Два в одном. Оплошности судьбы
Бородач испуганно осенил себя змейкой.
– Чур, меня, – прошептал он и посмотрел в спину уходящему Меркулу. Тот был ведом, не колдуном, но мог видеть тайное, и к его советам он прислушивался. Говорил Меркул редко, но всегда по существу.
Приплыл Меркул, они погрузили тело в лодку, привязали к нему камень и, выплыв на середину реки, сбросили труп в воду.
Меркул отряхнул руки и проговорил.
– Хозяин реки его быстро сожрет. Куда теперь двинем? Назад возвращаться нам не с руки.
– Тут недалеко деревня есть, Лысые Холмы. Переночуем там, а потом подумаем, – ответил бородач.
…Утро несмело входило в свои права. Деревня просыпалась, и с мычанием коровы, собранные в стадо, понукаемые криком пастуха и лаем лохматой собачонки, медленно брели на выгон. Заспанная девчушка подошла к сараю мельника и заглянула внутрь.
– Ваша милость! Господин маг! – Девочка встала у входа в сарай и кричала в проем двери, не желая заходить дальше. – Ваша милость! Господин Артам!
Она кричала уже минут пять, пытаясь докричаться до кого-то, кто находился там, в темноте. Наконец оттуда послышался шум. Из клети с зерном показалась всклокоченная голова.
– Тебе чего? – спросила она.
– Господин маг, вас староста зовет, пора на кладбище, – радостно отозвалась девочка, докричавшись.
– А я где? – спросил маг, не вылезая из клети.
– Вы в деревне Лысые Холмы, ваша милость. Сюда вас направил наш конт, для проведения обряда упокоения на деревенском кладбище. – Она была девочкой смышленой и не стала ждать, когда маг завалит ее вопросами.
– Да? – несколько удивленно переспросил маг. – Я сейчас. – Он с трудом вылез и, пошатываясь, направился к выходу из сарая. Сморщился и прикрыл глаза, отвернув голову от восходящего солнца. У него болела голова, во рту было сухо, и он вообще не помнил, что было вчера и как он оказался здесь. Рядом с сараем стояла бочка с дождевой водой. Он подошел к ней, отогнал рукой живность и сунул голову в воду. Затем стал жадно пить. Утолив первую жажду, выплюнул кого-то, попавшего в рот.
– Пошли, – сказал он девочке.
На выходе из деревни их ждали трое. Один кряжистый мужик с густой черной бородой, худой горбатый смотритель кладбища с кривым копьем на плече и амулетом смотрителя на шее и молодой парень с босыми ногами, который с интересом смотрел на мага.
– Я староста деревни, ваша милость, – без всякого почтения напомнил бородатый и поморщился.
Вчера он уже встречал этого крупного и полноватого парня, ученика школы магии, которого прислал конт. Его лицо, бывшее вчера пухлым, сегодня было круглым, как тыква. Маг смотрел через щелки глаз бессмысленным взором. Перегар окутывал его как магическая защита, к нему даже мухи и комары не приближались. Еще бы, подумал староста, столько бражки выдуть за ночь не каждый сможет. Вот послал Хранитель работничка!
– Идемте, господин маг, – позвал мага староста, – смотритель кладбища докладывает, что в могилах началось шевеление.
Он, не оглядываясь, пошел твердой походкой, и Артам вынужден был пойти следом. Маг плелся, пытаясь вспомнить события последних дней. Он точно помнил, что вреднющий классный учитель вручил ему предписание на практику к конту… К какому? – силился вспомнить студент, но никак не вспоминалось. Мысли разбегались и устремлялись только в одном направлении – где взять выпивку, чтобы опохмелиться. Он сильно страдал, и до остального ему не было дела.
Кладбище располагалось в двух тысячах шагов от поселения, как и положено. Чтобы выкопавшиеся мертвяки не могли сразу найти его и напасть.
Маг обречено шагал, и когда все встали, не остановился, погруженный в свои думы, и прошел мимо прямо на погост. Там стоял усопший, восставший из могилы. Он тупо топтался на одном месте возле могильного креста. Маг увидел покойника и оживился. Вот и дело, по которому он сюда пришел. Сейчас он быстро упокоит его, а потом опять пойдет к мельнику – похмеляться. Он вспомнил, с кем вчера провел вечер. Артам стал, путаясь, создавать плетение. В это время подступила тошнота, и он по-быстрому прочитал заклинание. Только после того как покойник задергался, а потом стал скакать, словно мельник, с кем он вчера пил, маг понял, что вместо упокоения наложил заклинание благословения. А покойник, прыгая и маша руками, учуял живого и метнулся к магу. С размаху двинул того рукой по голове, после чего маг рухнул как подкошенный.
