Сорви с меня маску

— Просто не выспалась, — пожала плечами Ирен и добавила: — Спасибо, что приказал охране оставаться в отеле.
— Ну когда я рядом, они нам не нужны.
Улыбнувшись Ирен, которая попыталась изобразить ответную улыбку, Хан достал телефон и отправил сообщение своему программисту.
«Ева Дрейк. Проведи полный анализ генеалогического древа. И связь с Гольштейном. Особенно в районе 1686 года. И мне нужны телефоны всех филиалов фирм, которые ты мне сбрасывал на днях. Последнее необходимо в течение пятнадцати минут».
— Ирен, ты уверена, что все в порядке?
— Папа настаивает, чтобы мы выбрали дату свадьбы. Богдан скинул мне сообщение об этом.
Зегерс мысленно выругался и едва не взвыл. Отказаться — оскорбить Вацлава. Согласиться — сделать несчастным себя и Ирен. Идиот. Дважды идиот. Трижды идиот.
— Разберемся, — сообщил, пока даже не представляя, как все развернуть в лучшую сторону.
К Берту и правда пускали. Благодушно настроенная медсестра в голубом халате провела Хана с Ирен белыми коридорами клиники до палаты пациента. Если бы не едва заметный специфический запах, можно было бы подумать, что они находятся в какой-нибудь гостинице с несколько необычным интерьером. Везде картины, стены светлые, двери в палаты с матовыми стеклами и необычными ручками.
Берт лежал в отдельной палате. Небольшое помещение в светлых оттенках, с попискивающими приборами и большим окном, сейчас прикрытым жалюзи. В углу стояло огромное кресло, сама кровать, на которой лежал полицейский, могла подниматься под любым углом.
— Добрый день…
Берт явно удивился посетителям и слегка заволновался, судя по писку аппарата, который регистрировал его сердцебиение.
— Добрый, — равнодушно откликнулся Хан. — Неплохо выглядите для человека, перенесшего ночью операцию.
— Вовремя успели, — откликнулся Берт. Выглядел он и правда довольно бодро, хотя и бледно. Он немного осунулся, отчего черты лица казались более резкими.
Обмениваясь незначительными фразами, Хан со все большим подозрением косился на Ирен. Та стояла молча, как и подобает незамужней девушке из их круга, но при этом буквально пожирала Берта взглядом. На случайного знакомого так не смотрят.
Берт тем временем сказал, что расследование нападений на Елену и Джуди было в самом разгаре, когда поступил приказ сверху — передать его в другое управление. Куда — не сказали. Хотя у Берта были свои подозрения, о которых он решил промолчать.
— Жаль, — признался он Хану, — мне показалось, что я нащупал ниточку, но, увы, теперь мне запрещено туда лезть.
— Почему? — подала голос Ирен, нарушая все правила. — Если у тебя есть мысли, значит, надо ими поделиться!
— Не все так просто, — слабо улыбнулся Берт. А у Хана опять всколыхнулось подозрение: офицер смотрел на Ирен так же, как она на него. Так, что тут творится?
— Нет, — топнула ногой светловолосая, — это же логично! Ты зацепился за что-то в расследовании, значит — оно может быть важным. Значит — ты должен об этом сказать!
— Может, возглавишь канадскую полицию? — поинтересовался Хан. — И сразу все дела раскроются, да? Ирен, не лезь туда, в чем не разбираешься. Там своя иерархия, свои правила.
— Но это же нечестно!
— Жизнь в принципе штука несправедливая, — усмехнулся невесело Берт. — Не расстраивайся, Снежинка, для меня дел хватит…
В палате возникла тишина. И в ней медленно, но неумолимо начало расти напряжение, какое бывает перед грозой. Когда все словно замирает, и даже ветер прячется под листву.
Хан пристально уставился на невесту. А та стремительно побледнела до цвета здешних стен. И нервно сглотнула, испуганно вытаращив глаза.
— Вы знакомы, — утвердительно проговорил Хан задумчиво.
— Да, — пожал плечами Берт, не видя в этом ничего ужасного. — Виделись один раз, лет десять назад. Я, правда, решил, что молодая леди меня не узнала, и не стал напоминать. Теперь понял — узнала, но почему-то засмущалась.
