Мечтая о тебе

Мара накинула на шею длинную черную ленту, протянув ее под воротником и завязав элегантным узлом на шее. Внезапно она поняла, что где-то играет музыка, и от удивления даже замерла с поднятыми руками. Мотив доносился сверху и по звучанию напоминал каллиопу. [2] Мара подошла к окну, слегка высунулась и посмотрела вверх, где было окно ее соседа сверху. Музыка доносилась из комнаты Чейза.
Уже прикрыв окно, Мара обнаружила, что сверху, кроме музыки, доносятся даже более интересные звуки. Это был тихий, но все же отчетливый стук, словно кто-то работал на телеграфном ключе. Удивленно тряхнув головой, Мара уселась на край кровати. Лишь потянувшись за ботинками, она вспомнила, что отдала крючок для застегивания пуговиц.
Со вздохом она наклонилась и начала застегивать пуговицы на высоких ботинках пальцами, что было очень неудобно. Неудивительно, размышляла Мара, что этот тип забыл о своем обещании с утра первым делом вернуть крючок. Наверное, для таких, как он, понятие времени вообще не существует.
Когда она справилась со всеми пуговицами, те же забавные звуки начали доноситься уже с лестницы. Это был диссонанс музыки и цоканья, к которым примешивалось какое-то жужжание и стрекотание. «Что же это?» – гадала Мара.
Она расплела косу, расчесала волосы и собрала на затылке в пучок. Надев шляпку, Мара взяла черные лайковые перчатки и, натягивая их, пошла вверх по лестнице, намереваясь забрать свой крючок.
Пробуждающаяся память подсказала ей, что ночной визитер что-то говорил про поезда и важную встречу. Но в сознании почему-то все больше рисовался образ растрепанной одежды и мечтательных голубых глаз. Интересно, с кем у него важная встреча? И как ее крючок для застегивания пуговиц мог решить все дело. Пока у Мары были только вопросы.
Дверь на третьем этаже была распахнута, и по мере приближения к ней Мару окружали необычные звуки, которые становились все громче. Она пересекла лестничную площадку и встала в дверном проеме, удивленно глядя в глубь комнаты. Столь странную комнату она, наверное, видела впервые в своей жизни.
Вначале Маре показалось, что движется абсолютно все. Раза три она зажмуривалась, чтобы убедиться, что это не сон, но всякий раз, открывая глаза, видела все те же картины. Сплошной водоворот цветов и какие-то танцующие фигуры. Внезапно для самой себя Мара решила, что все это происходит наяву.
Комната была тесно заставлена игрушками. Клоун на музыкальной шкатулке танцевал под мелодию каллиопы. Кукла на ниточках подмигивала и махала ей рукой. Игрушечные барабанщики били в барабаны, вращались карусельки, и куdыркались на наклонных досках игрушечные акробаты.
Игрушки стояли и на нераспакованных деревянных ящиках и чемоданах. Вся мебель была заставлена забавными фигурками. Они были беспорядочно расставлены на полу и сложены в углах комнаты вместе с книгами, тетрадями и какими-то инструментами. В общей кутерьме взгляд Мары остановился на центре комнаты, где по миниатюрной железной дороге бегал совсем как настоящий поезд! Железную дорогу окружали крошечные макеты зданий.
От двери до относительно пустого пространства в центре комнаты проходила узкая тропка. В центре комнаты на полу, скрестив ноги, сидел ее полоумный сосед. Вокруг него все было в движении – юла, небольшие фигурки животных из жести и, конечно же, поезд! Рядом стояла деревянная статуэтка в виде стройной индейской женщины. Она словно в раздумье сверху вниз взирала на весь этот хаос.
Игрушки? Мара и представить себе не могла, что у взрослого мужчины может быть такая страсть. Но глаза не обманывали ее. Взрослый мужчина действительно играл в игрушки.
Чейз держал в руках крошечную жестяную фигурку собаки и что-то сдувал с нее. Потеряв дар речи, Мара смотрела, как ее недавний знакомый с величайшей осторожностью ставит фигурку на пол. Фигурка собаки меж тем начала двигаться, вилять хвостом и качать головой, глядя прямо на нее, Мару. Игрушечная собака уже толкала головой ботинок девушки. Дальше пути не было.
