Гражданин (СИ)

– О! – Фирониэль не была бы собой, если бы не бросилась осматривать вещи и оружие. На заправленной кровати, которую девушки в моё отсутствие использовали в качестве дивана, осталась одна Мариша. Сжавшаяся и закутавшаяся в своё полотенце так, что оттуда только голова и торчала, она не спешила покидать своё “укрытие”, только… взгляд стал ещё более жалобный? С чего это вдру… А, понятно. Шебутная эльфийка, словно волка флажками, окружила наше утреннее приобретение десятком мотков с разноцветными нитями, полудюжиной воткнутых в покрывало иголок, собственно вышивкой и сразу тремя раскрытыми книгами. Рона в своём репертуаре, как она есть.
– Красиво, – я подобрал ткань с уже частично вышитым рисунком.
Ничуть не покривил душой: волны растительного орнамента, похожие, но ничуть не повторяющиеся, перетекали одна в другую так, что глаз было не оторвать. Кстати, дочка вождя вышивала их прямо так, сразу набело, без нанесения всякого предварительно начерченного эскиза. Я мог только смутно догадываться, какие для выполнения подобной работы нужны невероятные глазомер и пространственное воображение… И почему они ни разу не проявляются, стоит Фирониэль взяться за лук.
– Слишком толстая кожа, с такой обращаться не умею, игла просто не возьмёт, – со вздохом заключила эльфийка, уже успевшая расправиться с упаковкой и завладевшая нагрудником. Я расправил материю в руках целиком и без особого удивления убедился, что в качестве основы для вышивки опять пошла одна из моих рубашек. Третья и последняя. Ну, это было ожидаемо – выбора, на чём вышивать, у девушки особо и не было, потому в ход попеременно шли то её, то мои вещи. А вот только что прозвучавшие слова по поводу кожаной брони – это, наоборот, очень интересно.
Набор для вышивания я купил Роне следующим утром после памятного разговора, на четвёртый день после моего попадания. Очень хотелось сделать для эльфийки хоть что-то приятное: попавшая в беду, преданная соплеменниками, навсегда лишённая возможности обрести отобранную магами республики свободу девушка не пала духом, не озлобилась, и нашла в себе силы поделиться со мной всем тем немногим, что у неё ещё осталось. Особенный контраст ощущался рядом с Эйланой, от которой разве что видимые волны материлизовавшегося негатива в воздухе не расходились. Не будь Фирониэль рядом со мной все эти дни, отнюдь не уверен, что смог бы так методично и целеустремленно готовиться к аттестационной охоте. Когда кто-то в тебя так верит, мысль о том, чтобы пойти по пути наименьшего сопротивления исчезает сама собой.
Встреть я такую девушку, как Рона, в нашем мире, сходу бы обозначил её для себя как девицу со странностями, не от мира сего – и скорее всего старался держаться подальше. Но здесь и сейчас “не от мира сего” в буквальном смысле слова был я, и так называемые странности эльфийки меня не напрягали ну вот ни капли. Взяла и пока я спал – вышила орнамент вокруг застёжек рукавов лёгкой куртки и отворотов штанин? Господи, да по сравнению с перспективой сражения с живым всеядным бульдозером – вообще не стоящий внимания пустяк! Разве что я наконец заметил, что другие граждане и их рабы тоже, бывает, носят вещи с вышивкой, когда скромной, а когда и вполне себе роскошной. Вот только что это значит, и значит ли что-то вообще кроме личных эстетических предпочтений – выяснять не было ни малейшего желания. И только спустя две недели я начал кое-что подмечать. Фирониэль, конечно, вела себя довольно импульсивно и непосредственно, но всё же не делала ничего без не всегда очевидного даже ей самой смысла. Например, она не притронулась ни к одной шмотке Ланы, хотя возможность у неё ещё в течение нескольких дней была. Не заинтересовали лучницу и гостиничные вещи, даже узкий рулон дорогой как сволочь белой мягкой ткани, из которой я планировал нарезать бинты, остался без внимания. И вот такие слова по поводу нагрудника, предназначенного, на минуточку, осуждённой убийце трёх человек. Пусть даже от Мариши из-за, гм, условий эксплуатации с момента совершения преступления остались только кожа да побитые кости – это повод для жалости, но отнюдь не для принятия. Так-та-ак.
