Уроки правильной ориентации (СИ)

— Валикова виснет на нём кремлёвской звездой, и ещё пара девчонок просят не то номерочек, не то фотку, не то себя предлагают. идиотки!
— Так, мне нужно кое-что, — решительно заявляю, делая большой глоток пива.
Мы заняли один из высоких столиков, за которым можно просто стоя пить, или сидеть на высоком барном стуле.
— Что? — отстранённо брякает Ника, сидя на хокере лицом к залу, а локтями упираясь в столешницу и ища острым взглядом Тёму.
У меня есть где-то минут пять, прежде чем она с головой ухнет в свои страдания и любовные страсти.
— Хочу попытаться воплотить план этой Клары Коралловой из “Угод”… с ревностью. Есть идеи?
— Та-ак. — тянет Ника. — А как у тебя с танцами-песнями? Ника-ак. — сама спрашивает, сама отвечает.
— Стоп! — Роня бьёт по столу. — Никич, “Мистер и Мисс”, когда ты участвовала.
О… нет.
О… да.
Тогда у Ники был творческий номер с “подтанцовкой”, которую глупые “мы”, создали сами из чего могли. Я и Роня танцевали с мальчишками из студии, а Никич пела одну из своих шикарных песен, было… эффектно. И это был единственный раз, когда я выглядела пристойно, да и то благодаря партнёру, который всё на себе тянул.
Ну окей, капля гибкости у меня есть. Ну и хорошенько натренированная Никой мышечная память. Тогда прокатила.
А с тем мальчиком, Паша что ли, я даже чуть было не начала совсем немного встречаться.
Песня на тот момент была давно забытым танцевальным хитом Мадонны, а после выступления её неожиданно стали слушать вообще все!
Ника хорошенько обработала аранжировку под себя, а в дуэте с ней пел её молодой препод. Трек в их исполнении разлетелся по всем телефонам и поставил всех на уши. Поэтому, если учесть, что в баре были преимущественно студенты ХГТУ. они узнают La isla bonita по первым же нотам.
Ника бросается к “Ирландскому бэнду”, где её же преподаватель и сидит в солистах. Роня рыщет в поисках Паши, и спустя пять минут, которые я нервно пересматриваю старую запись с конкурса, притаскивает взволнованного мальчонку.
— Привет! — Паша слабо машет ручкой, как маленький. Боже, какой он. нежный и милый. Не мой совершенно типаж. И как я могла на него тогда почти запасть?
— Привет, Паш, так без сантиментов. Движения помнишь? — беру быка за рога, прижимаясь ко лбу парня своим, чтобы было лучше слышно, и доходчиво понятно, что не шучу.
— Ага-а, — тянет Паша, расплываясь в смущённой улыбке.
— У-мо-ля-ю. — подвываю с мольбой, — притворись самцом, а? Как тогда.
Вот то-то и оно, тогда я поверила, что он, как парень из нашего горячего танца! Горячий, брутальный самец.
Увы, на деле, Паша — маменькин сыночек. Тютя иначе говоря.
— Я. — он кивает, а я напряжённо прислушиваюсь к тому, что говорит солистка.
— Та-а-ак, а наша красотка Никич увела у меня Димаса, да-а? — орёт девушка в микрофон, Ника-артистка, хохочет и жмёт плечами. Она прямо-таки льнёт к Диме — и этот цирк явно для глаз Тёмы. Если его и нет здесь, то какой-нибудь “лучший” друг обязательно фотку или видосик отправит.
— Ребята вспомнили, что у них в репертуаре есть шикарная песня, — нагнетая интригу, протягивает солистка. — А вы помните их “La isla bonita”?
— Да-а-а-а-а-а! — народ вопит и сходит с ума.
Девушка ретируется, начинается песня и я ору, потому что Паша, как по команде, перевоплощается в такого нужного для образа мачо и тянет меня на себя. А раскрутив, припечатывает к себе так резко, что дух из груди вышибает.
Народ чувствует, что самое интересное теперь у нашего столика и начинает потихоньку расступаться, освобождая площадку для танца.
Ника и Дима тоже пляшут, но мы интереснее.
Почему?..
Да потому что Паша внешне — красавец! Смуглый, черноволосый, ресницы смоляные, густые, взгляд пронзительный.
Ах!
А как двигается… мне даже ничего делать не нужно, просто кружиться, чтобы волосы летали вправо-влево и хохотать, как можно более влюблённо, будто это всё. ой! Импровизация, мать её!
С учётом, что я так профессионально, как Роня не смотрюсь, выглядит и правда невинно, а уж виснуть на Паше-альфа-самце — дико приятно.
Мой танцор входит в раж, прижимает крепче, мотыляет меня всё дальше и больше, пока в очередной раз раскрутив на вытянутой руке я не. выскальзываю из потной ладошки моего "самца".
Чёрт!
Паша не успевает поймать и я вижу, как он удаляется. Это жуть, страх, неописуемый. Я даже ахнуть успеваю, увы не затормозить. И падаю… падаю в чьи-то очень крепкие, уверенные руки. Такие знакомые и волнительные. Они прижимают меня спиной к груди хозяина, затянутой в, мягкую толстовку!
Кладовочный вампир?.
Примечание:
1. Почему, бл***, так не везёт?
Запишу голосовое хоть и голос трясется.
2…он замирает. возле, с***, Валиковой…
Мы не можем знать, что имела ввиду автор песни М. Краймпберри, но предполагаем, что:
Почему, блин, так не везёт?
Запишу голосовое хоть и голос трясется.
(Но это не точно)
Вера имела ввиду:
…он замирает. возле, смущённой Валиковой…
  
