Беременная без прошлого (СИ)

Сердце начинает бешено колотиться в груди, отдаваясь пульсацией в онемевших кончиках пальцев.
— Я беременна? — переспрашиваю я, хотя понимаю, что врать бы мне никто не стал.
— Всё верно. Ваш муж очень обрадовался, когда узнал о ребёнке. Он сутки сидел в коридоре, переживал за ваше состояние. Мы едва смогли убедить его поехать домой и отдохнуть. Думаю, что скоро вы сможете встретиться, но пока вам следует расслабиться. Я попрошу медсестру добавить в капельницу успокоительное. Поспите немного, а я позвоню вашим родным и сообщу, что вы пришли в себя. Их участие внесёт неоценимый вклад в скорейшее возвращение памяти.
Врач поднимается на ноги и уходит, тихонечко прикрывая за собой двери, но для меня этот звук равносилен мощному удару, так отдаётся в ушах.
Я прикрываю глаза и пытаюсь осознать случившееся.
Я попала в аварию…
У меня есть муж…
Я беременна…
Хочу ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё это не сон, но болезненное нытьё по всему телу и без того отчётливо кричит мне о том, что нахожусь я в реальном мире.
Я беременна…
Но хочу ли я этого ребёнка? Я понятия не имею, потому что не помню даже мужчину, который называет себя моим мужем.
Кусая губы в кровь, я пытаюсь встать. Мне нужно найти телефон или ещё что-то. Важно поговорить с мамой и спросить, что за глупый розыгрыш происходит, но медсестра, вошедшая в палату, не даёт мне этого делать.
— Вы едва выкарабкались из такого тяжёлого состояния, а теперь хулиганить тут вздумали? — спрашивает она и неодобряюще покачивает головой. — Нельзя так вести, вы же взрослая женщина. Кому лучше-то станет, если вас удар очередной хватит? Выполняйте все поручения врача, если хотите сохранить жизнь ребёнка и не оказаться в инвалидном кресле!
Она отчитывает меня как ребёнка и поправляет мои плечи, чтобы я лежала ровно, а затем достаёт из кармана шприц и ампулу.
— Где мой телефон? Мне нужно поговорить с мамой?
Медсестра словно игнорирует мой вопрос. Она добавляет содержимое ампулы в капельницу и ведёт себя так, словно я здесь пустое место. Вспышка ярости несвойственная мне, овладевает разумом, и мне хочется закричать, но сил на это нет.
— Мне нужно поговорить с мамой! — настойчиво утверждаю я.
— Как только она приедет, так и поговорите… — отвечает медсестра, и её голос искажается, становясь до ужаса противным, будто бы из фильма ужасов.
Веки тяжелеют, и боль постепенно отпускает меня. Кажется, я засыпаю, а в голове вдруг вспыхивает одна мысль, от которой становится страшно и хочется не позволить себе уснуть, заставить себя вырвать капельницу и не позволить им вводить в меня этот препарат.
Вдруг меня похитили и теперь хотят получить выкуп?
Однако эта мысль быстро рассеивается, и я снова вижу тот мир, в котором легко и хорошо… Но на этот раз в мой чудесный сон врывается мужской баритон:
— Маришка, слава богу, что ты пришла в себя!
Я открываю глаза и вижу мужчину, сидящего рядом с моей кроватью и держащего меня за руку. Пытаюсь вытащить руку, чтобы незнакомец не прикасался ко мне, но он лишь сильнее сжимает свои пальцы.
— Для начала скажи мне, что ты помнишь, Марин.
В эту секунду мне кажется, что выражение его лица становится злым, но я не могу быть уверена в этом до конца, потому что тёплая улыбка тут же появляется на его губах, а во взгляде я вижу отблеск надежды.
— Кто вы? — спрашиваю, продолжая смотреть на него.
Знала ли я этого человека когда-то?
  
