Мечта тигра (ЛП)

«Кто здесь? Охотник? Анамика вернулась?».
Я медленно повернулся, не шумя, и, когда замер, тут же отпрянул, сердце колотилось от потрясения.
Передо мной стоял человечек, появившийся будто из ниоткуда, что вполне могло произойти. Луна сияла на его лысой голове, он переминался, и сандалии хрустели травой. Мы не видели монаха с того судьбоносного дня, когда я лишился избранницы, которую любил больше жизни, отдав ее брату. В тот день мои мечты, надежды и будущее сгорели в вихре пламени и пропали, погаснув, как лампа без масла. С тех пор я был подавлен.
— Пхет, — просто сказал я. — Что привело тебя в мою версию ада?
Мужчина схватил меня за плечо и посмотрел на меня ясными карими глазами.
— Кишан, — мрачно сказал он. — Ты нужен Келси.
Глава 1
Явившийся Пхет
Мои мышцы напряглись, я перестал дышать.
«Келси».
Я представил ее лицо. Последние наши слова.
«Я был полным идиотом».
Полгода назад Пхет сказал, что Дурге нужен тигр, и один из нас должен остаться. Когда мы с Реном отошли поговорить, брат отказывался даже думать, что может остаться. Он говорил мне, что пойдет за Келси куда угодно. Он упрямо заявлял, что для него нет другого выбора.
Пхет тихо заговорил с нами, объяснил, что брат Анамики Сунил вернется с Келси в будущее, оставив сестру. Я посмотрел на Анамику, увидел, как она сжимает руку недавно спасенного брата. Она еще не знала, что ее брат уйдет. Я знал через связь с богиней, что это станет для нее ужасным ударом.
Пхет подчеркнул:
— Дурга должна исполнить свою роль. Она повлияет на поколения людей. Без спутника она будет одна, и мир, который мы знаем, сильно изменится. Тигр даст жизнь. Вы должны выбрать.
Тогда наша связь была новой, но я уже знал, что Анамика ненавидела идею быть богиней, хоть это и было предначертано судьбой. Она могла без спутника все бросить и вернуться в Индию.
Я потер руками лицо и предложил:
— Почему ее брат не может остаться с ней?
— Брат — часть ее человеческой жизни. Она должна выполнять роль бессмертной, свой долг, оставить мысли о прошлом позади. Поверьте, им обоим будет лучше идти разными путями.
Пхет знал больше, чем рассказывал. Это всегда было правдой, и когда он сказал, что Сунил должен оставить сестру, а дальше не спрашивал.
Рен пришел к тому же выводу, потому что кивнул и ответил:
— Тогда я останусь и буду служить, но только если Келси тоже останется.
Пхет решительно покачал головой.
— Каль-си отправится в будущее.
Старый монах пошел утешать Келси и оставил меня наедине с братом.
— Она — моя суженая, — начал я.
— Я первым ее полюбил, Кишан.
— Да. Но ты ушел.
— То была ошибка. Я не собираюсь ее повторять.
Мы несколько минут ходили вокруг да около, пытаясь убедить друг друга остаться, но никто не поддавался. Пхет вернулся и сказал, что скоро нужно дать ответ, при этом он посмотрел на меня. Он намекал, что я должен покончить с этим.
«Что это означало? Он пытался сказать мне, что я должен сдаться? Оставить любимую? Или он имел в виду, что это я понимал Дургу, и у меня была связь?» — я заерзал.
Я отчаянно шепнул Рену:
— Ты знаешь, что я видел, что было в моем видении в Роще сновидений.
Рен с неохотой кивнул.
Я не унимался:
— Если я останусь, сын Келси… — я огляделся, проверяя, что никто не слушает. Никто не слушал. Они оставили нас одних. — Никогда не родится, — прошептал я.
— Ты этого не знаешь, — упрямо заявил Рен.
— У него были мои глаза, Рен. Мои!
Рен отвел взгляд, словно ему было больно видеть доказательство в виде будущего сына Келси. Он тихо сказал:
— Ты в долгу передо мной, брат.
Я резко вдохнул, от его слов закружилась голова. Я был должен ему.
Так ведь?
Я подумал о том, что сделал, как предал его, не только украв его невесту Джесубай, но и подвергнув опасности его жизнь и наше королевство. И с Келси я целовал ее, давил на нее, хотя знал, что у нее все еще есть чувства к Рену.
