Дочь Богини (СИ)

Счастье длилось недолго. Уже через несколько мгновений Тария вспомнила о том, что она находится во сне, а, значит, Легойя - тоже часть сна. Ведь она не была богиней и точно не умела бродить по чужим снам, как Таррид. Девушка аккуратно отстранилась и грустно взглянула на мать. Та растерянно опустила руки, но взгляд не отвела. Губы женщины шевелились, словно она говорила что-то, но до Тарии не доносилось ни звука.
- Как жаль, что ты сон. - Тария опёрлась рукой на книжный стеллаж. Холодное дерево и кожаные обложки книг под рукой успокаивали, помогали сосредоточиться.
- Я сон... И не сон. Хорошо, что ты сообразила заговорить со мной первой, Вери.
Вери... В старом саду росли эти маленькие оранжевые цветы, обладавшие тонким запахом. Маленькая Тария настолько любила их, что получила от матери соответствующее прозвище. Теперь девушка верила, что перед ней действительно Легойя. Но как? Увидев недоумение в глазах дочери, женщина улыбнулась.
- Вечные Судьи не смогли определить, заслужила я дорогу ввысь или возвращение в мир живых. Поэтому я стала хранительницей столицы Ройэта. Жаль, живые меня не слышат, если не заговорят первми. Но Ред частично на другой стороне, и поэтому я могу его предупреждать. Предупредила и о тебе. - Легойя вздохнула и подошла к дочери. Провела рукой по волосам. - Крепись, доченька, и знай - помощь придёт.
- Ты знаешь, что они сотворили?
- Да.  Тебе действительно нельзя просыпаться сейчас.  Иначе скорость, с которой растёт плод, погубит тебя.
- Понятно. - Тария снова обняла мать, с ужасом отмечая, что они почти одного роста. Она помнила Легойю большой и всемогущей, способной отогнать и кошмары, и злобного соседского пса. А теперь они были равны, и сама Тария могла отогнать сколько угодно псов и кошмаров. Кроме одного - того, который сейчас происходил с её телом. - Мам, Ред - мой отец, так? - И девушка не удержалась, сначала просто всхлипнув, а затем разрыдавшись. Она хотела остановиться, но не могла, а Легойя гладила дочь по волосам и плечам и слегка раскачивалась, словно убаюкивая.
- Фактически да. Але и Лару было легче направить силу сквозь него, но я его не любила. Но и противен он мне не был. Просто одна неплохая ночь, результатом которой стала ты, моё сокровище. Я не знала, что Богиня решит помочь мне через тебя, но, в любом случае, любила тебя, как дочь, а не как источник исцеления.
- Я не сомневалась. - Тария всхлипнула в последний раз и, стыдясь сама себя, отстранилась от матери. - Ты знаешь, что сын Алы считает меня своей сестрой?
- Знаю. А ты кем его считаешь?
-Братом... и не только. - Тария покраснела. - Но он виноват в стольких злодеяниях, как я могу после этого любить его?
- Он не понимает, что это были злодеяния. Он не знает боли сам и не понимает, что это такое. Для него всё игра. Ала и Лар не смогли разбудить в нём сочувствие, но, возможно, это сделаешь ты? Богиня, рождённая смертной.  Только не в этом мире, дочь. Найдите пустой мир, не знающий Богов и разумных. Возможно, там твой брат сможет  узнать сострадание. - Легойя снова обняла дочь и Тария как-то поняла, что это объятие было последним. - Ты справишься родная, и помни - помощь придёт.
Легойя растаяла в воздухе, а Тария опустилась на пол. Сейчас она будет плакать, а потом читать. Каро подарил ей столько возможность узнать столько нового о жизни и окружающем мире. А потом она проснётся и будь что будет. Помощь всё равно придёт.
