Дурман желаний

Лаура не смотрела на Керна, надеясь, что он правильно поймет ее нежелание замечать его и уйдет.
Но Керн не ушел. Она знала, что он не уйдет.
Лаура отперла парадную дверь и вместе со строителем вошла внутрь. Керн шел следом. У нее не было повода избавиться от него. Не грубить же ему в присутствии мастера? Керн ходил с ними по комнатам, как если бы участвовал в принятии решений. Слушая, что говорит мастер, он даже комментировал его замечания. В свою очередь, Хадсон обращался к Керну и советовался скорее с ним, чем с Лаурой, будто коттедж по-прежнему принадлежал семейству Кернов. Лаура каким-то образом ухитрялась сдерживаться, но внутри у нее все кипело. Однако сквозь пелену гнева пробивалось совсем иного рода чувство, взрывная сила которого была более опасной.
Лаура не забывала их последнюю встречу — прикосновение его рта к губам, прикосновение ею рук, свое пронзительное волнение, до боли острое желание прижаться ртом к его коже и впитывать, впитывать это тепло каждой порой своего тела. Горячая краска заливала лицо всякий раз, когда ее охватывали воспоминания. Она избегала взгляда Керна, чтобы он не догадался, о чем она думает.
Минут через двадцать Хадсон ушел, и Лаура повернулась к Джошу Керну, обдавая его яростной зеленью своих глаз.
— Чего вы добиваетесь? И как это сумели так ловко поспеть к моему разговору с мистером Хадсоном? Только не рассказывайте, будто вы работали в поле по соседству: слишком уж чисты и ваша одежда, и вы сами!
Он засмеялся:
— Вам не откажешь в наблюдательности! Да, я знал, что вы будете здесь — мне об этом сказал Алф Хадсон, когда мы случайно столкнулись в городе. А возвращаясь домой, я увидел, как он пытается поднять лестницу на крышу дома и…
— И решили, что появился благовидный предлог снова явиться сюда и отравлять мне жизнь! — резко выпалила Лаура.
Керн ответил с видом оскорбленной невинности:
— Я действовал лишь в духе добрососедства— помог Алфу!
Лаура смотрела на него с явным отвращением.
— Да бросьте вы! Хадсон потребовался вам лишь для отвода глаз. Не пытайтесь обвести меня вокруг пальца! Я вижу ваши ухищрения: с их помощью вы надеетесь выставить нас отсюда. Каждый раз, когда я приезжаю, вы объявляетесь тоже. Так вот, какие бы ни были у вас цели, пора прекратить это! Вам меня не запугать и отсюда нас не выгнать. Коттедж я покупаю и намерена переезжать, что бы вы ни предпринимали. Поэтому не теряйте времени на мелкие уловки, мистер Керн, лучше смиритесь с реальностью!
Он слушал Лауру, чуть склонив голову. Серые холодные глаза безучастно наблюдали, как она разворачивает свой сердитый монолог. Когда она его завершила, наступила короткая пауза.
С пылающими щеками Лаура ждала, что скажет Керн. Он заговорил, но первые же его слова заставили ее открыть рот.
— Ваша свадьба состоится до переезда сюда?
— Что-о-о?
— Свадьба состоится до переезда? — терпеливо повторил он, а Лаура пыталась сообразить, что кроется за этим вопросом.
— Может быть, но мы еще не решили относительно даты.
Чего ради он хочет знать это? Какие еще замыслы рождаются в его воспаленном мозгу? Вкрадчивым голосом он промямлил:
— Алф Хадсон что-то говорил о вашем женихе: он, мол, не приедет сюда сегодня, так как находится сейчас за границей. Он долго будет отсутствовать?
— Нет, — коротко отрезала она, почувствовав, как зашевелились волосы у нее на затылке. Она не собиралась беседовать о Патрике с этим человеком.
Древний инстинкт в глубине ее существа вновь и вновь подсказывал, что Джош Керн опасен. Он хищник, охотник, держись от него подальше! Так твердил ей тонкий голосок. И Лаура держалась бы, если б могла. Но как сделать это, если он появляется каждый раз, когда она приезжает?
Его брови изогнулись аркой, когда он наблюдал за Лаурой со своей совершенно возмутительной чуть заметной усмешкой.
— Нет? Алф, кажется, думает, что ваш жених будет путешествовать по Европе несколько месяцев.
