Идеальный (СИ)

 И Том вдруг улыбается. Тянется к губам Хемсворта, целует... А тот шепчет:
 – Лучше?
 – Лучше, – Том обнимает его за шею, приподнимаясь, – только слабость... Поможешь?
 – Я все сделаю сам, – намеренно пошло улыбается Крис. И Том смеется, с трудом переворачиваясь.
 Пальцы, смазанные пахнущим чем-то сладким кремом, скользят по коже легко. Крис смазывает сжатый вход, разминает, пытаясь расслабить. Выдавливает еще крема, целует Тома в поясницу и проталкивает фалангу, стараясь сделать это как можно мягче.
 Хиддлстон вздрагивает, сжимает пальцы в кулак...
 – Тише, – шепчет Крис, осторожными круговыми движениями пытаясь растянуть отверстие, – тише, хороший... Все хорошо.
 – Это не ты... – голос едва слышен. Похоже, Тому тяжело говорить.
 Хемсворт гладит худую спину, приподнимает музыканта, просовывая руку под его бедра. И обхватывает его член, одновременно проталкивая второй палец.
 Том тихо всхлипывает, толкаясь в ласкающую руку. Чуть раздвигает бедра, видимо, пытаясь облегчить Крису проникновение.
 Хемсворт осторожно двигает пальцами в такт второй руке, пытается развести их на манер ножниц... Крема явно маловато. Но для этого нужно перестать ласкать Тома...
 – Давай сам на минуту? – просит Крис, – нам нужен еще крем.
 – Я подожду, – слегка нервно отзывается англичанин.
 И Крис глупо хихикает, понимая, что...
 – Ты что, стесняешься?
 – Не привязывайся, – смущенно говорит Том, – тебе что, все нужно контролировать?
 – Иди сюда, – шепчет Хемсворт. Обхватывает ладонь музыканта и заставляет сомкнуть пальцы на стволе. Накрывает своей рукой, чуть сжимает – и начинает движение. И улыбается, видя, как на впалых щеках англичанина вспыхивает смущенный румянец.
 – Не так уж и сложно, да? – Крис целует Хиддлстона в висок и отстраняется. А тот, прикрыв глаза, чуть постанывает, резко и грубо двигая рукой.
 Хемсворт улыбается, и выдавливает крем на пальцы. Чуть греет, чтобы не причинить еще большего дискомфорта и проталкивает фаланги в отверстие, с трудом преодолевая сопротивление нервно сжатого сфинктера.
 – Так у нас ничего не получится... – шепчет Крис, – расслабься, Том. Пожалуйста... Просто выдохни...
 – В прошлый раз тебя это не остановило, – Хиддлстон сильнее раздвигает бедра, приподнимая таз.
 – Я не сделаю больно... – Хемсворт осторожно двигает пальцами, распределяя внутри смазку, – просто поверь в это. Все что я хочу – чтобы тебе было хорошо.
 И проталкивает пальцы глубже, судорожно пытаясь найти точку, которая поможет Тому расслабиться и перестать испытывать хотя бы часть боли. Хиддлстон тихо хрипло выдыхает, подаваясь на пальцы. Но явно с целью просто ускорить процесс.
 И вдруг вздрагивает, выгибаясь. Всхлипывает, царапает ногтями обивку... А Крис снова проходится по стенкам, уже целенаправленно задевает едва заметную выпуклость, заставляя Тома вскрикнуть.
 – Видишь? – Хемсворт целует поясницу музыканта, – я же обещал.
 – Да... – шепчет Том, – да...
 Крис вынимает пальцы, выдавливает еще крем, растирает по уже немного расслабленному входу, наносит смазку на собственный член и, склонившись к Тому, просит:
 – Повернись на бок?
 – Лицом нельзя? – тихо спрашивает англичанин, выполняя просьбу.
 – Тебе будет тяжело, – Крис целует тонкие губы, – а на боку – не так больно, я слышал.
 – Хорошо, – неожиданно равнодушно соглашается Том и замирает.
 И Крис не выдерживает. Он осторожно обнимает музыканта за талию, переворачивает на спину, раздвигает идеально гладкие худые бедра, подхватывает под колени, помогая закинуть ноги себе на плечи и шепчет:
 – Так хорошо?
 – Да, – чуть улыбается Хиддлстон, – так прекрасно.
 – Теперь потерпи, – Крис приставляет головку к скользкому от смазки отверстию и чуть надавливает, вталкиваясь внутрь.
 Том только тихо надорвано втягивает воздух, заставляя Хемсворта вздрогнуть. И тот решает попробовать иную тактику. Прижимает Тома совсем близко к себе. Так, что его член оказывается зажат между их телами, перехватывает губы в грубоватый поцелуй... И резко вталкивается целиком, заглушая губами болезненный громкий стон англичанина.
 Узкие горячие стенки обхватывают так восхитительно крепко, что хочется прижать Тома к постели, закрыть глаза и вбиваться в его умопомрачительно узкое гибкое тело, не обращая внимания ни на что...
 – Тихо, – Крис выдыхает это умоляюще. Слизывает слезы, целует зажмуренные глаза, – посмотри на меня, Том. Сейчас чуть привыкнешь... Медленней – хуже... Это было бы больней.
 – Двигайся, Крис, – вместо ответа просит музыкант, – я в порядке.
 И сам подается вперед, откидывая голову. Крис впивается губами в белоснежную кожу шеи, одновременно улыбаясь – у ключиц россыпь едва заметных веснушек. Все очарование Тома именно в этих вопиющих контрастах. Светлая, словно фарфоровая кожа, черные волосы... и веснушки. Такие детские...
 А Том выгибается в его руках. Стонет... И Крис уже не понимает болезненно или нет. Разум словно истончается, оставляя только чувство этой безумной узости, тепла, податливости... Боже...
 Хемсворт дергает бедрами, наращивая темп, просовывает руку меж их тел, обхватывает сочащийся капельками смазки член Тома, сжимает, гладит головку, проходится пальцами, стараясь доставить как можно больше удовольствия, одновременно следя за тем, чтобы толкаться под определенным углом. Музыкант уже буквально кричит, выгибаясь. Из носа тонкой струйкой течет кровь... Крис слизывает ее, шепчет какие-то пошлости... Что-то о том, какой Том узкий, как сладко быть там, внутри...
 И Хиддлстон хрипло смеется, заставляя что-то в груди сладко екать. Его смех словно пронизывает насквозь... наверное, потому что они так близко. Прижаты друг к другу, сплетены, словно узел...
 – Я сейчас... – бездумно шепчет Крис, чувствуя, как нестерпимо горячо становится внизу живота.
 – Помоги... – просит музыкант, – я хочу вместе...
 Крис ускоряет движения, одновременно лаская Тома. Чуть мнет в пальцах головку... И ощущает, как хрупкое тело англичанина начинает бить дрожь. Как сжимаются тонкие пальцы, больно стискивая кожу на боку...
 – Вот так... – Хемсворт прижимается к полураскрытым губам Тома, – хорошо...
 И хрипло стонет, когда тот пошло улыбаясь, сжимается, выгибаясь. В глазах вспыхивают мириады звезд, в мозгу будто взрывается атомный реактор... И Крис изливается в глубину горячего тела музыканта. А Том снова улыбается, накрывая руку Хемсворта, сжимающую его член. На пальцах – почти прозрачная жидкость. Словно Том кончил уже раза три подряд...