Ты станешь моей

глазах, о гипнотизирующей улыбке, брутальной щетине, пылком нраве. И смехе. Когда он смеялся, он смеялся как сам дьявол, наверное. Аж душа в пятки падала.
Я не заметила, как задремала. Вскочила от осторожного прикосновения к волосам. Кто-то нежно провёл ладонью по прядям. Приятно. Щекотно. Пальчики на ногах невольно согнулись. Глаза распахнулись.
— Ты такая лапочка, когда спишь, — Волкан сидел напротив меня на корточках и нагло лапал мои волосы, перебирая пряди пальцами, как будто имел законное право прикасаться ко мне в любое время дня и ночи. — Так мило морщишь носик во сне. Как кролик.
— Эй! Как ты вошёл в мою комнату? Кто разрешил? — задыхаясь, я подорвалась на месте, как будто наступила на взорвавшуюся гранату. Напугал, блин!
— Уходи. Уже поздно. Посиделки закончились, — хватаю наглеца за рукав, тяну его к выходу.
Волкан ловко выворачивается из захвата и толкает меня в угол. Между трюмо и кроватью. Зажимает. Как тогда. Часом ранее. Ворует мой кислород. Жжёт на расстоянии всевластным, доминирующим взглядом и выкрикивает вопрос:
— Чего отцу правду не сказала?
— Какую?
— Ну что я тебе прохода не даю. Преследую. Запала на меня?
Пухлые, чуть розоватые губы мужчины приблизились к мочке. Он почти меня укусил. Щёлкнул зубами в миллиметре от уха, а я мысленно взвизгнула и затопала ногами. Из легких вышибло весь имеющийся кислород.
— Ага! К-конечно! Мечтай-мечтай! Я хотела тебя проучить! На самом деле я не собиралась отправлять отцу то сообщение, — хмыкнув, вытянула руки вперёд, блокируя очередное наглое вторжение в моё личное пространство. Я попыталась отпихнуть здоровяка, но он весил не меньше моего шкафа, битком набитого одеждой. — Отец бы всё равно не стал ничего слушать. Он уже, походу, выбрал тебя в качестве моего жениха.
Последнюю фразу с обидой в голосе я сказала самой себе.
— Кстати, если ещё раз назовешь меня маньяком… я тебя выдеру. Как тогда, на улице. Ладонью по попе! Ясно тебе? Хочешь, повторю?!
— Отвали! — сильный толчок в грудь. Он такой горячий! Такой мощный! Я едва прикоснулась к мужчине, слегка, на секунду, но мои ладони тут же обожгло невидимым током. Как будто я схватилась за оголенный провод.
Ну точно невменяемый! Опять угрожает! А у меня опять попа заболела и запульсировала от боли. У кожи тоже есть память. Моя помнила абсолютно всю феерию незабываемых чувств. Я даже не заметила, как, защищаясь, рефлекторно прикрыла обе половинки ладошками, на что Волкан ехидно ухмыльнулся уголками губ. И… он начал пританцовывать. И петь. Песню Саби Мисс «Я буду тебя шлёпать».
— Я буду тебя шлёпать! Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп, шлёп, шлёпать...
— О-о-о, какой жуткий голос. У тебя совершенно нет слуха!
Вру. Он потрясающий! Его голос, наполненный необычным акцентом, мечта вокалиста. Сегодня я проиграю самой себе, но признаюсь, Волкан — самый изумительный мужчина на свете!
Волкан замолчал. Перевел тему диалога, заурчав мне на ушко:
— Ники? Ах, Ники, значит! Так тебя назвал Олег Петрович?
Его удивительной красоты глаза будто меняли цвет, когда менялось настроение их обладателя.
— Миленькое прозвище.
Я метнула в него опасный взгляд.
— Ники, Ники, Ники. Кис, кис, кис, — начал меня дразнить, потираясь носом о мои волосы, о скулу, об ушко. Как наглый кот, который ластился к своей хозяйке, выклянчивая вкусняшку.
