Prison (СИ)

— Сын? — мой голос сорвался на нервный крик. — В каком смысле? Как домашнее животное?
— Сын, в смысле отпрыск, — весело ответил Бог Обмана. — У меня есть дети, смертная! И лишь немногие из них выглядят как люди.
Не придумав ничего в ответ, я только подняла брови и уставилась на трикстера, ожидая, что он сейчас рассмеется и крикнет: «Какое же ты глупое смертное создание, я же пошутил»… Но ничего подобного не произошло. Поэтому в моей голове начали перевариваться новые увлекательные факты биографии этого удивительного Божества.
— У меня были и жены, — тихо, с весельем в голосе продолжил шокировать меня трикстер. Судя по его виду, он получал просто колоссальное удовольствие, наблюдая мою реакцию. А чего ты, собственно, ожидала, Тули? Он — Бог. Да еще и немного эпатажный… Может, ему было скучно, и он захотел некоторого разнообразия…
От этих мыслей мне вдруг стало дурно, и я, выпустив коленки из рук, легла на дно ванны и нырнула под воду. Но даже под водой, я слышала хохот трикстера.
— Надеюсь, ты не решила из-за этого утопиться? — сквозь смех проговорил он, когда я вынырнула. Змей с какой-то особой лаской потерся мордой о его ладонь и прополз мимо него, к двери.
— Не льсти себе, — обиженно съехидничала я и прижала ноги к груди, закрываясь от нахального взгляда Локи. — БЫЛИ жены? А сейчас…
— Были, — он не стал углубляться в подробности о нынешних жизнях своих жен. — Мать Ёрмунганда была нужна мне для одной цели, достигнуть которую мне так и не удалось… Она родила мне еще двоих детей. А Сигюн, — после этого имени последовала короткая пауза, и Локи мечтательно улыбнулся. — О, это было веселое развлечение! Я принял облик ее истинной любви! Отличная шутка получилась! Она родила мне двоих сыновей. Они похожи на людей в отличие от того, с кем ты только что познакомилась. Кстати, ты ему понравилась!
— Веселое развлечение? — в моей голове не укладывались все эти слова. — Ты обманом на ней женился, она родила от тебя детей, и ты все это сделал просто, чтобы поразвлечься?..
— Ну, признаюсь, чувство юмора у меня немного специфическое, — Локи улыбался своей «фирменной» самодовольной улыбкой и медленно подходил ко мне, сцепив руки за спиной. — Но это было действительно забавно.
Мне захотелось снова спрятаться от всего этого, нырнув под воду, но радовать Локи еще и своей наготой, помимо моей ошарашенной реакции, я не стала. Вместо этого я начала буравить глазами стену, еще крепче обнимая свои колени, словно они были спасательным поплавком во всей этой нелепости.
— Я смотрю, тебя это слегка шокировало? — продолжал усмехаться Локи.
— А я смотрю, тебя это несказанно радует! — чуть прикрикнув, парировала я.
— Что это, смертная? Ревность?
Я перевела глаза на трикстера: он прищурился и остановился рядом со мной, пожирая меня хитрым взглядом.
— Нет, это восторг от удивительных подробностей твоей биографии! — я уже начинала злиться, потому что осознала, что он прав. Меня больше шокировало не то, что у него были столь удивительные дети, а то, что у него были жены. Да, я чувствовала самую обыкновенную жгучую ревность. Будь она трижды проклята.
— Что за отметины у тебя на спине? — неожиданно сменив тему, с интересом в голосе спросил Локи.
Отметины на спине? О, духи! Я уже и забыла о них…
— Это… — я вздохнула, возвращая в памяти то спокойное время, проведенное в монастыре. — Это знаки принадлежности к служителям духов. Их наносят сразу после пострига и постепенно увеличивают по мере того, как ты продвигаешься по службе.
— А ты неплохо трудилась, — он театрально заглянул в купель. Мои руки сомкнулись еще плотнее.
— Я успела немного продвинуться по службе, — перед глазами возникли образы жриц, которые наносили татуировки острыми длинными инструментами, вгоняя под кожу краску тонким пунктирным узором, который теперь обвивал мое тело, словно стебли причудливого плюща. Локи присел и провел пальцами по спине, очерчивая рисунок, который начинался на середине правой лопатки и уходил вниз, огибая весь бок и поясницу.