Мара подняла взгляд с игрушечной собаки и смотрела теперь на сидевшего на полу мужчину. И он, тоже чему-то улыбаясь, смотрел на нее снизу вверх.
– Привет, – первым поздоровался он. Его громкий голос отчетливо прозвучал во всем этом механическом шуме.
Немного театральным жестом сосед указал на игрушечную собачку у ноги Мары.
– Ужасно извиняюсь, – воскликнул он, – но вы стоите на ее пути. Не могли бы вы подвинуть ногу?
Гадая, не ослышалась ли она, Мара озадаченно нахмурилась.
– Что вы сказали? – переспросила она.
– Я хочу, чтобы собачка вышла за дверь. Вы стоите на ее пути.
Теперь сосед повернулся в ее сторону и сел на ящик.
– Не отойдете ли чуть-чуть?
Мара посмотрела через плечо назад и резонно заметила:
– Но тогда она упадете лестницы.
– Именно.
Кажется, она начала понимать. Мужчина сошел с ума.
Должно быть, забыл, что сумасшедшая Пора Рождества давно прошла. Мара подняла ногу, пропуская собаку, и повернулась, чтобы посмотреть, как механический пес пересечет лестничную площадку. Он пересек площадку и на первой же ступени полетел вниз.
Чейз пошел вниз за игрушечной собакой. Вернувшись с игрушкой в руках, он остановился в нескольких футах от Мары и странно так прокомментировал:
– Уже в пятый раз… – Теперь он поставил собаку на пол, придав ей другое направление. – И заметьте, она все еще движется. Часовые механизмы намного более хрупкие – такого они не выдерживают.
Мара повернула голову и с сомнением посмотрела на механическую собаку, исчезнувшую между массивными ножками стоявшего рядом большого телескопа.
Сейчас у нее не было слов. Действительно, как разговаривать с лунатиком? Мара немного прокашлялась и стала высматривать, как бы ей подойти ближе к центру комнаты. Чейз стоял всего в паре футов и не сводил с нее глаз. Кажется, он был окружен сплошным движением.
Пробивающиеся через окно утренние лучи золотили его рыжеватые волосы и кончики тонких ресниц. Его ярко-голубые глаза притягивали ее взор. Мара могла поклясться, что этот изучающий взгляд она уже испытывала на себе несколько дней назад. Мужчина смотрел так, словно читал ее мысли, знал, о чем она сейчас думает. Это не могло не волновать ее.
– Я пришла забрать крючок, – выпалила Мара единым духом.
По прекрасному лицу Чейза пробежала тень. Он шлепнул себя по лбу:
– Ну конечно, я забыл вам вернуть его. Жутко извиняюсь.
Осторожно обойдя Мару, он пошел к конторке, прокладывая себе путь среди игрушек, многие из которых все еще двигались. Затем он принялся искать крючок в хаосе вещей.
– Он мне очень помог, – заметил Чейз, сделав неопределенный жест рукой в сторону локомотива, стоявшего на столе. – Как видите, поезд теперь работает. Спасибо.
– Милости просим, – довольно нелюбезным тоном ответила Мара, демонстративно игнорируя теплую улыбку, которую подарил ей Чейз.
– Я хотел вернуть вам крючок, сразу как проснусь, но… немного отвлекся, – извиняющимся тоном сказал он, прерывая поиски и поднимая голову. – Приходится принимать столько решений о том, какие игрушки стоящие. Да, моя встреча, я помню. Мы не сможем производить их все одновременно. А жаль.
– Понятно, – ответила Мара, хотя ей ничего не было понятно. Она чувствовала себя Алисой Льюиса Кэрролла. В шутку Мара гадала, нет ли у мистера Чейза кролика, который проведет ее в свою бездонную нору.
Чейз еще немного поискал в ящике, но было очевидно, что найти крючок он не сможет. Впрочем, Мару это нисколько не удивило. Чейз огляделся вокруг, посмотрел на книжной полке у окна и начал искать среди книг и игрушек, сваленных кучей внизу.
– А, вот он! – воскликнул он, доставая крючок с одной из полок. – Я знал, что он где-то здесь.
В этот момент его внимание привлекло что-то за окном. Подойдя поближе, он выглянул наружу и стал что-то высматривать на аллее. Мара почти смирилась с тем, что придется ждать, как Натаниэль повернулся и, уже проходя мимо нее к двери, протянул крючок.