52 Гц (СИ)

— Почему ты не позвонил? — перебил Майкл. Ему было плевать на фонарики, на улочки, на Токио, на всю эту дрянь.
Джеймс осекся, уронил едва загоревшийся взгляд. Потом поднял — уже серьезный. Спросил, глядя в глаза:
— А ты?..
— Я?.. — искренне изумился Майкл. — Я обещал твоему отцу, что не полезу первым!
У Джеймса изменилось лицо, во взгляде мелькнул испуг.
— Ты что, не знал? — Майкл подался вперед, устроив локти на стол, вглядываясь, стараясь найти хоть каплю притворства. — Он сказал, я испорчу тебе жизнь. Чтоб я не рыпался, пока ты сам мне не позвонишь. А не позвонишь — значит, и не судьба.
— Я не знал, — потерянно сказал Джеймс. — Я не знал про это. Я думал, ты мог…
— Не мог, — отрезал Майкл. — А ты что, ждал? Так ждал, что аж постоянного дружка завел, чтобы ждать веселее было?
— Ты ничего не знаешь об этом! — вспылил Джеймс.
— И знать не хочу! — рявкнул Майкл.
С соседних столиков к ним повернулись головы. Майкл повел шеей, разминая напряженные плечи. Постарался взять себя в руки. Не хватало еще привлекать внимание к их встрече, тем более к их ссоре. Потом обернулся на Зака. Тот сидел, застывший, как изваяние, с поднятой десертной ложечкой. Майкл кивнул ему, мол, прости, сам понял. Буду потише.
Джеймс пальцами нервно потирал лоб, глядя в стол.
— Господи… — повторял он. — Я не знал.
Майкл нахмурился. Пнул его под столом в ботинок.
— Закажи что-нибудь. Отыграюсь за все твои долбаные салаты.
— Что?.. — Джеймс непонимающе поднял взгляд.
— Пожрать возьми себе что-нибудь, — велел Майкл.
— Я не знаю, я не хочу… — рассеянно сказал Джеймс.
Майкл обернулся, кивком подозвал официанта, дежурившего возле стены.
— Два этих ваших… — начал он и осекся. Кашлянул, поправился: — Охотничье меню. С вином. И сыр.
Джеймс покорно положил на стол буклет, посмотрел на Майкла. Бледный, только прикушенные губы алели.
— А знаешь, — сказал Майкл. — Знаешь, я однажды чуть не послал нахер обещание твоему отцу. Хотел отыскать тебя. Так соскучился, что мне казалось — все, или увижу тебя, или сдохну.
— И что?.. — тихо спросил Джеймс.
В горле закрутился какой-то водоворот слов, они распирали его, грозились хлынуть прямо на скатерть бессвязным мутным потоком. Майкл судорожно дышал, сглатывал их, чтобы не рванули все сразу.
— Я тогда подписал первый контракт на полмиллиона. Как раз когда ты себе этого шарль-де-голя завел. Думал — да что, блядь, этого не хватит, чтобы тебя выкупить? Оплатил бы тебе обучение, еще бы сверху добавил, если б отец тебя кинул. Ну, пришлось бы помаяться, пока я тут, а ты там, но даже это решилось бы, перевелся бы поближе ко мне, я даже универы подбирать начал. Калифорнийский, еще какие-то были, их же полно. Ну, сколько там — тридцать, сорок тысяч в год?.. Я не смотрел даже. Да хоть пятьдесят! У меня полмиллиона на руках было. Я б тебе все их отдал!
— И что, — Джеймс сглотнул, спросил сухим голосом, — что тебе помешало?..
— Ты и помешал, — зло сказал Майкл. — Сара сказала, ты кого-то нашел. Что вы встречаетесь. Живете вместе. Что ты не хочешь обо мне ничего слышать. И я отвалил.
Джеймс вдохнул, будто хотел возразить — но промолчал. Выпил глоток вина, покачал бокал.
— Я искал тебя, — сказал он. — Когда пять лет прошло. Ездил в Лондон. Но уже… уже поздно было. Видел, что мастерская закрыта. А дом вы продали, там была другая семья. И паб… тоже чужой. Я бы спросил у Сары, но мы поссорились из-за Винсента. Она считала, что я не имею права встречаться с кем-то другим. Я вспылил, она наговорила мне… И мы с ней больше не разговаривали.
Джеймс вздохнул. На щеках у него светился румянец.
— А где еще искать, я не знал.
— А че меня искать, — раздраженно сказал Майкл, подаваясь вперед. — Че меня искать, когда я на виду?.. Зашел в гугл, нашел моего агента. Я че, секретный шпион? Меня где угодно найти можно было! Не хочешь через агента — так фестивали, премьеры, конвенты, встречи с фанатами. У меня телохранителей нет, чтоб никого ко мне не пускали, любой подойти может.