Глава 2
Молоденький служивый ангел Арингил, зевая, листал книгу судьбы переданного ему неудачника. «Как скучно работать с такими», – недовольно подумал он. Ни учиться, ни трудиться не умеют. Всего-то научился драться да стрелять. Вот в деревню переехал к батюшке, служкой устроился, и ангел за ним подался. И чего приехал? Священника уже убили, а его еще раз ранят. Потом осудят за убийство. Арингил заглянул в книгу. Восемь лет дадут строгого режима. И он, служивый ангел, с ним сидеть будет. Правда, Арингилу год за два пойдет, а потом повышение, но все равно покоя из-за него нет. Шальной, вечно попадает в неприятности. Чего, спрашивается, к церкви прибился? Сам же атеист, постоянно твердил: «Бога нет, Бога нет. Это все выдумки необразованных людей». Служивый дух вздохнул. И у Арингила из-за него проблемы. Архангел строго предупредил: «Следи за ним. Через него нить больших событий протянута, и многие судьбы завязаны на него. Ты – парень серьезный, потому тебе его и поручаю».
Ангел посмотрел на читавшего тетрадку паренька. Калека и есть калека, чего в нем особенного? Один раз он уже отвел от него осколки гранаты, да не очень удачно, за что и наказан был епитимьей – лишили на время нимба. Хорошо не разжаловали, только урезали количество приходящей ему благодати.
Он посмотрел на небесную сферу, откуда раздалась переливчатая мелодия, и вздохнул: пересеклись с кем-то. Ангел закрыл книгу, обернулся на возглас и замер. Перед ним стояла тифлинг. Молодая и очаровательная. Она прыгала на одной ножке, вторую держала в руках и корчила рожицу.
– Что, ушиблась? – поспешил ей на помощь Арингил. Он подхватил ее под локоть и осторожно придержал.
– Да что у вас за дороги такие? Одни кочки и ямы! – возмущенно проговорила тифлинг и уселась прямо посреди той самой дороги. – Я, по-моему, ногу вывихнула, – почти плача, сказала она.
Ангел некоторое время смотрел на девушку, но затем, немного уязвленный ее словами о дорогах, решил ей пояснить про дороги. Ему стало неудобно оттого, что гостья из другой вселенной пострадала.
– Дороги здесь такие – потому что там, внизу, никак не разберутся, где им жить. При коммунизме или при капитализме, – пояснил ангел. – Кто спорит, кто ворует, никто работать не хочет. «Мы не сеем, мы не пашем, мы гордимся строем нашим», – передразнил он кого-то. Потом огорченно вздохнул. – Мы уже привыкли. Хотя дороги здесь разные. Бывают и хорошие, просто ты неудачно попала.
Ему нравилась эта девушка, и он смотрел на нее даже с некоторой долей восхищения и, подсев поближе, спросил:
– Тебя как зовут?
Тифлинг бросила взгляд на ангела, увидела, что нравится парню, и, поиграв глазками, ответила:
– Агнесса.
– А я – Арингил, – стараясь выглядеть солидно, представился служивый. – За кем смотришь?
– А, – отмахнулась та, – за неудачником, глупым и ленивым. Меня из-за него наказали. За недогляд. А кто знал, что он полезет в кабацкой драке гулящую девку защищать, он и драться-то не умеет, – там ему по башке и прилетело. А я в это время…
Но договорить ей не дали.
– Коготки она полировала в это время, – раздался голос у них за спиной. Арингил оглянулся и увидел еще одного тифлинга.
– Агнесса думала, – продолжил объяснять тифлинг, – что подопечный, как всегда, напьется и уснет за столом.
Агнесса зашипела и стала похожа на разъяренную кошку, которой наступили на хвост.
– Да! Думала! – с вызовом ответила она. – Он всегда, как напьется, так и спит за столом, мордой в тарелке. Теперь вот на всю жизнь с ним, – вздохнула она. – А ты за кем смотришь? – отвернулась она от тифлинга и демонстративно все свое внимание переключила на нового знакомого.