Моя джинна Реджина (СИ)

Проникновение в святая святых вызвала у жертвы очень неоднозначные чувства. Член его уже давно встал и горделиво подрагивал, красуясь аккуратной нежно-розовой головкой, а вот попка сжалась и попыталась вывернуться из Реджининых рук.
— Тс-с-с, я не разрешала тебе уворачиваться, — Джина одним движением бровей — а что, неплохо быть магом! — призвала с ковра баночку со смазкой и перчатку. — За то, что ты такой своевольный и непослушный султан, я тебя накажу… попозже. А пока мы будем играть в приятные игры…
Передвигаться по мягкому ковру было удобно, так что Реджина почти незаметно для жертвы оказалась перед ним на коленях, одна рука ее скользнула парню между ног и легонько погладила между ягодицами, а вторая обхватила возбужденный член у основания. Это произошло одновременно — уверенный палец со смазкой погладил колечко ануса и, чуть нажав, проник внутрь, а женские губы обхватили клубничную от возбуждения головку члена.
«Непослушный султан» выгнулся навстречу и застонал, никакой кляп уже не мог заглушить его возбуждения.
Реджина уверенно и с огромным удовольствием, упиваясь его податливостью и своей властью, ласкала, облизывала, посасывала с одной стороны и нежно продвигалась вглубь с другой. Доведя количество вставленных в жертву пальцев до трех, она заставила его стонать еще громче и почти насаживаться на свою ритмично двигающуюся руку.
Тонкую грань, за которой волна возбуждения превращается в цунами оргазма, Реджина умела чувствовать заранее. И остановилась буквально за пару мгновений до этого. Отступила, убрала руки и губы, лишив уже почти зашедшееся в пароксизме удовольствия тело всех тактильных ощущений. И с наслаждением выслушала серию протестующих стонов — султан извивался, почти бился и требовал продолжения банкета.
— Ну-ну, мы же никуда не спешим, верно? — успокоила его Реджина все тем же горячим, пересыпающимся огненными песками пустыни шепотом. — Ты же помнишь о наказании? Непослушных мальчиков надо наказывать… иначе они окончательно испортятся… и заскучают, — она говорила и обходила инсталляцию с голым невольником по кругу, так, что ее шепот осыпался мелкими песчинками вожделения словно бы со всех сторон одновременно.
Все же ей необыкновенно повезло с приключением. Такой отзывчивый, такой горячий, непокорный и податливый одновременно. Руки сами тянулись погладить, приласкать, успокоить, прижать к себе, так, чтобы он спиной и ягодицами почувствовал, как откликается ее собственное тело под застегнутой «на все пуговицы» одеждой. Пока он не расслабился и не перестал извиваться, даже чуть откинул назад голову — то ли позволяя, то ли умоляя о ласке.
— Во-от, умничка, — Реджина провела теплыми губами по скуле, едва тронутой нежным пушком, и шее, а потом опять отступила. — А теперь время для небольшого урока. Я покажу тебе, что даже наказание может подарить наслаждение.
Похоже, слово «наказание» никак не укладывалось в султанскую картину мира, поскольку жертва снова задергалась, вырываясь и возмущенно рыча через кляп.
— Да, я в курсе, что твое величество никогда в жизни не пороли, — согласилась с ним Реджина, становясь чуть сбоку от связанного мальчишки и примеряясь к очень милому кожаному флоггеру с множеством коротких хвостов. Таким скорее можно доставить массу новых впечатлений, чем действительно сделать больно. Особенно если уметь с ним обращаться. — Но тем лучше… это будет незабываемо!
Вообще-то, пороть распятого в раме парня и одновременно ласкать другой рукой его все еще вызывающе стоящий член было не так просто, но Реджина не зря гордилась своим опытом. Тонкие уверенные пальцы нежно перебирали по горячему стволу, будто играя на неведомом музыкальном инструменте. Чуть касались истекающей смазкой головки, сдвигали тонкую кожицу… в промежутках между хлесткими, звучными шлепками по быстро розовеющим ягодицам. Правда, румянец этот скорее дарил ощущение жара, чем боли, и только подчеркивал остроту ласк.