Глава 9. Обречённая деревня 
Жители затерянной в Запретных Землях деревушки расценили появление двух жрецов, целителя, и королевны, как  благое чудо, свидетельствующее о том, что Боги помнят даже о провинившихся детях. Ред, Ада и Риада действительно легко нашли поселение Иных - огромные костры, разведённые местными, было бы несложно увидеть даже в более густом лесу, чем тот, который рос вокруг деревни. В отблесках пламени даже убогие деревянные домики казались красивее и уютнее. В центре деревни, на больной поляне, окружённой четырьмя высокими деревьями, поставили длинный стол, буквально ломившийся от различной снеди, принесённой хозяйками из своих домов. А возле стола стояли все местные жители. Те из них, кто имел возможность сгибать ноги, стояли на коленях. Те, у которых вместо нижних конечностей был хвост, лежали на земле лицом вниз. Возле них суетился Армин, пытающийся уговорить Иных встать. Ада решительно вышла на середину поляны.
- Слово Всемилостивой, высеченное на гранях истины, гласит, что не должно преклоняться ни перед Богом, ни перед жрецом и королём. Встаньте, ибо унижение ваше оскорбляет Богов, создавших вас.
Слова жрицы подействовали на Ихэро. Один за другим они вставали, уважительно кланяясь гостям. От толпы отделился невысокий старик, чьё лицо походило на лицо Хея. Ред сообразил, что это, должно быть, и есть тот дедушка, о котором говорил мальчишка.
- Почтённые гости, прошу вас отведать угощения, принесённого жителями Обречённой деревни. Наш обычай таков, что хозяева, уважающие гостя, никогда не сядут с ним за столом. Лишь я, Финхе, хранитель знаний, буду сидеть рядом и отвечать на вопросы. Мой внук говорил, что вы хотите узнать о том, как мы попали сюда.
Ада и Ред обменялись понимающими взглядами Уговаривать местных принять участие в трапезе теперь было бы проявлением неуважения к их обычаям. Они сели в центре стола, оставив сиденье для Фихте так, чтобы он оказался точно в центре и все четверо могли слышать его рассказ. Риада и Армин последовали примеру старших, сев рядом с ними.
- Уважаемый Финхе. Прошу тебя сесть между нами и поведать историю вашей деревни.
По словам старейшего жителя Обречённой,  его отдалённый предок, живший в прекрасной стране, однажды получил странное письмо от родственника. Письмо это принесла серая птица, подобных которой почтенный торговец Финнар раньше не видел. Несчастное существо было настолько измотанно перелётом, что умерло на руках у Финнара, учёные, которым торговец показывал труп, так и не смогли сказать, как называется эта птица. Большинство из них сошлось на том, что подобные птицы могут обитать очень далеко, возможно даже, на другой стороне мира.
Содержание письма косвенно подтверждало эту теорию. Рабор писал о богатой земле, полной неведомых животных, прекрасных камней, удивительных металлов и древесины. Все эти богатства только и ждали смельчаков, что рискнут отправиться в долгое плавание, сверяясь с картой, приложенной к письму. Финнар размышлял недолго. Уже через три дня огромный корабль, принадлежавший торговцу, отчалил от берегов залива Девы, омывающего Аэрле, город Даров, торговое сердце империи. Льстецы, желавшие получать содержание от городского совета, в который входили самые богатые жители Аэрле, писали о том, что красота и пышность торгового города ничуть не уступают столичным. И, возможно, так оно и было. Во всяком случае, именно колокольни и храмы родного города чаще всего вспоминал Финнар, нашедший в Запретных Землях не богатство, но боль и ужас. И, возможно, именно эти воспоминания заставили его и весь экипаж корабля остаться в Обречённой деревне тогда, когда остальные Ихэро рвались на материк. Отступников сначала хотели покарать, затем решили просто бросить на произвол судьбы. Каро был уверен, что они все вскоре погибнут, уже изменённые, но лишённые поддержки Бога. Бывший принц ошибся. Отступники страдали от непонятных болезней, умирали, едва перешагнув порог тридцатилетия, но отчаянно боролись за выживание. И прощение. Финхе, рассказывавший эту историю, не знал, кто и когда решил, что Ала наказывает народ за страшное преступление, но идея прижилась. Те, кто знал правду, решили не разубеждать односельчан. Так всем было проще бороться за выживание.
Увидев, как внимательно пришельцы слушают слова Финхе, жители Обречённой отвели старика чуть поодаль и о чём-то тихо заговорили, изредка бросая настороженные взгляды в сторону леса. Избавленные от множества восхищённых, умоляющих и обожающих взглядов, путешественники наконец смогли передохнуть и переговорить между собой.