– Рона, солнышко, – с деланым безразличием в голосе позвал лучницу я, краем глаза наблюдая, как наш будущий щитоносец сползает с постели, кидая то на меня, то на эльфийку встревоженные взгляды и одновременно пытаясь не дать полотенцу распахнуться. Забавная реакция, особенно с учётом того, что не далее как несколько часов назад я рассмотрел на теле девушки всё, что хотел. И пощупал тоже, потому что пользоваться мочалкой без помощи рук ещё не научился. Реакция забавная, но очень характерная, и наигранной вот совсем не выглядит. – Скажи-ка мне, тебе Маша случайно не успела рассказать, как она, юная девушка без особых воинских навыков и талантов, не маг, умудрилась уработать трёх взрослых мужиков, да ещё и опытных, как я понимаю, воинов?
Ясное дело: неопытным командир в храмовом (иначе откуда татуировка?) отряде, пусть даже и состоящим из одних новобранцев, просто быть не может. Особенно в достаточно большом отряде, где есть ещё как минимум два сержанта.
– Рассказала! – лучница отложила бесполезные для неё доспехи и с радостью переключилась на более интересную тему. Только-только успевшая скрыться за дверью санузла новенькая судя по сразу смолкшим звукам замерла на полушаге и даже дыхание затаила – Они пьяные были, и командир, и сержанты.
Прелестно. Как-то я полагал, что и пьяный профессионал – всё равно профессионал. И второй замечательный сюрприз – я как-то предполагал, что церковные бойцы не будут бухать напропалую.
– У рекрутов на марше при себе не было оружия, только личные вещи, которые каждый тащил сам, – продолжила пересказ Фирониэль. – Оружие везли на отдельной телеге, выдавали только на время караула или тренировок. У одного из будущих солдат Белой Церкви один из сержантов ближе к концу перехода случайно обнаружил припрятанное спиртное. Залётчика при всех показательно избили, а деревенский самогон лейтенант и двое доверенных сержантов вечером употребили сами.
Ага, кое-что начинает проясняться. Я уже, кажется, догадываюсь, что было дальше.
– Уже ночью один из сержантов обошёл временный лагерь и лично приказал всем рекрутам женского пола “явиться для прохождения особого испытания” к шатру командира, – к сожалению, не обманула моих ожиданий эльфийка. Ситуация насквозь житейская: все нормальные командиры рассованы по “горячим” направлениям и точкам – там ведь есть настоящая опасность, которую надо по-настоящему сдерживать. А вот перевод отряда новиков из места сбора в тренировочный лагерь можно и какому-нибудь куску дерьма поручить – было бы с чем справляться.
– Боевой молот наша Маша у кого отобрала? – спросил я, не желая выслушивать малоаппетитные подробности дальнейших событий.
– Не боевой, кузнечный, – поправила меня Рона. – Он был у неё с собой, в вещмешке. Забрала из кузни старый отцовский, которым почти не пользовались уже, когда сбегала из дома.
Ну и ну.
– Маша, ты что, кузнец? – спросил я у неплотно прикрытой двери.
– П-подмастерье, – после некоторой паузы ответила девушка и тише, с отчётливой горестью, добавила. – Только отец так и не признал мастерство. Сказал – “не твоё дело”, и что клеймо из его рук я никогда в жизни не получу.
– И потому ты в церковное “мясо” податься решила? – да уж, история не просто самая обычная, а прямо-таки самая что ни на есть типичная из типичных.
С другой стороны, если в королевствах вокруг Лида царит что-то вроде земного средневековья, а похоже так и есть – с поправкой на магию, Шрам и химер – то стать подмастерьем какого-то другого кузнеца кроме отца Марише не светило от слова совсем. У других работников наковальни своих детей и учеников хватает. Хотя, честно говоря, у дочери кузнеца, по сравнению с каким-нибудь оставшимся без крова и родственников крестьянином, варианты устроить свою судьбу и без получения чисто мужской профессии были. И эти варианты точно были куда безопаснее продажи собственной жизни на смазку для мечей во имя чужих интересов.