Противостояние
— Бисова падлюка, я кому кажу: встав, та пишов! Ща, як нагайкой поперек пыкы вдарю, враз поперед нас хутко побежишь! — зарычал усатый.
— Полегче, батя! Фильтруй базар, перед тобой не простое «мясо», которое только и умеет орать на Майдане. Мы, вообще-то из «сорокапятки», если что! Так, что давай отваливай и иди других пугай своей нагайкой.
— Знаем мы вы откуда! И, что делали еще пару часов назад, тоже знаем, — перед Степаном появился невысокий мужичок, с хитрым, крысиным лицом, чем-то похожий на Яценюка. — Так, что не создавайте лишних проблем… ни себе, ни окружающим вас людям.
Дальше Степан действовал согласно заложенной в него программой, выработанной долгими годами «работы на себя» и плаванием в суровых водах дикого капитализма. Резко вскочив со стула, Степан ударом обеих рук отправил пластиковый стол в полет — тарелки, стаканы, нарезка колбасы и боевые, пьяные товарищи полетели в разные стороны! Левченко отпрыгнул назад, разрывая дистанцию между собой и патрулем, и тут же метнулся в сторону, надеясь скрыться в подсобных помещениях кафе… не успел… сильный удар в спину опрокинул его на пол, а дальше на него упало небо — несколько человек, яростно, с остервенением, принялись пинать его ногами.
Глава 7
— Капитан, сколько раз тебе повторять, что лучших условий для проживания не найти! — невысокий, красномордый майор, прыгал перед Владимиром Словником, ожесточенно размахивая руками. — Бери, что дают, а то сейчас приедут парни из Винницы, и вы будете спать в автобусах!
— Но, товарищ майор, как можно полноценно отдохнуть в таких условиях? Здесь же всего один бойлер на три душевых кабины и четыре сральника, — закрывая своим телом дверной проем, монотонно бубнил Владимир. — Как по-вашему парни должны здесь отдыхать после двенадцатичасовой смены под открытым небом на морозе?
— Капитан, а ты случаем не оборзел? Что ты мне выговариваешь, как младшему по званию? Сказано, бери, что дают и молчи в тряпочку! Пропусти, немедленно! — майор ткнул кулаком в живот Словнику и тут же одернул руку, болезненно поморщившись. — Ты, что под кителем бронник таскаешь?
— Ага, с кубиками! — улыбнувшись одной половинкой рта, тихо произнес Слон, когда майор скрылся в конце коридора. — Уроды!
— Ну, что командир, получилось договориться? — с надеждой в голове, спросил, подошедший Леший.
— Нет, Леха, не получилось. Говорит: бери, что дают и не перебирай харчами, мол, парни сейчас из Винницы приедут и вообще, в автобусах ночевать будем!
— Вот, уроды!
— И не говори, ладно, чего стоять, пошли в транспорт грузиться, через десять минут отправка, — Владимир махнул рукой и пошел вслед за убежавшим майором.
Защитная шапка с прорезями «балаклава», надета на голову, но пока еще не размотана, защитные наколенники, налокотники, перчатки, бронежилет — все это было уже одето поверх городского камуфляжа. Щит, резиновая палка и пластиковый защитный шлем «Джета» — все это ждало своего хозяина. Без этих защитных средств возвращаться на улицы Киева было смертельно опасно. Тяжелая брусчатка или кусок арматуры ломали кости как хворостинки, а так, хоть какая-то надежда на щит, шлем и собственную выносливость. «Беркут» и сотрудники ВВ были экипированы по плану «Волна». Это пресечение массовых беспорядков. Там предусмотрена такая экипировка: алюминиевые щитки на руки и ноги, бронежилет второго класса (пуля пробивает его насквозь), противогазы, резиновая палка, щит, газ, наручники, свето-шумовые гранаты, пластиковый шлем. Этот шлем разлетается после второго-третьего удара по голове.
Садясь на продавленное сидение в раздолбаном и ужасно гремящем «Богдане», Слон, привычным движением раскатал «балаклаву» и надел на голову шлем, ремешок, пока застегивать не стал. Автобус хоть и вышел с конвейера завода всего пять лет назад, но был в поистине плачевном состоянии — стук двигателя, щели в двери и окнах, лысая резина и неработающие печки отопления. Два дня назад, возвращаясь из Киева, автобус ломался три раза, водитель что-то там делал, и машина продолжала движение, но на тот путь, который обычно занимал всего час, тогда ушло больше пяти часов, из-за чего все замерзли до зубного стука.
