Иллюзия 2

– Там, – Оля флегматично кивнула на рюкзачок и пошла дальше. – В наружном кармашке лежит.
Павел покинул класс, на ходу переговариваясь с кем-то из друзей, и она дошла до учителя.
– Иоланта, с тобой все в порядке? – Преподаватель обществознания был тощ, сутул и имел тонкие, почти острые черты лица, из-за чего напоминал Оле вытянувшуюся на задних лапках мышь-переростка, одетую в строгий костюм. Жиденькие волосы мышиного цвета еще больше дополняли эту картину. – Ты весь урок просидела с отрешенным взглядом. Как ты себя чувствуешь? Тебе нужна какая-нибудь помощь? У тебя все хорошо с родственниками, у которых ты живешь?
– Спасибо, Абрам Борисович, – Оля говорила сдержанным, но вполне бодрым тоном, – у меня все нормально, ничего не надо. Дома тоже все хорошо. У меня иногда не получается сосредоточиться, но доктор сказал, что это нормально в моей ситуации. Со временем пройдет.
– Ты была на приеме у врача? – Преподаватель был само участие. – Когда?
– Позавчера, – ответила Оля. Мацаев с первого дня интересовался ее здоровьем больше остальных, включая классную руководительницу, и это немного доставало. Мало того что препод являлся потенциальным Избранным, так еще был похож на одного из подручных этой рыжей овцы Сары Коннор, того тощего, помогавшего ей готовить Олино убийство. И хотя понятно, что реальная избранность учителю не светит, иначе в свои сорок он давно бы уже был таковым, общаться с сердобольным обществоведом все равно было неприятно. – И сегодня мне тоже надо на прием. Можно я пойду?
– О'кей, о'кей! – закивал препод. – Конечно, Иоланта, иди! До свидания! Если потребуется помощь – обращайся в любое время!
Он принялся собирать свои вещи, и Оля вышла из класса. Мужчин-учителей в лицее было немного: трудовик, физрук, препод по ОБЖ, математик и сам обществовед. Трудовику и преподу по ОБЖ было за пятьдесят, они давнишние собутыльники, но на ставшую Иолантой Олю внимание очень даже обратили. Физруку и математику было по тридцать, и их реакция была хоть и скрытой, но абсолютно прозрачной. Все делали строгие и чопорные физиономии, но взгляды выдавали недвусмысленный интерес, вызванный Олиной внешностью. Когда физрук узнал, что врачи освободили Олю от занятий физической культурой до окончания учебного года, его разочарование ощущалось даже в противоположном от спортзала крыле лицея, хотя сам по себе физрук ничего плохого не замышлял. Зато математик на занятиях постоянно косился на Олю, что в конечном итоге стали замечать все, и это вызвало раздражение у одноклассников. Софья, до Олиного пробуждения бывшая самой красивой девушкой в их классе, даже пожаловалась на это классной руководительнице. Их класс у математика забрали и передали учителю-женщине, что само по себе было неплохо, потому что пресекало возможные напряжения и Олю вполне устраивало.
Потому что заморочек у нее хватало и без преподавателей. На ее новую внешность неровно реагировали все ученики старших классов, и Оля все чаще вспоминала Рафаэллу. Брючный костюм с жакетом и всегда наглухо застегнутой блузой не скрывал фигуру полностью, а тут еще в соцсетях пошла мода краситься в блондинку, и сразу несколько звезд мировой величины выложили свои фото в новом образе. В итоге куча народа воспылала к Оле светлыми чувствами, вызванными инстинктом размножения, и еще столько же затаило злобу на почве зависти. Пока что страсти кипели в основном за спиной, очень помогал имидж несчастной замкнутой девушки, перенесшей тяжелую утрату, но несложно заметить, что бесконечно сдерживать страждущих он не будет. И потом, после школы придется поступать в универ, а там таковых больше в разы, и все только усложнится. Стоит научиться разбираться с подобными ситуациями. В общем, из всего мужского школьного контингента только педагог Мацаев не смотрел на нее как самец на самку, но именно это почему-то настораживало. Странное ощущение, вроде бы радоваться надо, но что-то напрягает, непонятно, что именно. А тут еще это дурацкое сходство с подручным Сары Коннор. Наверное, это оно и есть.
