Между двух огней

Я шагнула в знакомый кабинет, непривычно залитый теплым светом настенных бра и верхних светильников. Невысокий седовласый мужчина тут же оторвался от монитора и поднялся мне навстречу.
— Эсса Ладэ, рад познакомиться.
Голос у него оказался еще более приятным, чем по телефону, а судя по усталому сосредоточенному взгляду, смотреть на меня свысока не собирались. Поэтому улыбнулась и протянула руку.
— Взаимно, эсстерд Рагсон.
— Прошу. — Он сразу указал мне на кресло рядом со столом, хотя до случая с Лодингером Броджек всегда усаживала меня на диван, как провинившуюся школьницу. — Хотите кофе?
Покачала головой.
— Нет, спасибо большое. О чем именно вы хотели поговорить?
— О том, как помочь вашей сестре скорее вернуться к привычному общению с одноклассниками.
Зная Танни, главное, чтобы одноклассникам не пришлось ни к чему адаптироваться.
— И о том, что ей лучше избегать открытого противостояния с учениками старших классов. Хотя бы первое время, пока не забудется отчисление Микаса Лодингера.
— Лодингер отчислен? — Я глубоко вздохнула и чуть подалась вперед.
— Разумеется. С одной стороны, для вашей сестры это хорошо, с другой — в школе у него остались друзья, которые этого не одобряют.
— Не одобряют отчисления после того, что он сделал? Боюсь, им придется с этим смириться.
— Понимаете ли, эсса Ладэ… — Рагсон замялся. — Молодежи свойственен максимализм, со временем они многое поймут, но им нужно время, чтобы успокоиться. Дело ведь не столько в отчислении, сколько…
Я внимательно смотрела на него, и Рагсон продолжил:
— Сколько в том, что запись о его поступке занесли в документы. Теперь он не сможет продолжать обучение в другой школе, будет переведен на домашнее. Но даже если он сдаст экзамены на высший балл, с такой записью сложно куда-нибудь поступить.
Последние пять минут я медленно моргала и испытывала горячее желание залить себе кофе прямо в глаза. Возможно, тогда он на меня подействует. Когда я пела в Ландстор-Холле, вставать можно было позже, потому что впереди был целый день. Новый график начался слишком резко, сегодня же просыпалась особенно тяжело — очень рано. Вчера я до глубокой ночи искала подтверждение своей догадки, ну и нашла. В древности совместный сон даже был частью ритуала бракосочетания иртханов. Ранним утром к молодой паре обязательно заглядывали родители, чтобы убедиться, что они заснули вместе. Только после этого брак считался полностью состоявшимся.
— Леона, пока!
Я моргнула, приходя в себя, и уставилась на Имери, подхватившую с пола линялую сумку на длинной ручке.
— Да она спит еще, — фыркнула Танни.
— Прости, задумалась, — улыбнулась. — Может, все-таки вызовем флайс? Я оплачу.
— Да ну. — Имери смутилась. — Я лучше сама. Гренки с беконом отличные. Спасибо!
Проводив взглядом Тапии и ее подружку, у которой светлые волосы были подстрижены прядями разной длины, а полосатый свитер съезжал с худенького плеча, открывая бретельку лифчика, не сдержалась и зевнула. Имери, которой в школу надо было ехать чуть ли не на другой конец города, ночевала у нас из-за сильного снегопада. Утром он не закончился, разве что стал чуточку слабее. Зимний рассвет едва пробивался через пелену туч, а я безуспешно пыталась проснуться. Окончательно. Потому что перед выходом хотелось бы еще распеться.
— Тогда до связи.
— Ага. Увидимся в субботу.
Звук захлопнувшейся двери заставил вздрогнуть, зато желание залить кофе в глаза прошло. На кухню влетела Танни, крутанулась на пятках и устроилась рядом со мной, отодвинув третью тарелку со гренками в сторону. Она улыбалась, и хотя за нашу недолгую поездку серьезно загореть не удалось, сестра все равно выглядела посвежевшей и счастливой.
— Рада, что вы помирились, — сказала я.
Вчера, когда я пришла домой, Танни с подругой сидели у нее в комнате, грызли шарики с беконом и кормили ими Марра, за что он особенно любил Имери. Она его никогда не боялась (в отличие от Вальнара), могла даже сунуть шарик ему под нос, чтобы с руки взял.
— Ага. — Танни широко улыбнулась. — Я два дня думала, звонить ей или нет.
