Рожденный в забвении

— Конечно, любимая. Когда ты рядом, то мой сон безмятежен.
Уж она-то видела, что я глаз не сомкнул.
Фриг уже очнулся. Его взор застилала наркотическая пелена, он слабо улыбался, напевая себе под нос какую-то незнакомую балладу о величии урфийских воинов. Передвигался с трудом, как старик, но это было гораздо лучше, чем тащить его на своем горбу.
Команда стала собираться. Растолкали Лихтора. Кзар вновь сотворил своего уродливого монстра, а мы расселись по седлам. На этот раз я Ворона никому не отдал. Животное и так выглядело обиженным, а при приближении Харма, вообще стало от него бегать. Я обозвал Ворона изнеженной бестолковой скотиной, подсадил Адель и сам устроился за ее спиной. Мага-недоучку Харм уговорами все-таки заставил влезть на Клементину. Фриг щурил глаза и широко улыбался, обнимая кобылу за шею, пел ей любовный романс. Моя чародейка, завидев такое издевательство над своей лошадью, хотела было сказать какую-то гадость, но я предостерегающе сжал ей запястье.
Солнце показалось из-за горизонта красным диском в тот самый момент, когда мы покинули нашу стоянку. Трава под копытами лошадей, покрытая инеем, медленно оттаивала, блестя радужными искрами. Висевший над долиной туман и солнце превращали окружающую атмосферу в розовую дымку, и мы ехали, словно в малиновом сиропе. Начали распускаться мохнатые дикие маки. И дорога наша стала, словно выложенная цветами. Красиво. В такие моменты забываешь, что на самом деле наш путь, скорее всего, будут усыпать трупы наших врагов…
Кобыла Юлианы и Лихтора нагнала нас.
— Слишком тихо, — протянула разбойница. — Скоро хутор будет и настолько тихо…
Мы двигались молча, лишь глухой топот монстра нарушал эту тишину.
— Даже птиц не слышно, — прошептала Адель через несколько минут.
Я ничего не ответил, вскоре и так все буде понятно.
Спустя четверть часа, Кзар ехавший впереди на своем монстре резко натянул поводья. Страшное отродье зарычало и остановилось. Очень вовремя. Впереди обрыв.
— С ума сойти! Юлиана, мы чуть не свернули себе шею в этом тумане, — бросил Харм. — Почему не предупредила, что впереди обрыв?
Кзар задумчиво смотрел в белое молоко, сложив руки на груди. Разбойница нахмурилась и, спрыгнув с лошади подошла к пропасти, едва различимой.
— Никакой пропасти не может быть. Это равнина, — уверено произнесла она. — Здесь хутор ремесленников.
Я принюхался. Тонкий запах чего-то едкого…
— Запах… — произнес Лихтор, опередив меня. — Это…
— Костры горят, — закончила чародейка.
Все напряженно переглянулись.
— Отойдите подальше, — потребовал маг.
Кзар достал клинок с рукояткой змеи и сделал поперечный разрез на своей ладони. Кровь заструилась по пальцам, падая на землю, ее капли с шипением испарялись. То же самое колдун проделал со второй ладонью.
— Что он делает? — с ужасом спросил мальчишка.
Все заворожено смотрели на манипуляции Кзара, только Юлиана отвлекшись на мгновение прижала палец к губам.
— Тсссс.
Тем временем маг убрал свое оружие обратно в ножны. Кровь продолжалась течь по рукам. Но он не обращал на это внимание, принялся что-то напевать. Это был не урфинский язык. Множество разнообразных гласных, почти переливающаяся песня. Я почему-то был уверен, что это именно песня или молитва. Завораживающий звук гипнотизировал, обволакивал невидимым покрывалом. В какой-то момент все остальной мир покинул нас, слышалось лишь волшебное пение и звук бьющегося сердца, таинственным образом походящий на удары в боевой барабан. Не знаю, что послышалось остальным, но мне показалось, что я падаю в темный бездонный колодец. И переливы вроде становятся более понятными, выделяются слова. Он исполняет ритм вечной жизни, гимн богов. Что-то о безграничной вечности. Бессмертии. Мелодия под которой танцуют свободу. Я со всей силой потряс головой, сбрасывая все это наваждение, возвращаясь в реальный мир.
Черная вечность рассеялась, и сквозь пелену я увидел, как маг раскинул руки и делает ими какие-то замысловатые пассы. Остальные мои попутчики, словно замороженные продолжали бессмысленными взглядами всматриваться в пространство перед собой. Кзар все еще пел, но уже гораздо тише и, как мне показалось, звук шел издалека.