— Хан, я тогда от вас сбегала. В Альпах, помнишь? — торопливо проговорила Ирен, касаясь пальцами плеча жениха. — А Берт мне помог добраться до отеля и просто морально поддержал.
— Спасибо! — искренне поблагодарил Хан. — Пусть и с десятилетним опозданием. Я помню, какой несносной была эта девчонка в подростковом возрасте.
— Юношеский максимализм порой вещь страшная, — улыбнулся Берт. — Неожиданная получилась встреча.
Они еще немного поговорили, и Хан решил, что пора уходить. У него накопились вопросы к Ирен. Пожелав Берту скорейшего выздоровления, он едва ли не за шиворот вытащил невесту в коридор. Но там от расспросов удержался, а лишь молча пошел к выходу. Позади раздалось торопливое цоканье каблуков. Ирен, не глядя ни на кого, старалась не отставать от Хана. И даже не возмущалась и не лезла с вопросами.
Так же молча они сели в машину. Хан побарабанил пальцами по рулю, испытывая дикое желание расхохотаться. От всего, что происходило вокруг. Где он допустил ошибку? Ведь просто планировал приехать и проверить данные, что прислали наблюдатели провинции. В итоге все вокруг собиралось в какой-то довольно грязный ком.
— Тебе нравится Берт, — это был даже не вопрос. Хан в женщинах разбирался. Да и саму Ирен успел великолепно изучить. Так что просто констатировал факт.
— А тебе нравится Ева, — мигом вскинулась та.
— Ирен, я тебя не обвиняю. Просто… ты осознаешь, что у вас ничего не может быть?
— Я ему тоже нравлюсь, — жалобно проговорила невеста, уставившись в упор на Хана.
— Нравишься, это видно. Но Вацлав никогда не согласится на такой брак. В его глазах это ужасный мезальянс. Отдать тебя за простого офицера, тогда как есть возможность выдать за человека своего круга.
— Иногда у меня ощущение, что папочка застрял в Средних веках, — пожаловалась Ирен. — Какая ему разница, за кого я выйду? Он ведь хочет внуков, так? Хочет, чтобы я была пристроена…
— Это вопрос имиджа, — перебил ее Хан.
«И Ордена», — добавил мысленно. Орден всегда нуждался в свежей крови. И его члены отправляли своих дочерей, племянниц и внучек в закрытые школы, откуда те выходили послушными и кроткими, готовые рожать наследников и ухаживать за домом, чтобы мужчинам было где отдохнуть и расслабиться. Само собой, никто из девушек не имел права работать. Максимум — участвовать в благотворительных организациях. Подруги, увлечения, одежда — все строго контролировалось мужем, который считался ее господином.
Считалось, что членам Ордена лучше всего жениться на таких вот «чистых» девушках. Любовниц иметь не запрещалось, но если они вдруг беременели, то дети оставались с отцом. И точка.
Вацлав Ковальский уже много лет был одним из семи Магистров Ордена. Неудивительно, что на его дочь заглядывались все, кому не лень. В такой ситуации отношения Ирен и Берта были заранее обречены. Дочь Ковальский хоть и любил, и баловал, давая ей гораздо больше свободы, чем требовалось, тем не менее не собирался отдавать на сторону. Постороннему человеку.
— Ирен, я всецело на твоей стороне. Но тебе нельзя даже смотреть в сторону Берта. В лучшем случае — тебя запрут дома, и отец сам назначит дату свадьбы. В худшем — офицер исчезнет.
Ирен несколько секунд потерянно смотрела на Хана, взглядом буквально выжигая в его душе невидимые раны. Потом голубые глаза стали прозрачными, наполнились влагой. По щекам побежали слезы, и дочь Магистра разрыдалась. Обиженно и горько, как маленький ребенок.
— Ирен, пожалуйста! — поморщился Хан. К женским слезам он был довольно равнодушен, если дело не касалось светловолосой хулиганки. Тем более сейчас она не пыталась манипулировать, а плакала искренне и как-то безнадежно. Как человек, понимающий, что от него мало зависит. Но при этом все еще надеявшийся на чудо.
Хану бы сейчас тоже чудо не помешало.
Он треснул ладонями по рулю и выругался. В последнее время он слишком часто начал выражаться.
— Ты его видела всего один раз в жизни. Когда была подростком! Ты его совсем не знаешь, — попытался воззвать он к благоразумию Ирен.