Башня Рассвета (ЛП)
Она это знала. Именно целеустремлённость понравилась девушке в Кашине. Пока он не захотел того, чего она не могла ему дать.
Ирэн застонала:
— Тогда мне придётся убежать, как преступник, посреди ночи?
Хасар никогда её не простит. Хотя, наверняка, Рения попытается её успокоить. Если Хасар была неконтролируемым пламенем, то Рения спокойной, как вода.
— Если ты решишь остаться, не придётся вообще об этом беспокоиться.
Ирэн выпрямила спину:
— Ты действительно использовала бы Кашина, чтобы задержать меня здесь?
Хафиза рассмеялась:
— Нет, но прости попытку старой женщины схватить любой шанс убедить тебя остаться.
Гордость и вина сдавили её сердце. Но Ирэн ничего не сказала — не знала что ответить.
Если девушка вернётся на северный континент, то ничего не найдёт. Её никто не ждёт. Кроме неумолимой, ужасающей войны и тех, кому нужно спасение от неё.
Она даже не знала куда идти, чтобы найти армии и раненных. Она путешествовала очень долго и утомительно, прячась от врагов, убегая от убийц. При мысли, что придётся сделать это вновь… Некоторые могут подумать, что молодая целительница сошла с ума.
Девушка много думала об этом.
Но ни один день не прошёл без того, чтобы Ирэн с тоской смотрела на море у города, на север. Будто могла видеть все красоты родного континента, а вместе с тем и ужасы войны.
Внимание девушки действительно ускользнуло от высшей целительницы к окнам за спиной — к далёкому горизонту.
Хафиза сказала немного мягче:
— Не нужно спешить. Войны длятся много лет. Или, даже, десятилетий.
— Но мне нужно…
— Есть одно дело, которое я бы хотела поручить тебе, Ирэн.
Девушка успокоилась и вслушалась.
— Какое?
— Во дворец прибыл гость — особый гость кагана. Я попрошу тебя помочь ему, прежде, чем ты решишь, стоит ли покидать эти берега.
Ирэн склонила голову. Хафиза очень редко передавала дело от кагана кому-то другому.
— Каков его недуг?
— Ему двадцать три года. Всю жизнь был здоров во всех отношениях, но, этим летом, перенёс тяжёлую травму позвоночника, что парализовало его ноги. Он не чувствует их и не может шевелить. С тех пор в инвалидном кресле.
Мозг Ирэн вскипел. Это очень длительный процесс. Лечить позвоночник было ужасно — можно зацепить разум, который находился достаточно близко. С таким исцелением нельзя допустить ни одной ошибки.
Нужно найти нужные места и каналы, которые повреждены, и залечить их определённым количеством магии. Это заставляло мозг вновь посылать сигналы в позвоночник, вниз по этим сломанным каналам. Она заменит повреждённые, самые маленькие частички в организме, новыми. И вдобавок к этому… начнёт учить его ходить вновь. Это продлится около нескольких недель.
Возможно, месяцев.
— Он активный молодой человек, — сказала Хафиза. — Похожая травма была у воина, которому ты помогла прошлой зимой в степи.
Девушка исцеляла воина, который упал с лошади и повредил позвоночник. Это не было какой-то необычной травмой среди Даргана. Они часто полагались на целителей Торре. Работая с раной воина, она впервые применяла свои навыки в этой сфере — именно поэтому Хафиза отправилась с ней.
Ярость закипела в венах, но то, как Хафиза посмотрела на письмо, заставило Ирэн остановиться. Она спросила:
— Кто он?
— Лорд Шаол Вэстфол. — Хафиза добавила, посмотрев Ирэн в глаза:
— Он был капитаном королевской гвардии старого короля, а теперь верен новому королю Адарлана.
Тишина.
Ирэн молчала, безмолвие и в её сердце, в разуме. Только крик чаек заполняли комнату.
— Нет. — резко сказала девушка.
Тонкие губы Хафизы сжались.
— Нет, — вновь сказала Ирэн. — Я не исцелю его.
В лице Хафизы больше не оставалось ни мягкости, ни заботы, когда она сказала:
— Ты дала присягу при входе в эти залы.
— Нет. — единственная мысль, которая оставалась в её голове.
— Я понимаю, что тебе трудно…
Её руки задрожали:
— Нет.
— Почему?