— 3 -
 
Смятение на лице незнакомца медленно перерастает в нечто необъяснимое: в его взгляде появляется радость, которая мгновенно сменяется глубокой печалью. Странный он и совсем не нравится мне. Уж не знаю, кем он себя возомнил, но вряд ли это именно тот, кого называли моим…
— Я твой муж, — прерывает голос мужчины мои размышления.
Он показывает кольцо на безымянном пальце своей правой руки и улыбается уголками губ.
Муж?
Отец моего ребёнка?
И что мне делать с тем, что я знать не знаю этого человека?
Как принять его слова?
— Простите, но я вас не помню! — мотаю головой я и хватаюсь за последнее, что отпечаталось в памяти. — Если вы муж… Я помню, как разозлилась на своего босса в ТПК и отнесла заявление об увольнении ему в кабинет, а дальше ничего. У меня спросили, какой был год, а я не нашлась с ответом.
— Пять лет назад. Это произошло пять лет назад, Маришик, — с сожалением выдаёт мужчина. — Мне так жаль, что ты не помнишь, как мы с тобой познакомились. Как раз в тот день. Я прогуливался по городу и увидел тебя плачущей. Ты сидела у реки и кидала в неё камни. Я купил у бабульки, сидящей недалеко, букет и подошёл к тебе.
Я напрягаю память, но ничего из услышанного вспомнить не могу. Не выходит. Если он оказал мне поддержку, не должна ли я вспомнить его?
— Как вас зовут? — осторожно спрашиваю я, всё-таки вытаскивая свою руку из его.
— Костя… Ты ласково называла меня Косточкой. Тебе нравилось это, а я… Мне нравилось и нравится всё, что связано с тобой!
Косточка.
Меня передёргивает изнутри от такого обращения. Ладно ещё «Костик», но «Косточка». Неужели у меня совсем не было мозгов? Я кусаю губу изнутри и пытаюсь, пытаюсь… Но ничего не выходит. Совершенно. Одно я знаю точно — сейчас мозг у меня гораздо целее, чем был до аварии, потому что теперь я бы никогда не назвала взрослого мужчину Косточкой.
— Авария… Что случилось? Врачи говорят, что был серьёзный удар…
— Да эти врачи не то наговорят, чтобы оправдать те баснословные деньги, которые я им плачу за палату и уход, — хмыкает Костя.
Мне становится стыдно из-за того, что он платит за меня, а я даже не могу ни единого момента из жизни с ним вспомнить.
— Ты выскочила из-за угла, торопилась в салон красоты, а он поворачивал во двор как раз. Скорость была невысокая. У тебя же даже переломов нет. Просто удар пришёлся на голову. Повезло, что не виском стукнулась. Я когда узнал, как всё случилось, думал сердце остановится. Сутки не отходил от палаты и молился, чтобы ты пришла в себя. Мариночка, как же сильно я люблю тебя!
Костя снова берёт мою руку своими, наклоняется и принимается целовать мои пальцы, а я ничего не чувствую к нему. Меня только тошнит немного, то ли из-за небольшого сотрясения, то ли из-за беременности, и голова снова болеть начинает.
— Моя беременность… — начинаю я, сама не зная, готова ли говорить с ним в эту секунду о своём положении.
Костя поднимает голову, смотрит на меня и улыбается.
— Твоя беременность — исполнение нашей мечты. Мы с тобой всегда мечтали о большой и крепкой семье, и вот теперь она будет. Уверен, что всё сложится как нельзя лучше, и ты скоро вспомнишь прошлое.
Рука Кости вздрагивает, словно он не так уж и рад возвращению моей памяти, как говорит. Всё ли было гладко в наших отношениях? А может, мы не любили друг друга, потому я не могу вспомнить его?
— Если хочешь, завтра я привезу наш свадебный альбом. Или инстаграм! У тебя в инстаграме загружено немало наших совместных фотографий. Я тебе сейчас покажу!
Костя оживляется. Он отпускает мою руку, достаёт из кармана своего новёхонького серого пиджака телефон и принимается копаться в нём. Через несколько секунд он протягивает мне телефон и широко улыбается.
— Вот, посмотри, Мариш! Мы такие счастливые с тобой.
Я гляжу на снимок, но снова не ощущаю никаких эмоций. На фото на самом деле я… И он. На моём пальце одето обручальное кольцо, и я обнимаю Костю, широко улыбаясь, а он целует меня в макушку.
— Прости, но это ничего не говорит мне, — мотаю я головой и тяжело вздыхаю. — Совсем ничего…
— Мы всё преодолеем. Я обещаю тебе, что помогу вспомнить нашу любовь, и ты снова почувствуешь себя самой счастливой. Всё будет как раньше, даже если ты ничего не вспомнишь!
На последних словах Костя делает акцент, а мне становится как-то не по себе. Может быть, у нас были какие-то ссоры и теперь он хочет начать всё сначала? Возможно, он и не желает, чтобы я вспоминала прошлое. Или я просто накручиваю себя?