— Вы с Хадсоном отвели душу, не так ли? Посплетничали насчет моей личной жизни? — буркнула Лаура, густо покраснев. — Мне урок — теперь я буду осторожна при разговорах.
Раздался громкий хохот Джоша Керна.
— Да полно вам! Он едва ли разгласил государственную тайну. Я спросил, будет ли и ваш жених, а он сказал, что не будет, потому что он за границей. Что тут преступного? Алф Хадсон знает меня с детства; он уверен, я не какой-нибудь негодяй, который может воспользоваться информацией, чтобы ограбить дом или пробраться сюда, когда вы одна, и… — Керн насмешливо умолк, затем продолжил: — И сделать нечто нехорошее, что, как вы подозреваете, я могу сделать.
Их глаза встретились, и дыхание Лауры участилось.
— Я не говорила, что чего-то боюсь!
— Не надо говорить о том, что и так видно, — мягко сказал он.
— Все это ваше воображение, — пробормотала Лаура.
Однако ей было страшно. Толком она даже не знала, чего боится… Однако всякий раз в присутствии Джоша Керна ее нервы напрягались до предела в ожидании… Чего?
— Вы выглядите испуганной, — сказал он, оказавшись вдруг в непосредственной близости, их разделяли какие-то дюймы, отчего сердцу ее не стало спокойнее. Лаура сглотнула, надеясь, что он не услышит его оглушительно тяжких ударов.
Вздернув подбородок и выдерживая его взгляд, она отважно пустилась в обман.
— У меня разгневанный вид, мистер Керн, а не испуганный! А теперь оставьте меня!
Он посмотрел на нее с высоты своего роста.
— Я читаю в ваших глазах не гнев, а что-то совсем другое. Вы напоминаете мне дикую кошку, которая живет в одном из моих амбаров. У нее такие же зеленые глаза… и она шипит и фыркает, если я приближаюсь.
— И правильно делает!
Похоже было, что разговор его забавляет. Повернув голову, Керн показал длинную царапину, спускающуюся вниз от уха.
— Кошечка пускает в ход свои когти. Это ее вчерашняя работа.
Лаура пристально посмотрела на его воспалившуюся бронзовую кожу и быстро задышала.
— Не шутите с этим — может случиться заражение, — хрипло сказала она, борясь с безумным желанием коснуться раны, провести пальцами по этой гладкой загорелой коже. — Вы давно делали прививки от столбняка? Если у кошки микробы, от нее можно заразиться. Вы знаете это?
— Конечно знаю, — нараспев затянул Керн, наблюдая за ней с видом человека, способного читать в душе; при мысли о такой возможности по спине у нее побежали мурашки. — Я ведь работаю на ферме и был бы безрассудным глупцом, если бы регулярно не делал уколов от столбняка. А если бы позабыл, моя мать напомнила бы.
— По словам мистера Хадсона, ваша мать — отличный кулинар.
Лауру интересовала эта женщина, к тому же разговор о матери не грозит ей никакими осложнениями.
— Да, действительно, — кивнул Керн. — Я питаюсь, как король. Кроме того, она присматривает за всеми делами на ферме. Это она велела поймать кошечку и отвезти к ветеринару, пока это очаровательное создание не стало достаточно взрослой, чтобы завести котят. Я гонялся за ней по амбару целых полчаса, пока не загнал в угол и не посадил в клетку. К тому моменту я был зол, как черт, особенно потому, что мать заставила заниматься этим меня. Но она права— у нас и без того много диких кошек на ферме: прибавления не надо.
— Но вы же ее не убили? — Лауру расстроила эта мысль, она уже отождествляла себя с кошкой, почти видела, как зверек шипит и царапается, шерсть у него взъерошена — его загнали в угол. Зеленые глаза Лауры загорелись симпатией.
Керн посмотрел на нее сверху вниз и неожиданно улыбнулся, став на минуту очаровательным и приятным.
— Помилуй Боже! Кошечка вернется, когда оправится после операции. Даже на ферме, где есть грызуны, нельзя дать кошкам свободно размножаться. Если их не кастрировать, через год-два они уже становятся проблемой. Моя мать любит кошек, в доме у нас живут три и множество диких — в амбаре. Интересно, что бы она подумала о вас, — сказал он едва слышно.
— Она знает, что мы покупаем коттедж?