Prison (СИ)

Слушая военные отчеты, я невольно вспомнил, как смотрела на меня Тули, когда я сбросил иллюзорное обличье Одина и предстал перед ней во всей красе. И то, что было потом…
Это милое создание теперь выглядит словно тень: скулы и ключицы стали выделяться еще больше, а тонкие запястья исхудали настолько, что казалось, их можно легко сломать, просто сжав в руке. Надо будет ее немного откормить…
Выслушав отчеты о мятежниках в Ванахейме, я отпустил докладчиков и направился к темнице. Надеюсь, девчонка все-таки смогла хоть немного поспать. В том состоянии, в каком она явилась сюда, нельзя мыслить разумно. Будь она просто человеком, все события вовсе могли лишить ее рассудка. Подойдя к камере, я мгновение помедлил, засмотревшись на смертную. Девушка безмятежно спала, положив голову на руку. Растрепанные медные волосы спадали на лицо. Забавная смертная. В день нашей первой встречи она так настороженно относилась ко мне, словно чувствуя опасность. А сейчас она готова довериться каждому моему слову. И, как не прискорбно, не все ответы, которых она так ждет, будут правдивыми. Ради ее же блага истина будет раскрыта ровно настолько, насколько я посчитаю нужным.
Мои размышления прервал смех спящей девушки. Поразительно, она смеется во сне… Я без труда мог бы заглянуть в ее сознание и узнать, что же вызвало улыбку. Но, вопреки своему любопытству, решил оставить ей возможность в полной мере насладиться своим сном. Приняв свой настоящий облик, я вошел в камеру и присел рядом с ней на кушетку. Пожалуй, позволю поспать ей еще немного. Тяжело признавать, но, похоже, что рядом с этой девчонкой я становлюсь мягче… Довольно досадный факт, но он доставляет мне наслаждение…
Вдруг девчонка резко вздохнула, и ее дыхание стало прерывистым и неравномерным. Она сжалась в комок и закричала, прижимая руки к животу. Я схватил ее, пытаясь разбудить, но мне это не удалось.
— Смертная! — крикнул я, тряся ее за плечи. — Немедленно проснись! — мне с трудом удалось положить ее на спину, и тут моему взору предстало растекающееся кровавое пятно в боку девчонки.
На миг. Всего лишь на миг мое сердце охватило страх за смертную. Дальнейшие действия совершались абсолютно уверенно и без тени сомнения. Я обхватил ее голову, положив ладонь на висок, и наклонился к самому уху девушки…
POV Тули
Как прекрасно утро в монастырском саду. Солнце недавно взошло, и мощеные дорожки были полны спешащими по своим делам монахами в черных одеяниях. Весь сад наполнял аромат цветущих растений, с любовью посаженных послушниками. Не далеко от меня журчали искусственно созданные ручьи. Воздух был наполнен утренней свежестью и невесомым ощущением спокойствия. Так всегда было в стенах монастыря. Никакая суета не отвлечет тебя от выполнения твоего послушания.
Я трудилась, выкапывая глубокую ямку для саженцев, и пересадив их туда, удобряла, чтобы те прижились на новом месте. Этот кустарник любил тепло, поэтому работа шла на самой солнечной площадке сада. Если духам понравится мой труд, саженцы вскоре будут радовать их, а заодно и нас, прекрасными маленькими белыми цветами.
Мои глаза закрыли чьи-то мягкие ладошки. Испачканными землей руками я обхватила их и тут же услышала звонкий смех. Нурава! Я обернулась, убирая ее руки с глаз, и увидела лицо своей сестрички. А позади нее стоял улыбающийся Вало. Нурава, была задрапирована в легкую кремовую ткань, а ее светлые волосы аккуратно заплетены на голове. Ярко-голубые глаза были полны радости и любви. Веснушки же придавали ее лицу какое-то особенное, детское озорство, что так украшало девушку. Вало, облаченный в воинские доспехи, с теплотой улыбался очередной маленькой шутке сестры. Его светлые волосы, как всегда, были взъерошены, а во взгляде голубых глаз читалась искренняя нежность и любовь к нам, его сестрам.