— Перестань! Не трогай меня. О-отойди. Уходи! Я буду кричать!
— Обязательно будеш-ш-шь, — шипит, — но не здесь. Чуть позже. В моём доме. В моей кровати. На мне. И подо мной.
Я взвизгнула, с силой прикусив нижнюю губу, когда Волк ударил указательным пальцем по моему подбородку, заставляя меня запрокинуть голову вверх, а сам в этот момент другой рукой сгреб мои волосы в кулак и чуть оттянул назад.
Больно. Но так сладко. Сердце колотится навылет. Живот скручивает тугими волнами экстаза. Что это? Как приятно. Как ярко. Как опасно. И одновременно страшно.
Боюсь его. Ненавижу! Злюсь! И одновременно хочу большего.
Хрипло задышав открытым ртом, я закрыла глаза. Вот-вот зверь набросится на мои губы. Будь что будет!
— Какая милая картина!
Всё закончилось, так и не успев начаться. Волкан убрал от меня руки и повернулся ко мне спиной. Разочарование растеклось по венам. Как так? А п-продолжения что же, не будет?
Сжимаю руки в кулаки, выдыхаю и начинаю ненавидеть саму себя за дурацкие мысли. Веду себя как первобытная самка, которую лизнули в ушко, а она уже готова попу подставить первому встречному кобелю за то, что тот её приласкал. Абсолютно наплевав на гордость!
— Кстати, я придумал имя нашему малышу.
— Что за…? Издеваешься? Как это понимать?
Малышу? Офигеть он мерзавец!
Пару недель знакомы, а он уже говорит о ребенке.
Только дыши, дыши, дыши!
— Ники. Так будут звать индюшонка, который обустроился на твоей кровати. Я удивлён, однако. Ты что же, его не выкинула? Честно, лучше бы ты это сделала. Потому что я завидую. Тоже хочу там лежать. И чтобы ты обнимала меня так сильно, как его. Каждую ночь.
— Не дождешься! Он милый, а ты хам! Не заслуживаешь.
Внезапно на тумбочке зазвонил телефон. Нет, не мой, а Волкана. Рядом с ним ещё лежали ключи от машины и приличная пачка купюр. Наверное, выложил, когда вошёл в мою «норку». Я стояла рядом с комодом, посмотрела на экран и закипела от злости. Вспыхнула, словно спичка! Потому что увидела знакомое имя на дисплее. Кажется, я догадалась, кто это особа. Неужели, та грудастая шкурка из бутика «Снежная Королева»?
— Там тебя Ирочка заждались, вали к ней, — нахмурившись, я грубо сунула мобильный в руки Волкану. — До свидания.
Испытывая в груди настоящий торнадо ревности, я изо всех сил вытолкала мерзавца в коридор.
— Уже уходишь? — раздался голос отца.
— Да, у Волкана появились важные дела! — шипела я, пихая здоровенную детину вон из моего дома, на ходу забрасывая амбала его же вещами. Один ботинок пнула, второй. Затем в лицо бабника полетела куртка с роскошным капюшоном из меха.
— Волкан, как насчет того, чтобы приходить к нам на чай почаще?
— С удовольствием, – он зашипел, как змея, ловко уворачиваясь от града вещей. Наспех одевшись, араб вылетел на лестничную площадку.
Так ему! Жаль, я такая косая, не попала ни разу.
В общем, Волкан покинул квартиру в совершенно ином настроении. Он выглядел так, будто его покусали бешеные пчелы. Но сдерживался. До последнего. Только когда я грохнула дверью, отряхнув друг о друга руки, клянусь, что там, в подъезде, услышала какой-то грохот. «Мальчик» решил выпустить пар. Видать, стену избил. Или перила. Или… соседского кота.
Ой-й-й! Хоть бы не Мурзик! Хотя кошачьего ора вроде бы не слышно. А что, да, этот демон проклятый