Асад совершенно потерялся в противоречивых чувствах. Протест и мужская гордость отчаянно воевали против накатывающего волнами совершенно непривычного возбуждения, и, в конце концов, проиграли.
Коварная Джина в какой-то момент отбросила флоггер, убрала руку с члена парня, зато через секунду женские губы коснулись напряженной головки в легком-легком, легчайшем поцелуе.
Этого оказалось достаточно, чтобы их обоих с головой накрыло необычайно ярким, острым, почти нереальным оргазмом.
Реджина поймала бьющееся тело Асада в объятия, прижалась, впитывая его стон, почти крик, и зарылась лицом в разметавшиеся по плечам черные волосы, пахнущие сандалом. Постояла так несколько бесконечных мгновений, а потом одним движением избавила жертву от искусанного, промокшего кляпа.
— Ну что ж, повелитель, я думаю, ты удовлетворен, как никогда в жизни, — прошептала она ему прямо в губы. — Это было потрясающее приключение… — и поцеловала парня, глубоко и немного требовательно.
Комната вдруг закружилась перед глазами, и в следующую секунду Реджина, покачнувшись, схватилась за стеклянный прилавок в подвальной лавочке Ахмета.
Звякнула музыка ветра, впуская в помещение сырой февральский воздух, мигнула лампочка под потолком… Женщина улыбнулась и сняла с пальца фальшивое серебряное кольцо с окрашенным под бирюзу неблагозвучным камушком.
* * *
Прошло полгода, прежде чем Джина решилась вернуться в этот серый обшарпанный уголок Апраксиного Двора. Какое-то смутное чувство притянуло ее сюда, чувство, не дававшее ей покоя все эти шесть месяцев. Она искала в своих нижних мальчиках что-то неуловимое и… не находила. Даже пару раз встретилась с иностранцами-южанами, с которыми раньше отказывалась иметь дело в силу специфики их патриархальных привычек. Но все было не то.
Реджина подергала закрытую дверь, всмотрелась в мутное стекло — внутри было темно, пусто и пыльно.
— Ахмет ага ищешь? — спросил разбитной горбоносый торговец, поправляя на столике россыпь аляповатых панамок и купальников. — Нету. Совсем нету, домой уехал Ахмет ага.
— Спасибо, — машинально кивнула женщина и пошла к выходу с рынка. Что же… сказки редко случаются дважды.
Дома, в просторной прихожей, Реджина бросила на подзеркальник ключи от машины и сумочку, прошлась босыми ступнями по приятно-прохладному в летнюю жару паркету и вздрогнула от резкого, требовательного какого-то звонка в дверь.
— Что? То есть кто? — она ошеломленно выдохнула, когда за открытой дверью обнаружился молодой человек, одетый с элегантной небрежностью представителя золотой молодежи востока. И как две капли похожий…
— Джинна? — казалось, гость сам не верил своим глазам, так что смотрел пристально, даже руку протянул, чтобы пощупать. — Моя джинна… Наконец-то я тебя нашел! — красивое лицо загорелось искренней радостью. — Я тебя вызывал, вызывал, а ты больше не приходила, — все это он выпалил с некоторой долей султанского возмущения, а потом немного смутился и добавил: — Ты так хорошо выполнила мое желание, что после тебя мне уже больше никто не нужен, только ты! И я готов сделать все, чтобы ты была самой счастливой джинной!
Он шагнул через порог и протянул знакомое кольцо:
— Только вернись ко мне!
  
Эпилог
 
И были они сильны и ослепительны, как солнце, ибо великий предок их взял в жены могущественную джинну, прекрасную, как рассвет. Её волосы струились золотом, а глаза были, как небесная лазурь. И было их потомство могуче и многочисленно, и правили они Шараздизаром долгие годы, и устрашились их враги, и восхищались ими народы. И с тех пор их сыновья несут в себе волшебную кровь и правят мудро, а дочери пленяют правителей соседних держав роскошными телами, волосами цвета золота, дерзким характером и особенным искусством любви.
Национальная библиотека Шараздизара. Легенды и сказки династии Джинасар.