52 Гц (СИ)

Отношения с женой Эвана у него как-то не складывались. Они общались дружелюбно, но на дальней дистанции. Майклу все время казалось, что он ей не нравится. Хотя она ни разу за все время их знакомства не дала ему этого понять, он испытывал что-то вроде детской мальчишеской ревности к женщине, которая завладела его лучшим другом. Может, она это чувствовала — а может, ему просто казалось. Выяснять правду он не стремился.
С Томми и Сарой все было иначе. Он видел, как зарождался их роман. Он помнил, как они встречались — еще тогда, то вчетвером, то впятером, в пабе. Он был в курсе всего, что у них происходило, даже когда уже уехал в Америку, потому что если Томми нужно было кому-то поныть и пожаловаться, он звонил или ему или Брану и пространно сетовал на жизнь. А они, как и полагается лучшим друзьям, в один голос советовали прямо противоположные вещи — извиниться, забить, извиниться с букетом, надраться, махнуть рукой.
А теперь у них будет семья. Теперь у них будет ребенок. Их, общий. Одна часть Сары, одна часть Томми, а в итоге — новая жизнь. Майкл с трудом это осознавал. Когда они все успели так повзрослеть?.. Они же сами совсем недавно были мальчишками!.. Он сам иногда до сих пор ощущал себя по-подростковому дурным и горячным. А оглянись — тебе уже тридцать, друзья женятся, друзья заводят детей… Рождение дочерей Эвана почему-то не казалось Майклу таким невероятным событием. Но Томми!.. Томми будет отцом? Да куда ему, он же сам вчерашний пацан!..
Это с трудом укладывалось в голове. И при всех попытках смириться и развернуть мысли в том направлении, что ему вообще-то тоже не помешает, сама идея того, что Виктория забеременеет от него и тоже кого-нибудь родит, приводила его в содрогание. Он бы скорее согласился, чтобы от него залетела любая из его случайных партнерш, но не дай бог Виктория.
— Когда у нас будет свадьба, я тоже хочу триста гостей, — сказала Виктория.
Они приехали в числе первых, с самого утра, задолго до момента, когда им, друзьям жениха и самому жениху, нужно было отправляться в церковь и ждать там невесту. Татуировку на руке еще чуть-чуть жгло, но это была приятная боль. Майкл ощущал ее под рукавом как свою тайну.
Томми заранее проинструктировал его насчет строгого дресс-кода, так что Майкл был экипирован по варианту white tie: фрак-визитка, особый жилет, особая сорочка, особенный галстук. Виктории к ее костюму полагалась шляпка, и та выбрала одну с такими длинными фазаньими перьями, что Майклу постоянно хотелось за них дернуть.
Высшее английское общество, конечно, производило впечатление. Майкл краем уха слышал титулы: половина женщин здесь была леди, половина мужчин — какие-то сэры, и их легко было отличить по совершенно особенной дружелюбной улыбке с сомкнутыми зубами. Улыбаться мы тебе улыбаемся, но близко не подходи. Куда легче было знакомиться с простыми смертными. Майкла и Викторию здесь знали как минимум в лицо, но они были далеко не единственными знаменитостями среди гостей. Знакомые лица мелькали то тут, то там, как на кинофестивале. Среди гостей он заметил Арджуна — узнал его сразу, хотя и видел-то всего пару раз в жизни. Один его фильм в судьбе Майкла был слишком уж судьбоносным, так что и лицо запомнилось. Они с Викторией подошли поближе, чтобы поздороваться. Майкл уже хотел было представиться, но тот опередил:
— Майкл!.. А я тебя помню. Рад видеть, ужасно рад.
Майкл удивленно поднял брови.
— Правда?..
— Ты часто бывал у Сары, я еще тогда заметил тебя. Когда это было?.. Лет восемь назад?..
— Десять, — сказал Майкл. — Я был на показе одного из ваших фильмов. Не думал, что вы запомните.
— Такое лицо?.. Такую фактуру?.. — спросил тот. — Нет-нет, мне было очень приятно следить за твоей карьерой. Особенно в ранние годы. У тебя были прекрасные работы!
— Спасибо, — Майкл улыбнулся. — А я помню ваш фильм. «Поиск солнца», кажется.
— Это был творческий поиск, — тот отмахнулся. — Ранняя лента, сейчас я бы сказал, там слишком много формы и мало сути.