Я вот тоже думала. Вчера, после разговора с Рагсоном, и вообще.
Но пока так ничего и не придумала.
— В субботу поеду к ней. Ты же не против?
— Разумеется, нет.
Надеюсь, на выходных Танни помирится с остальными. Эти ребята были ее друзьями долгие годы, и мне бы очень не хотелось, чтобы из-за Мика их компания развалилась. В Имери я не сомневалась, поэтому ее появление у нас даже не стало сюрпризом. А вот мальчишки на такое реагируют резче.
— Здорово! А еще… у меня со следующего понедельника начинаются курсы у Сириана Файта, поэтому я не смогу по вечерам гулять с Марром. Что делать будем?
Раньше Танни об этом даже не вспомнила бы, а сейчас предупредила заранее. Эта мысль пришла одновременно с воспоминанием о подарке. И о встрече с Рэйнаром, когда он приехал поздравить сестру с днем рождения. Как вообще получилось, что его служба безопасности не проверила все? Как вообще получилось… вот так.
И что мне с этим делать?
— Думаю, мы с Марром справимся. — Марр, услышав свое имя, виркнул и задрал голову — может, перепадет что? Когда понял, что нет, плюхнул морду между лап и вздохнул. Очень тяжело. — Танни, я вчера встречалась с Гемиром Рагсоном.
— А, временный директор. — Сестра кивнула и втянула в себя остатки кофе. — Надеюсь, он им и останется. Классный чувак и общается по-человечески.
Я тоже на это надеюсь. После разговора с ним стало немного спокойнее, он рассказал, что в школе большая часть учеников на стороне Танни, даже если они не решаются заявить об этом вслух. Вокруг Лодингера и его компании собирались стайки жаждущих стать частью «элиты». Общение с «золотыми» мальчиками и девочками было очень престижным, но после той ситуации их популярность слегка пошатнулась. Директор уверял, что, если сестра не станет реагировать на нападки и показывать характер, со временем все забудется.
Со своей стороны Рагсон обещал сделать все возможное, чтобы возвращение Танни прошло как можно легче. И я ему поверила, потому что общался этот мужчина открыто и прямо, без каких-либо полунамеков и снисходительного тона. Видно было, что на своем месте этот человек не для галочки и настроен серьезно. Он даже спросил, стоит ли предложить Танни помощь школьного психолога, но я отказалась. Не хотела, чтобы сестре пришлось переживать эту историю снова, тем более в присутствии постороннего человека. В результате мы сошлись на том, что если такая необходимость возникнет, я обязательно сообщу.
— Почему ты ничего не сказала про увольнение Броджек? И про отчисление Лодингера?
Танни удивленно посмотрела на меня:
— Ты разве не знала?
— А должна была?
— Вы же с ним разговаривали.
Разговаривали, но не о том. Если поток взаимных упреков вообще можно назвать разговором. И вообще, постойте-ка…
— О чем вы говорили в Зингсприде? — спросила, подозрительно прищурившись. — После того, как Рэйнар узнал о видео?
Танни сдвинула брови.
— О том, что со всем этим делать. Он спросил, чего я хочу. Говорил, что я могу подать на Мика в суд, потому что это прямое нарушение моих прав. Я сказала, что не хочу никакого суда, а просто хочу, чтобы все это закончилось. И никогда больше не видеть Лодингера.
Ну… теперь и не увидит. Ни Броджек, ни Лодингера. Не думаю, что Мик настолько идиот, чтобы сунуться к Танни после случившегося. Не знаю, был ли его папаша в курсе видеозаписи, но в том, что от него ему тоже влетело знатно, сомневаться не стоит. Не того он положения человек, чтобы спускать сыночку такие пятна на репутации.
— Ясно, — сказала я.
Что ничего не ясно.
— Мне пора. — Танни поднялась и внимательно посмотрела на меня. — А тебе пора подумать о своих чувствах и о том, чего ты хочешь на самом деле.
— Кто-то слишком умный, да?
Сестра показала мне язык и выбежала с кухни, а я подперла руками подбородок, глядя на падающий за окном снег. Невидимое под пеленой туч солнце уже взошло, и с каждой минутой становилось светлее настолько, насколько позволял клубящийся за окном белый рой, липнущий к окнам. Я повернулась, глядя на шпиль Лаувайс и чувствуя, как внутри меня тоже что-то светлеет. Танни права, а я… Я не представляю, что получится из нашего с Рэйнаром разговора после всего, что было.