– Чё он хотел вообще? – Павел ждал возле гардероба с ее дубленкой в руках и сразу принялся помогать Оле одеваться.
– Толком ничего. – Оля флегматично просунула руки в рукава подставленной дубленки. – Спрашивал, как я себя чувствую. Его обеспокоил вид, с которым я сидела на уроке.
– Меня тоже! – подхватил Павел, косясь на шепчущихся в стороне парней из соседнего класса, тоже надевающих верхнюю одежду. – Ты сидела с лицом лунатика!
– Я отрабатывала концентрацию, – честно ответила Оля, застегивая крючки на дубленке.
– Чего? – не понял Павел. – Концентрацию? А на вид было наоборот, словно ты где-то не здесь!
– Значит, не получилось, – дальше вдаваться в подробности не имело смысла, и она умолкла.
Оля закрыла глаза и всмотрелась в ближайшие информационные отпечатки. Павел не лазил по ее карманам, это видно. И в рюкзачке тоже не копался. Из всех парней и девчонок, которые часто вызывались проводить ее до метро, он был единственным, кто еще ни разу не попытался заглянуть в ее вещи. Пока дальше любопытства никто не заходил, но Оля специально устраивала подобные проверки при каждом удобном случае. Анализ действий не в меру любопытных доброжелателей помогает отрабатывать умения Контактера и заодно показывает, кто есть кто. Это полезно. К тому же ни в карманах дубленки, ни внутри рюкзачка ничего выдающегося не имелось. За исключением самой дубленки, созданной Настей из неизвестных биоматериалов. Но загадочное вещество было подогнано под мех и кожу настолько идеально, что никто из школьных модниц этого не понял. Самое главное свое сокровище – персональную броню – Оля носила в клатче на длинном ремешке, который не снимала никогда. Это было признано окружающими еще одной странностью, возникшей у пережившего серию тяжелых потрясений человека.
– Иола, ты где? – Павел встревоженно смотрел на стоящую с закрытыми глазами Олю.
– Будешь коверкать мое имя – обижусь. – Она открыла глаза и потянулась за своим рюкзачком. – Если торопишься, то я тебя не задерживаю.
– Не, ты что! – Он поспешил оправдаться: – Я просто за тебя беспокоюсь, может, тебе плохо стало! А за Иолу сорян, больше не повторится, нет проблем! Твой рюкзак до метро донесу, ок? Помню, он не тяжелый, ты можешь сама, это изи, но лучше я сделаю это. Хуже не будет! О'кей?
– Ладно, – Олин тон был все так же флегматичен.
После Пробуждения Павел на правах старого друга вертелся вокруг нее больше и чаще остальных. Можно было напомнить ему его фразу, которой закончилась их дружба два года назад, но пока ситуация этого не требовала. Он явно чувствовал себя виноватым и близко не лез. Зато постоянно болтал языком, стремясь произвести на Олю впечатление и вернуть былое расположение, и сливал ей местные сплетни. Слушать все это было абсолютно неинтересно, и Оля чувствовала себя взрослым, наблюдающим за детьми в песочнице. Успокаивало то, что терпеть школу осталось всего полгода. Однако сейчас послушать его болтовню стоило, потому что странный факт всплеска скрытой неприязни со стороны одноклассников, обнаружившийся после новогодних праздников, ощущался слишком уж сильно.
– Ты на «Шипиловскую», как всегда? – поинтересовался Павел, как только они вышли на улицу.
– Да, – коротко ответила Оля, исподлобья окидывая взглядом крыши близлежащих домов.
Малыша она увидела не сразу. Притаившийся на вершине многоэтажки разведчик сливался с окружающим пейзажем до такой степени, что засечь его Оля сумела, лишь сверившись с отпечатком браслетика. Браслет Малыша ощущался где-то неподалеку, и она отыскала разведчика по направлению на его образ. Без охраны Оля не оставалась никогда, Круг берег своего Контактера, пусть тот и был всего лишь начинающим новичком. Обычно за ней через браслетик следил Агнь, почувствовать это оказалось невозможно, и первую неделю Оля считала, что предоставлена сама себе. Выходя на улицу из здания школы, она старалась как можно тщательней сконцентрироваться, чтобы почувствовать приближение врагов, если они захотят атаковать ее, пока рядом нет соратников. Но первое нападение она все-таки проморгала.