Тронув Адель за плечо, я понял, что она все еще в трансе. Тряска за плечи ничего не дала. Ее губы расплылись в легкой улыбке. Маг Фриг вообще вел себя как-то странно. По его щекам текли слезы, но на губах играла все та же улыбка умиления.
Все это закончилось само собой, когда Кзар выполнил последний пасс окровавленными руками и повернулся к нам.
Адель вздрогнула и резко открыла глаза. Медленно пробудились и остальные. Всхлипывающий Фриг затих.
— Что… что это было, — заторможено произнес Харм, потирая затылок.
Кзар недовольно поджал губы.
— Обычное заклятье, — резко ответил он, давая понять, что никаких объяснений давать не будет.
Но Юлиана, похоже, этого не поняла.
— Что это за язык… Такой красивый. Волшебный… О чем эта молитва?
— Да очень красиво… — согласилась Адель. — Мне не известна эта молитва.
Кзар молчал, я тоже. Не знаю, кто и что слышал, но я точно знал, что это песня вечности, песня которую поют боги. Она щемила сердце. Ритмы богов не должны слышать люди. Поэтому Кзар раздражен и бросает на нас взгляды полные гнева. Не знаю, почему, но я все это понимал и знал. Мне следует забыть об этом. Немедленно. Но это не возможно…
— Идите сюда! — потребовал Кзар.
Никто не двигался с места. Все смотрели друг другу в глаза, пытаясь переварить услышанное. Лишь я спрыгнул на землю и подошел к обрыву. Розовый сироп тумана исчез. Под нашими ногами лежала прежде одна из самых плодородных земель Урфы, а нынче черный дымящийся кратер выжженный дотла.
— С ума сойти! — выдохнул я, пораженно.
Кзар бросил на меня косой взгляд и задумчиво сложил руки на груди.
— Похоже на удар огромного булыжника о землю.
Я не совсем понял, о чем он, меня больше интересовало другое.
— Если бы не Фриг, мы могли бы заночевать там.
Маг скривился.
— Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы вы, господин маг, добрались до цели вашего путешествия, — продолжил я. — И его могущество, честно признаюсь, потрясает.
Колдун пронзительно взглянул мне в глаза. Казалось, что он рассматривает мою душу, читает мысли. И тут… О, демон, наверно я никогда не был так близко к провалу, как в тот момент. Мой защитный кокон, мое изобретение, щит, скрывающий мои истинные мысли, жалкие способности к магии и мою личность, затрещал. Словно лед трескается. Этот звук уловило внутреннее ухо. Волна страха впервые за многие годы поднялась во мне. Еще никто не мог сделать то, что проделал этот, свалившийся на мою голову маг. Не знаю, заметил ли он тень этого ужаса, плескающуюся в моих глазах, это ли остановило его, или мысль о том, что он слишком долго смотрит мне в глаза, но Кзар отвернулся. Я же стоял, не шелохнувшись, прекрасно понимая, что любая мелочь выдаст мой ужас. Это была проверка. Прощупывание третьим глазом, возможно, попытка чтения мыслей. Не знаю… Я спешно латал дыры в своей личине. Чародей передо мной был поистине одним из сильнейших.
— И как ты думаешь кто это, Марк? — спокойно спросил он, отвернувшись.
В тот момент, когда я уже открыл рот, чтобы ответить, справа возник Харм.
— Демон твою мать возьми!
— Я думаю Харм прав, господин Кзар. Демону такое под силу.
  
7. Пепел проклятых
 
Серые хлопья пепла кружились в воздухе. Ворон ступал по еще неостывшим краснеющим углям. Удушливый воздух сжимал его легкие, и жеребец все чаще фыркал, давая понять, что дальше идти не хочет. Мы приближались к эпицентру огромного пепелища. Получасом ранее Харм с Юлианой высказали свое неодобрение желанию Кзара пройти через сожженный… нет, слизанный невероятной огненной мощью хутор. Разумеется, маг сделал все по-своему. И вот мы движемся в этом царстве смерти, подобные неуязвимым всадникам удачи. Долго ли фортуна будет благоволить нам? В любой миг мы можем стать такими же бестелесными призраками, которые не нашли упокоения сегодня. Их злобные взгляды провожали нас, пробуждая ощущение смерти. «Почему вы по ту сторону реальности, люди? А мы по эту? Это вас, вас должны были сжечь!» — с ненавистью кричали они. Если бы не тонкая грань между мирами, то они бы разорвали нас. Вот почему чувствительный одурманенный Фриг выл сейчас подобно раненой собаке. Он слышит их, как и я, как Адель и Кзар.