Идеален, как Эдвард Каллен
 
Порываюсь оглянуться, но мне не дают. Так и стою крепко прижатая к чьему-то телу и почти уверена, что точно знаю к чьему.
Толстовка!
Запах!
Руки!
Ощущения!
Всё настолько знакомо, что мысли о других стираются.
Я кайфую.
Мне удобно в этих руках. Они обнимают так нежно и в то же время по — хозяйски, что я чувствую себя нужной, желанной. Они не просто держат — они хотят изучать моё тело и готовы защитить меня от падения снова.
Уха касается дыхание:
— Осторожнее, — звучит знакомый проникновенный шёпот в ухо. — Не позволяй всяким слабакам тебя танцевать, милашка…
Вампир, я уверена, что это он!
Касается мочки коротким, мягким поцелуем, обостряя желание всенепременно увидеться с ним лицом к лицу. Взять номер телефона, узнать имя, да блин, просто увидеть его наконец-то, чтобы поставить на уши все соц-сети, но найти!
Какой там Великий со своими наклонностями?
Нелепый спор и перевоспитание гея в обычного парня, когда тут рядом… дышит в затылок, обнимает. Вампир Кладовочный Необыкновенный!
Мне так неправильно хорошо, что напрочь забываю о Пашке.
Зато он нет — портит всю малину. Приближается, тянет за руку и рывком притягивает к себе. Я в его объятиях, но больше раздосадована тем, что Вампир меня так просто отпускает.
Пашка продолжает меня “танцевать”, а я верчу головой, как сова, но уже не вижу обладателя толстовки. Все вокруг одеты ярко, а Вампир. был в чёрном.
Блин!
Его нет! Или за ним успели сомкнуться ряды?..
Я не знаю, но боюсь, что снова потеряла своего кладовочного героя.
Ревность. он явно ревнует, потому, забыв про Великого, которого вскоре нахожу взглядом, решаю танцевать для Вампира. Вдруг его можно довести до белого каления и заставить проявить чувства снова?
В очередной попытке найти глазами незнакомца, на секунду сталкиваюсь взглядом с Сашей. Улыбаюсь ему, он вроде бы улыбается в ответ.
Что ж, значит он по-прежнему “в планах”, вот только игроков всё больше, а я всего одна… и проигрывать не собираюсь! Победа будет моей!
Крепче прижимаюсь к Паше, и он расценивает это как призыв.
Кружит меня пуще прежнего, прибавляет страсти, жара. Прогибает так, что волосы почти касаются пола.
Ника заканчивает песню, я льну к Паше и шепчу: “Мне нужен медляк!” Каким бы робким не был парень, во всём, что касается танцев — его не нужно просить дважды.
Галантно кивнув, Паша бежит к сцене, где передаёт мою просьбу Нике. Она тут же договаривается с группой и раздаются первые звуки какой-то зарубежной мелодии. Да! То что нужно!
Паша вновь ловит меня в объятия, и мы начинаем… тупо переступать с ноги на ногу, как школьники на дискаче. Если вначале расстраиваюсь, то секундами погодя, уже благодарна за такой темп, потому что не сразу понимаю, как сбилось моё дыхание после активного танца.