Алый листопад (СИ)
— Видишь, ли, мой друг… Твои силы возросли в десятки раз. Взмахни ты слишком сильно мечем — разорвешь себе связки; переусердствуй в прыжке — надорвешь суставы. Я могу долго приводить подобные примеры. Мне лишь нужно, чтобы ты понял суть.
— Я уяснил, Дромис…
— Тебе предстоят долгие часы тренировок. Не дай обмануть себя открывшимся силам. Сейчас ты гораздо слабее и уязвимее, чем был раньше. Научись слушать свое тело. Контролировать свою агрессию и изучать то состояние, в котором руны остановили твое превращение.
— Что случиться, если кожа на символах будет повреждена? — Фаргон повернулся в жрецу.
— Твое превращение вновь пойдет своим чередом, пока те не будут восстановлены вновь.
— Выходит, что процесс обращения можно контролировать?
— Не совсем: только продвинуть вперед. Если ты грезишь желанием вернуть былой образ жизни, то мне придется тебя огорчить. — Дромис посмотрел на него с сожалением.
— Может тебе покажется странным… Но я не вижу ничего хорошо и ничего плохого в том, что произошло с моим телом. С одной стороны, обстоятельства изменились и мне нужно время, чтобы приспособиться… Но с другой, я все ещё жив и могу продолжить поиски правосудия. Хотя… Иногда меня посещают мысли о том, что лучше было бы сдохнуть в той роковой пещере…
— Хм… Расскажи о правосудии, которое ищешь… — жрец положил свою ладонь Фаргону на руку.
— Дромис… В ночь после моего посвящения в воины, один из вампиров проник в замок и убил любовь моей жизни — Фелицию… Затем, они забрали у меня Сарэна, Свэна, Эренвина и Энириеля… Каждый из них отдал свою жизнь за то, чтобы очистить Пантаку от этого проклятья… Я потерял самых преданных друзей и бравых воинов… Но, на этом горести не закончились. Я должен был убить их, но они убили и меня… И что вампиры собираются сделать теперь? Стереть земли моего отца с лица Пантаки. Моё королевство, мой дом… Ты спрашиваешь о правосудии… Я буду убивать этих тварей до тех пор, пока смогу держать оружие в руках. И даже пусть сам Акхинал встанет на моем пути — я уничтожу и его.
— Ты храбр Фаргон и твой голос полон решимости. Но, я прошу тебя: будь осторожен. Я вижу, что ты готов отдать свою жизнь и уважаю это стремление. Но помни, что безрассудство — худший способ вести войну. Ты должен себя беречь и сохранять холодную голову в сражении.
— Ради чего, Дромис?
— Твоя вчерашняя речь. Помнишь? Теперь ты — свет надежды для этих людей. Отправляясь на войну, они будут вспоминать твои слова. Впредь их дух будет тверд, потому что ты убедил воинов в собственных силах. Представь, что будет с ним, если они увидят твою голову на шестах вампирских крепостей?
Глаза Фаргона вспыхнули. Он выпрямился и посмотрел на Дромиса.
— Этого не случиться.
— Почему ты в этом так уверен?
— Я знаю это. Я не умру, пока не истреблю вампирскую чуму.
— Что же, Фаргон… — Дромис отдалился от террасы и направился к винтовой лестнице. Затем, остановился в проходе и развернулся к перерожденному: — Похоже, что мне не убедить тебя быть осторожным… Но я напомню ещё раз: на кону нечто большее, чем твоя жизнь. Будь крайне внимателен. Пойдем в библиотеки. Я должен научить тебя рунам перерождения…
* * *Мейхем сидел в оружейной за широким столом и листал «Бестиарий», когда в помещение вошел Мартин. На этот раз эльф был облачен в черную, кожаную броню. На плечах разведчика красовались вьющиеся беркуты. Мартин носил изящный, эльфийский лук и два парных кинжала на поясе. Он подошел к графину с горячим какао, налил его в стакан и насладился великолепным напитком. Мейхем тяжело вздохнул и почесал бороду.
— Мы отправимся через Элвенстед в сторону Алого листопада и срежем с тропы. — он надел очки и раскрыл карту.
— Ты хочешь пересечь лес насквозь? — Мартин заговорил таким голосом, будто бы ему предложили выйти голым в поле — биться с фростбиром.