— Идем. Хватит нежиться, — вдруг приказал он, резко выпрямившись. Трикстер потянулся за широким куском ткани и, развернув его, пригласительным жестом намекнул, что пора вылезать.
— Может, хоть глаза закроешь? — я сильно смущалась.
— О, если тебя это успокоит, — Локи картинно закрыл глаза. Я быстро вылезла из воды и схватила мягкую ткань из рук трикстера, но тот ее не отпустил, а уверенно закутал меня ею, при этом ухмыляясь как мальчишка.
— Пойдем, смертная, уложу тебя спать, — он отпустил руки и подтолкнул меня к выходу. Увидев свернутую чистую одежду, я подождала, пока трикстер выйдет из ванной.
— А сказку перед сном расскажешь? — бросила ему в спину я.
— Еще чего! — не оборачиваясь, ответил Локи.
***
Спать не хотелось. После всей информации, которую на меня любезно вывалил младший принц, мне хотелось только одного — не думать о его бывших женах, но, увы, этот вопрос никак не хотел покидать мою и без того замороченную голову. Интересно, они живы?..
Локи, тяжело вздохнув, сел на кровать рядом со мной и просунул под мою голову ладонь. Он пригладил мои мокрые волосы, разделяя пальцами пряди, и я почувствовала, как веки постепенно стали тяжелеть. «Он усыпляет меня!» — отдаленно пронеслось в моей голове. Похоже, это и есть его «сказка на ночь»…
***
Высокий, широкоплечий молодой человек сидел на широком каменном выступе. Перед ним открывался один из красивейших видов на величественные горы, но он склонил голову в молитве. Его кудрявые русые волосы слегка колыхал теплый ветер. Вокруг царило полное умиротворение. А тишина, нарушаемая лишь звуками стрекочущих насекомых и шумом ручьев, казалась такой ощутимой… Будто бы наполняла тебя изнутри, погружая в безмолвное спокойствие и безмятежность.
Хиланен любил посвящать такие вечера молитве. Я всегда считала, что из всех послушников он обладал самой искренней верой не только в высших духов. Он верил, что в нашем мире еще есть место чему-то чистому и прекрасному… Мне до сих пор кажется это немного наивным.
Кого же, как не его, я могла увидеть сейчас во сне. После того, как я полдня мучилась угрызениями совести…
Наблюдая за тем, как мерно вздымалась его спина, я не смела подойти ближе. Молитвы всегда были священны, и даже паршивый парламент не осмеливался прерывать их, когда имел наглость совать свой нос к нам в монастырь.
Хиланен немного повернул голову в мою сторону, будто прислушиваясь. А затем обернулся, и его лицо озарила улыбка, когда наши глаза встретились. О, духи! Как же давно я его не видела! Он поднялся и раскрыл руки для объятий. Я поспешила навстречу и крепко обняла его в ответ.
— Хиланен! — мое сердце наполнялось радостью и теплотой. Как и в прошлый раз во сне, когда я встретила тех, кто мне был дорог… Руки монаха спустились со спины на талию и крепче прижали меня к себе, нарушая всю неприкосновенность личного пространства. Объятия теперь несли совершенно иной характер.
— Что ты делаешь? — я уперлась руками в его грудь и попыталась вырваться, но он был физически сильнее меня. — Хиланен, прекрати, мне больно!
Он зарылся сладострастными поцелуями в мою шею, кусая кожу, а руки стали задирать черную ткань, в которую я была задрапирована. На меня напала невообразимая паника. Я положила ладони на его шею и позволила им нагреться, оставляя на коже монаха багровые ожоги. Он дико закричал и отпрянул от меня. Взглянув в его лицо, внутри меня все похолодело.
На меня смотрел тот самый судебный пристав, что заколол Вало. Он со злостью пожирал меня глазами, а затем, плотоядно улыбнувшись и издав отвратительный звук, смутно напоминающий рычание, схватил меня за руки, больно сжав запястья.
— Больше никаких фокусов, дорогуша, — сквозь зубы процедил он и повел меня вниз по каменной лестнице. Я снова не могла ни сопротивляться, ни применить свою силу. Паника сменилась безграничным животным ужасом. Куда он меня волочит? А если он попытается убить меня во сне? Не кого-то другого, а проткнет именно мою плоть! Тогда я умру?..