— Ты знаешь почему, — прошептала Ирэн. — Т-ты знаешь.
— Если ты увидишь умирающих адарланских солдат, пройдёшь мимо?
Это самый жестокий разговор с Хафизой, который когда-либо был.
Ирэн провела пальцем по кольцу:
— Если бы он был просто капитаном — это одно. Но… он работал на человека, который… — слова покатились по её щекам, стало трудно дышать. — Он выполнял его приказы.
— И теперь верен Дорину Хавильярду.
— Даже если Дорин Хавильярд и не участвовал в этих ужасах, он молча наблюдал за этим. — каменные стены душили на неё, воздуха казалось слишком мало. — Знаешь ли ты, что он делал в те годы? Что делали его армии, солдаты, стражи? И ты просишь меня исцелить человека, который командовал ими?
— Это реальность того, кем мы есть. Каждый целитель должен сделать выбор.
— И ты часто это делала? В мирном королевстве?
Лицо Хафизы помрачнело. Она погрузилась в воспоминания:
— Меня однажды попросили исцелить человека, который был ранен, избегая захвата стражей. После того, как он совершил ужасающее преступление. Стража рассказала мне какое именно прежде, чем я вошла в его темницу. Они хотели, чтобы мужчина заплатил сполна, чтобы выжил еще достаточно долго, чтобы почувствовать все пытки. Он был бы казнён — были доказательства его преступлений. Сама Эретия была свидетелем. — горло Хафизы дёрнулось. — Они связала его в камере, и он был настолько ранен, что… я знала, что смогу создать внутреннее кровотечение и никто не заметит. Утром мужчина погибнет и никто не посмеет расспрашивать меня. В тот момент я была ближе к убийству больше всего. Мир был бы лучше без него. Я уже положила руки на его грудь — была готова сделать это. Но вспомнила. Вспомнила присягу, которую дала, и вспомнила, что они попросили оставить его в живых, чтобы жертвы нашли справедливость. Их семьи. — она встретилась со взглядом Ирэн. — Это было не моё убийство.
— Что случилось дальше?
— Он пытался оправдываться, но был монстром. Они осудили его и наказали на рассвете следующего дня.
— Ты смотрела на это?
— Нет. Я вернулась сюда. Но Эретия видела. Стояла перед толпой и оставалась до тех пор, пока не увезла труп в телеге. Затем она вернулась сюда и мы вместе долго плакали.
Ирэн выдохнула, руки больше не тряслись:
— Итак, я должна исцелить этого человека, чтобы он мог найти справедливость в другом месте?
— Ты не знаешь его истории, Ирэн. Я предлагаю выслушать её перед тем, как судить.
Девушка покачала головой:
— Он достаточно хитер, чтобы оставаться у власти так долго. Я знаю, как заведено в Адарлане.
Хафиза долго смотрела на неё:
— В тот день, когда ты вошла в эту комнату, покрытая пылью сотен дорог… Я никогда не ощущала большей радости. Я посмотрела в твои глаза и поняла, что это дар.
В её голосе прозвучали нотки разочарования.
— Я думала, — продолжала целительница, — Где эта девушка пряталась? Какой бог хранил её и направлял к моему порогу? Твоё платье было лохмотьями, но ты вошла как благородная дама. Как будто ты была наследником самой Камалы.
До тех пор, пока Ирэн не свалила золото на стол и не развалилась на кусочки минутой позже. Она сомневалась, что высший целитель когда-нибудь видел такое.
— Даже твоя фамилия — Тауэрс. Может быть, намёк на давнюю связь твоих прародителей с Торре. Я подумала в тот момент, что я, возможно, нашла себе наследницу.
Ирэн почувствовала, как слова физически ударили её. Хафиза никогда так не намекала…
Высшая целительница предложила осиаться. Чтобы не только продолжить учёбу, но и заменить её однажды.
Но Ирэн не хотела, чтобы когда-то эта комната принадлежала ей. Не тогда, когда её родной дом, нуждающийся в помощи, был за Узким морем.
— Я спросила, что ты хочешь делать со знаниями, которые я тебе дам, — продолжила Хафиза. — Помнишь, что ты мне сказала?
Она не забывала об этом ни на мгновение:
— Я сказала, что хочу использовать их для того, чтобы сделать что-то хорошее для мира. Чтобы моя бесполезная, потраченная впустую жизнь, помогла хоть чем-то.