Майкл слишком плохо помнил фильм, чтобы сказать по этому поводу что-то внятное, так что неопределенно повел головой, что могло означать как вежливое несогласие, так и вежливое согласие.
— Я знаю, что ты сейчас не занимаешься независимым кино, но я был бы рад однажды с тобой поработать, — сказал Арджун. — Если у тебя выдастся время.
— Да, — согласился Майкл. — Если выдастся время.
Они обменялись телефонами, как обычно делают в таких случаях. Такие контакты редко потом срабатывают, но Майкл выучил правило — знакомства, знакомства, еще раз знакомства. Этими знакомствами его Фейсбук был набит под завязку. Кто-то помнит тебя, ты помнишь кого-то, и может быть, однажды случайное знакомство принесет тебе шанс вырваться на голову вперед соперника. Кто знает?..
Держа Викторию рядом, Майкл, как и все остальные гости, передвигался от одного знакомого лица к другому. Между делом знакомился с незнакомыми. Было трогательно, когда он узнавал те, десятилетней давности лица, которые когда-то закатывали глаза от его присутствия. Ему было интересно — вспомнит ли кто-нибудь того парня на мотоцикле, что приезжал к Саре, над которым некоторые так любили поржать?..
Нет, не помнили. То ли он так изменился и они не могли связать нищего выходца из трущоб с восходящей звездой, то ли просто все эти тогдашние студенты, тусовщики, начинающие музыканты, модели и актеры не давали себе труда запомнить очередную Сарину игрушку. Майкл вклинился в одну группу гостей, в другую — ему улыбались, его узнавали, его принимали, как равного, а некоторые даже — с огоньком восхищения. Майкл улыбался в ответ снисходительно. Он помнил мулатку Нтомбе — она стала дизайнером, и Виктория пару минут оживленно щебетала с ней про фасоны. Обе обрадовались знакомству: Вик вообще любила надеть на себя что-нибудь нестандартное, прямо с подиума (Майкл говорил «о, Господи» и прикрывал глаза рукой, чтобы не видеть), Нтомбе не помешала бы реклама и она была бы счастлива предоставить Виктории одно из своих платьев. Майкл вежливо молчал и улыбался, пока они менялись контактами.
— Мне все больше здесь нравится, — сказала Виктория, цепляясь за его руку и невзначай прижимаясь бедром к бедру.
Она вела себя безупречно. Хотя, на вкус Майкла — слегка переигрывала с простодушной милотой. Теряя Ларри, она искала, в кого срочно вцепиться, чтобы не утонуть, если покровительство кончится. И она, конечно, первым делом вцеплялась в Майкла. Во-первых, потому что они были связаны контрактом, во-вторых — потому что ей явно казалось, что если посильнее надавить Майклу на жалость, тот наконец поддастся и женится. Майкл исполнял сложный танец «шаг вперед и два назад» и на данный момент слегка подостыл к идее свадьбы с Викторией.
Наконец среди гостей он разглядел золотую макушку Эвана, утянул Викторию к нему. Хочешь — не хочешь, а представлять девушку было нужно. Эван так искренне радовался знакомству, так улыбался и повторял, что ужасно, ужасно рад, что Майклу показалось — это ему самому сейчас предстоит вести Викторию к алтарю, и ему слегка поплохело.
— Послушай, — Эван взял его за рукав, сдавил руку длинными пальцами. Он смотрел прямо — он редко так делал, так что Майкл насторожился. — Я хочу тебя попросить.
— Давай, — отозвался Майкл с легкой тревогой. — Ты же знаешь — все, что угодно.
— Мы посмотрели ваш фильм. «Неверлэнд». Джейн просто обожает тебя.
Майкл улыбнулся. Жена Эвана — Майкл постоянно забывал ее имя, терял его в памяти, а потом оно выскакивало на него из-за угла — Патрисия, ее звали Патрисия, Эван зовет ее Пэт — тоже улыбалась, стоя рядом. Они вдвоем выглядели идеально подходящими этому обществу. Она — молчунья с ямочками на щеках, он — весь куда-то летящий. Они были хорошей парой, Майкл знал это, просто никак не мог простить ей то, что она была женой «его Эвана».
— На следующей неделе у нее день рождения, — сказал Эван, пылко вглядываясь ему в лицо. — Ты мог бы прийти?..
— Я?.. — изумился Майкл. Последний раз на дне рождения девятилетней девчонки он был тогда, когда ему самому было десять.