Джеймс болезненно скривился, щуря глаза.
— Да… знаю. Любой. И любая.
— Ты что, поревновать решил?.. — издевательски спросил Майкл. — Серьезно? Хочешь сейчас моих баб посчитать? Да я сам всех не вспомню. У меня до тебя сотня была, а после тебя — все пять.
Джеймс выпрямился. С его лица исчезло мученическое сожаление.
— Я не спрашивал, сколько их было, — сказал он, на глазах обретая спокойствие. — Мне не интересно.
— А что тебе интересно?
Джеймс молча смотрел на него, вдруг став каким-то холодным, далеким. Майкл судорожно переворошил в памяти, что он ему такого сказал, чтобы Джеймс вдруг стал таким — но ничего не нашел, память будто вырубило, он ни слова не вспомнил.
— Очень жаль, — с расстановкой сказал Джеймс. — Кажется, я в тебе сильно ошибся.
— А я ошибся, когда думал, что тебе хватит сил собрать яйца в кулак и сказать, что у тебя все прошло, и ты не собираешься возвращаться! — вспылил Майкл.
— У тебя «все прошло» куда раньше! Я… — Джеймс задохнулся от возмущения, у него зажглись глаза, на мгновение блеснув прежним огнем. — Я ради тебя был готов на все!.. Я не позволил тебе сесть в тюрьму!.. Пожертвовал ради тебя всем, что у меня было!
— Ну и че молчал-то тогда стока лет?
— Я встретил хорошего человека, — твердо сказал Джеймс, глядя ему в глаза. — Надежного, умного и верного.
— А я, понятное дело, не такой, — усмехнулся Майкл. — Ни верности, ни хорошести ты от меня не видел. Что дурак, не спорю, — он мотнул головой. — Отец твой так же сказал. Я и с ним не спорил. А что? Это правда. Университеты я только издалека видел. Мне некогда было учиться, и не на что. Мне работать надо было. Семье помогать.
Джеймс устало покачал головой.
— Нет, Майкл. Дело не в этом. Ты и правда дурак.
Майкл пренебрежительно хмыкнул, сложил руки на груди.
— Ну так че, умник, — сказал он. — Че искал-то меня тогда? Аж в Лондон ездил.
— Теперь это уже неважно.
«Важно!» — хотел крикнуть Майкл, но не дал себе, сцепил зубы.
— Такой умный, а позвонить моему агенту не догадался.
— Догадался, — Джеймс сбавил тон, к нему в голос вернулось прежнее сожаление. — Но ты очень высоко взлетел, Майкл. Я хотел… но боялся, ты меня даже не вспомнишь.
— А перестать быть таким ссыклом ты не хотел?
Джеймсу в лицо бросилась краска, он плотно сжал губы.
— Насчет баб. Я обещал тебя ждать, — сказал Майкл. — Хранить тебе верность я не клялся. Пять лет — долгий срок, а мы оба не монахи. Но я ждал, — с нажимом сказал он. — Все это время.
У Джеймса невольно приподнялась бровь, в лице что-то мелькнуло.
— В смысле — все «то» время, — поправился Майкл, чувствуя, что сам краснеет. — Не «это». Не до сих пор.
— Когда я жил в Париже… — начал Джеймс, но Майкл прервал его:
— Да плевать! Мне плевать, как ты жил. Ты завел себе хорошего и надежного — поздравляю! Иди ебись с ним, раз плохие мальчики тебя больше не вставляют.
— Мне не нужно твое разрешение, — резко сказал Джеймс.
— А че тебе нужно? — грубо спросил Майкл. — Зачем ты приехал?
— Меня пригласили, — холодно сказал Джеймс. — Твой продюсер хочет, чтобы я доработал сценарий.
— Да че ты. А я слышал другую версию. Что ты аж в контракте прописал, чтобы роль дали мне.
Джеймс опять покраснел.
— Ты не должен был знать.
— Но знаю. И хочу, чтобы ты рассказал мне, что все это значит.
Джеймс взял бокал, глотнул вина. Облизал оставшийся на губах красный след. Бесшумный официант поставил перед ними по огромной тарелке, на которой была выложена дизайнерская композиция из мяса и овощей.
— Я написал книгу, — сказал Джеймс. — Когда она получила награду, со мной связалась ирландская киностудия и предложила сделать экранизацию. И я подумал, что это знак. Винсент… — начал он и вдруг заговорил четче. — Вообще это была идея Винсента, что нам стоит встретиться. Он знает про нас. Он убедил меня, что нам нужно поговорить. Я хотел увидеть тебя, чтобы поставить точку. Дать знать, что я… я не вернусь. Мы скоро поженимся, и я хочу, чтобы прошлое наконец стало прошлым.