Дюваль ни с кем никогда ничего не обсуждала. Все всегда только выполняли ее распоряжения и покорялись ее воле.
– Дело вот в чем, – принялся объяснять Реймонд, не дождавшись ответа Анджелы по поводу их предполагаемого раздельного житья, – мама считает, что нам надо иметь собственные спальни и общую гостиную. Но не беспокойтесь. – Он поцеловал ее в лоб. – Вы будете каждую ночь засыпать в моих объятиях.
Анджела едва сдержалась, чтобы не спросить, какое его мать имеет право решать за них, кому и где спать. Ей даже и думать не хотелось о том, что когда-нибудь придется жить в одном доме с этой властной женщиной. И ведь нельзя сказать, что Ида не была добра с ней. Совсем наоборот. Мать Реймонда обожала Анджелу. Но девушке придется жить в доме, где она никогда не сможет чувствовать себя хозяйкой, – в этом и заключалась проблема. К тому же Анджелу раздражало, что в присутствии матери Реймонд вел себя как маленький мальчик. Она подозревала, что именно в этом кроется причина пьянства ее жениха.
– Вам действительно пора идти. – Взяв Реймонда под руку, девушка потянула его к двери.
Выйдя на крыльцо, Реймонд повернулся и обнял невесту.
– Мне плевать, видит нас кто-нибудь или нет, – заявил он, а затем крепко поцеловал ее в губы.
Анджела попыталась ответить на его поцелуй, но не смогла просто потому, что не ощутила никаких чувств. Даже когда его язык проскользнул в ее рот, это ничего не изменило.
– Дорогая, – прошептал он, с усилием отрываясь от нее, – расставаться с вами – настоящая пытка.
– И все-таки ступайте. – Анджела заставила себя улыбнуться.
– Я люблю вас! – крикнул Реймонд и побежал вниз к своему коню, которого держал под уздцы конюх.
Девушка послала ему воздушный поцелуй.
– Ну ты и лицемерка, – раздался у нее за спиной голос Клодии, которая неожиданно появилась из-за пальмы, стоявшей в массивной кадке в вестибюле.
Анджела почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, но решила не связываться с сестрой из-за такой ерунды. Повернувшись к ней спиной, она направилась в дом, не удостоив Клодию ответом.
Тогда Клодия подбежала к ней и схватила за плечо, чтобы развернуть к себе лицом.
– Почему бы тебе не сказать ему правду? – зашипела она. – Ты же не любишь его, не хочешь выходить за него замуж, но готова сделать это – лишь бы досадить мне!
Сдерживая гнев, Анджела вырвалась и пошла вперед, бросив на ходу:
– Сучка!
Девушке пришло в голову, что, возможно, житье в доме Иды Дюваль будет сущим раем по сравнению с адом, в который превратила ее существование названая сестрица. К тому же Анджеле казалось, что Клодия делает ей всякие пакости не только из-за предстоящего брака с Реймондом. Клодия всегда завидовала Анджеле и была готова из кожи вон вылезти, лишь бы заполучить то, чего не было у нее, но было у сестры. Именно по этой причине она заинтересовалась Реймондом, который никогда не давал повода думать, что Клодия ему нравится.
Анджела вышла из дома через украшенный многочисленными зеркалами и хрустальными люстрами бальный зал. Он находился в стороне, противоположной от кухни, поэтому слуги не могли ее заметить. За огромной мраморной террасой раскинулись парадные сады Синклеров. Садовники, ухаживавшие за любимыми камелиями матери, вряд ли обратили внимание на девушку, которая быстро пробежала мимо них.
Подойдя к солнечным часам, Анджела заметила, что уже почти десять. По установленному на плантации правилу в это время у слуг был пятнадцатиминутный перерыв. Она быстро спряталась на краю хлопкового поля. Вот зазвенел удар колокола. Дождавшись, когда рабы отправятся в тень, Анджела выскользнула из своего укрытия и помчалась к лесу.
Тропа была ей отлично известна, и она прекрасно помнила, где оставила одежду. Вдруг Анджела с ужасом заметила, что трава у тайника примята. Девушка заглянула под валун, и сердце ее оборвалось. Кто-то взял ее одежду!
На мгновение она замерла на месте, не зная, что делать. Можно не сомневаться: нашедший вещи сразу же понял, что одежда принадлежит не рабыне. Так что не вернуть их не посмеет – это будет расценено как воровство, которого в Бель-Клере не прощают. Значит, вещи будут переданы в дом, а там попадут прямо в руки ее матери. Несмотря на летний зной, при мысли об этом Анджела похолодела.
Решив оттянуть развязку, девушка быстро пошла к своему секретному убежищу возле реки, где пышная крона старой ивы образовывала своеобразный шалаш. Здесь Анджела часто пряталась, когда ей хотелось побыть одной.
Так хорошо было мечтать, наблюдая за прогулочными пароходиками, баржами с хлопком и зерном, то и дело скользившими по мутной воде Миссисипи. Больше всего Анджеле нравилось бывать там вечерами – в таинственном полумраке было необычайно приятно смотреть на свет одинокого факела или следить за темной громадой парохода, проплывавшего мимо. Воздух, напоенный ароматом гардений и жасмина, наполнял грудь девушки непонятным томлением; неясные образы возникали в ее воображении, но никогда они даже отдаленно не напоминали Реймонда.
Усевшись на землю, Анджела подтянула к себе колени, уперлась в них подбородком и стала раздумывать о том, что скажет матери. Как ни была ей ненавистна ложь, она понимала, что сказать правду – значило ввергнуть себя в пучину ада.
Может, соврать, что она отправилась прогуляться по болотам и, чтобы не испортить свою одежду, одолжила вещи у Симоны? Анджела даже замотала головой – это прозвучало бы просто нелепо. Никто не поверит ей, особенно мать, которая тут же придумает собственную версию происшедшего.
Вдруг ветви ивы раздвинулись и перед ней появилась чья-то тень.
Анджела едва не вскрикнула, узнав в непрошеном госте Гатора. К ее изумлению, он бросил перед ней объемистый сверток.
Это были ее пропавшие вещи.
– Я подумал, что вы, возможно, ищете именно это, – насмешливо сказал он.
– Что… что вы с ними сделали? – пролепетала Анджела. – Откуда они у вас? – Она помолчала, но, осознав наконец, что происходит, спросила ледяным тоном: – И потом, как вы узнали, что я здесь?
Молодой человек тихо засмеялся и, опустившись на землю рядом с Анджелой, прислонился к стволу дерева. Торс его по обыкновению был обнажен. Скрестив ноги, Гатор окинул девушку непроницаемым взглядом. Да, она была еще лучше, чем ему казалось. Он всегда видел Анджелу только издали, поэтому не мог разглядеть цвета ее глаз, и лишь теперь понял, что они зеленые с золотистым отливом. От него не укрылся и гнев, который Анджела старательно сдерживала. Ему это нравилось.
– На какой вопрос мне ответить сначала?
Анджела саркастически усмехнулась. Потом, четко выговаривая слова, словно беседовала с младенцем, она заявила:
– Первым делом я хотела бы узнать, как вы нашли мои вещи?
Стараясь выглядеть равнодушным, Гатор произнес:
– Симона сказала мне, где они.
– А почему это вдруг она стала говорить о моей одежде?
– Потому что я ее спросил.
Анджела едва не заскрежетала зубами от злости.
– Так зачем же вы все-таки взяли вещи?
Гатор зевнул.
– Чтобы отдать их вам, – вздохнув, ответил он.
– И вы знали, где я?