Я пытался потом быть благородным, обещал, что она может определить, что у нас за отношения. Но когда я получил ее, я понял, что никогда не отпущу, ни при каких обстоятельствах. Я был в долгу перед Реном, но не мог заставить себя отдать ему любимую.
Я раздраженно потер шею. Я посмотрел на группу и заметил, что Келси пропала.
— Где она? — спросил я у Пхета.
— Она горюет по тому, кто, как она думает, останется тут, — ответил Пхет.
Я замер и склонил голову, слушая ее тихие всхлипы. Ее боль разносилась по лесу так ясно, словно она стояла рядом со мной. И мне хотелось только пойти к ней. Остановить ее слезы. Исцелить боль.
Я шагнул и замер. Я вдруг понял две вещи. Во-первых, я знал, из-за кого она плакала. Она верила, что Рен останется тут с Дургой.
Когда я принял облик тетушки Саачи, Келси призналась о ее чувствах к, так называемому, героизму Рена. Но она не знала, что мой брат предпочитал общество дипломатов, а не воинов. Он бросался на амбразуру каждый раз только потому, что безумно любил мою невесту.
А еще я понял, что мой брат был связан с ней, он услышал ее плач задолго до того, как я заметил, что она ушла. Его чувствительность к Келси раздражала. Я всегда должен был состязаться с братом?
Я отогнал свои обиды на Рена и слушал, как плачет женщина, которую я любил.
«Как я могу оставить ее?».
Другая часть моего разума прошептала:
«А как я могу иначе?».
Вес мира, казалось, обрушился на мои плечи, и я не был Атласом, чтобы выдержать бремя. Я ломался.
«Могу ли я сделать это? Могу оставить ее?
Я признавал, что она все еще любила Рена. Ее чувства были заметны всем, кто видел их вместе, но я верил, что со временем она полюбила бы меня так же сильно, если не сильнее. Я помнил, как она была раздавлена, когда Рен умер, как была расстроена, когда он не помнил ее, и как она бросилась к нему первому, когда мы спасали ее от Локеша. Это оставило горечь у меня во рту.
Рен заговорил, отвлекая меня от мыслей, его голос был тихим, он смотрел на деревья, куда она ушла:
— Я не могу без нее жить, Кишан.
«И что это означает? Что я должен просто уйти? Забыть счастье? Забыть будущее? Забыть семью, которой хотел, которую видел?».
Я потер рукой челюсть, разглядывая брата. Он точно любил Келси. Если я отойду, он сделает ее счастливой. Но… могла бы Келси быть счастливой без Рена?
Я тут же понял ответ.
«Нет».
Она будет стараться, но часть ее всегда будет горевать по нему.
Выбор вдруг стал очевидным. Тигром, который останется, должен быть… я.
Думать об этом было больно, словно в меня попал шквал стрел. Сотни лезвий пронзали меня. Если бы кто-то забрал мое сердце из груди, я был бы благодарен в тот миг. Даже дышать было больно.
Пхет посмотрел на меня еще раз, и я слабо кивнул.
Я поразился тому, что мне хватало сил, коснулся руки брата и сказал:
— Тебе не придется, брат. Просто… дай мне попрощаться, — прошептал я.
Рен удивленно взглянул на меня, а потом сжал мою руку. Он кивнул с облегчением и благодарностью.
Боль чуть ослабла. Она все еще невыносимо сдавливала меня, но я смог посмотреть брату в глаза. После веков вины и недоверия я ощущал облегчение прощения, ощущал, что моя жертва закрыла разрыв между нами, которого и не должно быть. Я вдруг ощутил себя мудрым старшим братом.
Я пошел по лесу, чтобы попрощаться с любимой, часть меня надеялась, что она возразит и скажет мне идти с ней. Когда она разрыдалась при виде меня, я понял, что она плакала не из-за меня, а из-за него. Я понял, что проиграл. Что ее любовь к нему всегда была и будет сильнее. Она говорила, что не может отпустить меня, но… сделала это.
Я жалел о своем выборе с тех пор. Я глупо допустил это. Позволил желанию наладить отношения с братом повлиять на решение о Келси. Она могла быть растеряна, думая, что Рен остается. Если бы она успела обдумать, что я остаюсь в прошлом, она бы тоже расстроилась.