— Ещё никому не удавалось сделать это. Из живых точно. — Мейхем взглянул на эльфа через оправу очков. — Если получится, мы сэкономим несколько дней пути.
— А если нет… — Мартин улыбнулся. — украсим своими костями очередную пещеру.
Мейхем издал смешок.
— Когда выйдем из Алого листопада, до Трольих гор останется рукой подать. — человек рассматривал карту.
— Ты узнал, что это был за оплот? — спросил Эльф.
— Нет. У меня не было возможности подойти ближе. — Мейхем присоединился к Мартину и налил себе кружку какао.
— Должно быть, местные орки примкнули к клану Ворома Длани Грома и покинули крепость. — эльф допил какао и подошел к окну.
— Либо все проще: вампиры просто перебили часовых. А остальных обратили. А моет и наоборот. В сущности, уже нет разницы.
— Что ты думаешь о Фаргоне? — спросил Мартин.
— Пока ничего. Я слышал, что он сын Вильяма Камнезубого — а это великий человек с благими намерениями.
— Тебе известно, как продвигаются переговоры в Железной хватке?
— Ситуация близка к конфликту. Развед-отряды Нок’Тала и Ворома то и дело сталкиваются в горах. Если кто-то из вождей лично примет меры — начнется война. Сейчас Пантака не готова к таким жертвам. Эти двое орков выполняют работу вампиров за них. — Мейхем снял очки.
— Чего пытается добиться Вильям? — Мартин посмотрел на человека.
— Скорее всего — ничего. Я думаю, что война все же неминуема. Нок’Тал и Вильям обсуждают возможную тактику, на случай конфликта. Будто это чем-то поможет… — фыркнул Мейхем.
— А если войны все же удастся избежать?
— Это возможно, только если Вором умерит свою гордость и согласиться вступить в союз с людьми.
— Мда… Это уж вряд ли. — эльф вздохнул.
— А что с магами севера? На чьей они стороне?
— Темнотвердь пока предпочитает не вмешиваться в конфликт. Я считаю, что это разумно.
— Почему?
— Представь себе, что сделает Вором, если узнает, что темные эльфы причалили в Рофданхемскую гавань.
— Он начнет войну…
— Именно. И Хранители огня уж точно не примут его сторону — иначе им придется вступить в битву не только с Вильямом, но и Элвенстедом и Дунгорадом.
— Я бы не стал спешить с выводами, Мартин.
— Почему?
— Вором же не боится сражаться сразу со всем континентом.
— Интересно, отчего же…
Они оба задумались и, вдруг, в их головах возникла одна и та же мысль…
— Мейхем, ты ведь не думаешь, что к Ворому присоединились…
— Вампиры? Думаю… Но пока рано, что-то утверждать. Нам нужно выяснить, что обращенные забыли в южной части Трольих гор. Иначе, мы не сможем знать наверняка.
— Согласен. Но, что станет с Пантакой, если все же начнется война?
Мейхем погладил густую, черную бороду.
— Вся торговля в Северных землях встанет. Независимо от исхода битвы, Пантаку охватит голод и нищета. Армии Рофданхема, Элвенстеда и Дунгорада оставят города, предоставив жителей вампирской чуме. Мы должны скорее выяснить намерения вампиров. И если они не примкнули к Ворому, то нам удастся убедить его, пусть не остановить войну, то хотя бы отсрочить: до истребления проклятия. Если же вампиры окажутся на его стороне — Пантаку ждет закат: города будут сожжены, а деревни вырезаны. Орки, заключив союз с вампирами, в конечном итоге окажутся их рабами. Но, если твари не имеют отношения к войне и нам удастся остановить чуму и уничтожить Ворома, у Северных земель появится шанс на выживание.
— Интересно, как поведут себя эльфы Коэл’Дрэссела.
— Мартин, я думаю, что мы скоро узнаем это. Всё дело в том в том, что две глобальные проблемы требует слишком большого количества ресурсов. Причем таких, которых у Черного оплота нет.
— Ты говоришь о времени, верно?
— И не только. Нам нужны союзники.
— Где мы их достанем, Мейхем? Эльфы Элвенстеда и дворфы Дунгорада готовятся примкнуть к Вильяму в грядущей войне. Маги Темнотверди прочно сидят на своих задницах, словно стервятники и ждут подходящего момента, чтобы заявить о своем праве на разорённые земли. Орки, и те уже отчасти на стороне Рофданхема. Все, что есть у Черного оплота — это мы сами.