Напротив Владимира сидел молодой парень, который наматывал на ступни ног полиэтиленовые пакеты. Носок, поверх несколько пакетов, потом еще один носок, и только потом тяжелый ботинок с высоким шнурованным голенищем — «берц». Ботинки отечественного производства, призваны были защищать ноги от холода и влаги… но где-то там, технологи ошиблись и эти «берцы» ни от чего не защищали… ни от холода, ни от воды. Промерзали и промокали так, что казалось они именно для этого и предназначены. Как сказал молодой Стас Глинки, по прозвищу Глаз: «Надо очень сильно не любить свои ноги, чтобы надевать на них, то, что выдает родное государство!» Словник, как и остальные бойцы его отряда, носили исключительно ту обувь, которую купили на свои, кровно заработанные деньги. Этого же принципа придерживались и бойцы других отрядов «Беркута», исключение составляли только молодые, еще не набравшиеся житейского опыта парни. Если быть откровенным, то оглядываясь вокруг, Владимир сделал вывод, что в Киев были направлены лучшие из худших: было очень много молодых, совсем недавно набранных бойцов. Ветеранов, прослуживших в отрядах больше десяти лет, можно пересчитать по пальцам. Из всего сводного отряда крымских «беркутовцев», таких же опытных как Словник или Леший с Гвоздем, было всего десять. Та же самая тенденция наблюдалась и в остальных отрядах — опытных ветеранов было не больше одной десятой от всего личного состава.
В целом, организация и быт бойцов «Беркута» был поставлен из рук вон плохо. Крымский отряд «Беркута» жил в казармах МВД. Спали на двухъярусных армейских кроватях, которые стояли плотно друг к другу, практически не оставляя свободного места. Чтобы справить естественные потребности, приходилось занимать очередь заранее, ну, а о ежедневном душе и помывке горячей водой даже и мечтать не приходилось — один восьмидесятилитровый бойлер не мог обеспечить даже двадцатой доли нужного объема горячей воды. К примеру, «богатые» области Украины — Донецкая и Одесская размещали своих бойцов «Беркута» в гостиницах и базах отдыха, в двухместных номерах, с отдельным туалетом и душевыми кабинками. В таких условиях, вполне можно было отдохнуть и набраться сил. А крымским бойцам, приходилось мириться с теми жилищными условиями, в каких они оказались.
Но, быт, ладно, как говорится: хрен с ним, все-таки на войну приехали, тут, не до жиру, лишь бы живы! Хуже всего было то, что во время боевых столкновений не было общего руководства и планирования. Казалось, что те люди, которые призваны командовать объединенными силами правопорядка на улицах Киева, не знали, что они делают и не видят конечной цели. По мнению Слона, силу надо были применить с самого начала — задавить ростки протеста в самом начале. Жестко затоптать тяжелым «берцем» поднимающие голову ростки экстремизма. Как только в украинских милиционеров полетели первые камни и бутылки с бензином, надо было разгонять всех этих «протестантов» по домам и не давать им собираться вновь… и силы, и возможности для этого были… не было только ПРИКАЗА. Казалось, что все вокруг, включая и непосредственное командование это понимают….понимают, но ничего не делают. То ли не хотят, то ли им не дают. Владимир видел, что еще немного и точка «не возврата» будет пройдена. Последний шанс бездарно упущен и тогда все… стране конец!
За те шесть недель, которые Словник находился на улицах Киева, он видел, как меняется «толпа». Меняется не в лучшую сторону. Все больше и больше хорошо подготовленных, организованных и экипированных отрядов. С каждым днем на стороне митингующих, все больше людей «в возрасте», которые побывали на войнах и не боятся пускать кровь. Строительные каски, фанерные щиты и марлевые повязки уходят в прошлое, теперь они все больше у молодых, только что прибывших на Майдан, парней. Теперь у митингующих есть бронежилеты, стальные щиты, защитные шлема натовского образца, у многих противогазы. Арсенал оружия митингующих тоже поражает своим разнообразием: травматические, газовые, пневматические пистолеты, «коктейли Молотова» с различной начинкой — в бензин добавляли разные добавки, призванные препятствовать тушению, арбалеты, луки, гладкоствольное охотничье оружие, дубинки, куски арматуры, камни, булыжники, топоры, копья, петарды, фейерверки, газовые баллончики — трудно даже сказать чего не было на Майдане… казалось там было все, за исключением тяжелого стрелкового оружия… хотя, может и оно было, но пока не стреляло, а всего лишь ждало своего часа.