Обняв меня, Вало и Нурава предложили присесть на теплые камни. Мне было очень жарко под тяжелыми черными монашескими одеждами, но, несмотря на это, я с удовольствием слушала, как Нурава, схватив мою руку, с упоением рассказывает своим дивным голоском о маме. Они смеются… Кажется, будто их смех переплетается с журчащим неподалеку ручьем и превращается в невесомую, едва уловимую музыку. Закрыв глаза, я подставила лицо под нежные лучи утреннего солнца, наслаждаясь моментом и дивной музыкой природы и родных голосов.
Неожиданно смех стих. Кто-то или что-то загородило солнце. Во мне стало разрастаться ощущение абсолютной пустоты. Открыв глаза, я увидела Вало, схваченного судебным приставом. Он крепко держал теперь уже связанные руки брата у него за спиной, а в ногах у них лежало бездыханное тело Нуравы…
— Нет! Нет! — я попыталась рвануть к брату и, позабыв все обещания, данные монахам, охватить пламенем врага, но не могла пошевелиться. Все тело будто парализовало. Вало затаил дыхание, испуганно смотря мне в глаза.
— Мы найдем тебя, — раздался жуткий, пробирающий до костей голос пристава, и, подняв свободной рукой короткий меч, он всадил его под ребра Вало.
Я почувствовала резкую боль в боку, которая постепенно стала охватывать все тело. И снова я ничего не могу сделать, только кричать от боли и бессилия.
…это обман. Немедленно просыпайся! Сейчас же!
Реальность вернулась ко мне настолько внезапно, что я еще какое-то время не могла понять, где нахожусь. Локи сидел за мной, прижимая одной рукой мою голову к себе. Я судорожно вцепилась в него, будто боясь снова упасть в бездну этого кошмара…
— Они ищут меня! — я задыхалась. — Они… Они… — вдруг я с ужасом поняла, что до сих пор чувствую боль, которая ощущалась во сне. Опустив глаза, я обнаружила разрезанную ткань и растекающуюся по платью кровь. Локи аккуратно подцепил края разреза и рванул их, открывая рану. Промокнув платьем кровь, он оценивающе посмотрел, насколько опасна рана.
— Неглубокая, быстро заживет, — с облегчением выдохнул он. — Я бы рад услышать объяснения, но, судя по всему, ты сама не знаешь, что это было?
— Нет, — растерянно проговорила я. — Но догадываюсь, кто это был.
***
Локи, в обличье Всеотца, в сопровождении четырех стражников вел меня к лекарям. Мне с трудом удалось его заверить, что я в состоянии передвигаться сама. Вид у меня, наверно, был колоритный: платье на боку было разодрано и испачкано кровью, а волосы торчали в разные стороны…
Когда мы прибыли на место, Локи жестом велел стражникам остаться за дверью. Нас встретили две высокие женщины, облаченные в одинаковые голубые платья с вышитыми на них причудливыми узорами. Их светлые волосы были уложены в высокие прически, такие аккуратные, что ни одна прядь не выбивалась и не падала на лицо. Даже их лица казались чем-то похожими. Они взяли меня под руки и повели в глубь комнаты, не произнося ни слова.
— Пусть ожидает меня здесь, — властно прозвучал голос Одина. Затем послышался громкий звук закрывающихся дверей. Локи ушел.
Мне аккуратно помогли лечь на кушетку. Ловкие руки целительниц принялись за рану. Я чувствовала боль, но уже как-то отдаленно. Когда рану принялись зашивать, мне стало по-настоящему неприятно. Слава духам, края стянули всего двумя стежками. Я храбро молчала, стиснув зубы, когда чувствовала, как иголка проходит через плоть. Ну, каменный век какой-то: мир Богов, а раны зашивают! Хотя, у Богов-то они, наверно, затягиваются сразу.
Целительницы то и дело бросали на меня любопытные взгляды. Интересно, они в первый раз зашивают узника?
— Мы обработали вашу рану, но это скорее перестраховка, — приподнимая меня за плечи, проговорила одна из целительниц. — Края и так начали затягиваться. Вы же не из Мидгарда, верно?
— Да, я из другого мира, — с недоверием подтвердила я.
— Не уверена в вашем бессмертии, конечно, — целительница поджала губы и вздернула подбородок. — Но ручаюсь, что ваша рана еще несколько минут назад была намного глубже, — сказав это, она удалилась вместе со своей напарницей, оставив меня в одиночестве переваривать услышанное. Точно! Я же ломала ребра! Вернее, Локи мне их сломал, удачно скинув с возвышенности… Но они больше не болели! Похоже, что Бог Обмана будет сильно удивлен.