Письма мертвого человека
совсем недавно в меня стреляли. Отпихнув оторванную, уродливую голову пса я стал судорожно шарить руками по земле, надеясь найти свои огнестрельные приблуды. После встречи с огромной мразью, с пастью как у крокодила, я уже не надеялся, что нож поможет мне хоть как-то пережить это мероприятие, инициатором которого я сам и являлся. Пока я лазал, как алкаш на помойке в поисках ништячков, убитый горем папаша продолжал выть и плакать над трупами своих домочадцев. Необходимо отметить тот важный факт, что от его стенаний кровь в жилах стыла даже у меня, а как вы поняли я не из слабонервных. Наконец вопли прекратились, и убитый горем папаня встал во весь рост. Он был под стать своей собаки, такой же переросток. Ну а что, радиация, плюс протеин из человеческого мяса творят чудеса.«Прям мистер Олимпия. Чтоб ты сдох, сука», - подумал я, доставая нож.
На мое счастье, ружьишко, которое несколько минут назад так бодренько портило мой броник, было по-видимому пустым. Или он хотел меня прикончить по олдскулу. Сложно понять мутанта, каннибала и убитого горем отца в одном лице.
Огромный детина, шедший на меня, был похож скорее на Халка из голливудских мультиков. Был он еще больше чем я, намного больше, хотя я сам на размеры никогда не жаловался. Голова великана была лысая, вся в наростах, а лицо покрыто раковыми опухолями. Острые, подпиленные зубы и глаза, сверкающие лютой ненавистью – зрелище не для слабонервных. Еще бы, как никак я его телку ебнул и выблядка за одно. Мутант, нависая надо мной как скала, размахнулся ружьем как дубиной, в надежде раскроить мне башку, как астраханский арбуз. Времени думать не было и резко, снизу-вверх я вонзил нож по самую рукоять в левую подмышечную область своего оппонента. Великан чуть дернулся и смазал удар, так как я был уже рядом и с остервенением наносил все новые и новые удары ножом, чувствуя, как меня сжали стальные медвежьи объятья. Этот сукин сын, не хотел умирать. Вместо того, чтобы сдохнуть, он сгрёб меня и сжал как в тисках. Так мы и стояли, как Давид и Голиаф. Только тот хитрожопый еврей по сравнению со мной оказался жутким везунчиком и выпилил машину смерти с дальней дистанции, мне же повезло меньше. Мои кости трещали, великан орал как медведь, я кричал как сумасшедший не переставая наносить удары ножом, уже в брюхо своему врагу. Послышался противный скрежет зубов о мою кевларовую каску. Великан пытался грызть мою голову, но мой нож был неумолим, а я силен и настырен. Наконец хватка великана ослабела, и я вырвался из железных лап огромного людоеда и отбежал в сторону тяжело дыша. Великан стоял, чуть покачиваясь на ватных ногах и пристально глядел на меня, как бы осуждая и одновременно презирая. Из его левой бочины вывалился ливер и хлестала кровь. Те повреждения, которые я ему нанес за бесконечно долгие пару минут, были не совместимы с жизнью. Ноги людоеда наконец дрогнули, и он упал на колени, склонив голову и смотря то на меня, то на свои выпущенные наружу кишки. Восстановив дыхание, я вернул нож в ножны, поднял ружье, взял его за ствол и что было сил, как дубиной ударил людоеда прикладом в левый висок. Раздался глухой звук, как будто я бил по дереву. Цевье, вместе с прикладом отлетели в сторону. Великан чуть охнул и медленно, как дуб упал на землю.
«Vae victis! (Горе побежденным!)», - подумал я, глядя как дергается в предсмертной агонии тело моего поверженного врага.
Как только я очухался и пришел в себя сразу же отыскал в темноте свой автомат и пистолет. Перезарядившись и глотнув воды, я двинул к своим. Вокруг горели хаты, валялись трупы мужчин, женщин и детей, по всей видимости жителей проклятой деревни людоедов. То тут, то там над головой посвистывали изредка шальные пули. Когда пуля свистит – это хорошо, значит не твоя. Снова я попал в привычную среду - адреналин и нервяк.
«Уже больше 10 лет так. Как такое можно вынести? Почему я жив? Сколько будет продолжаться это дерьмо?» - привычные вопросы забегали в мозгу как блохи.
А тем временем на большой широкой улице, напоминавшей продолговатую площадь, уже собралась толпа тех жителей СНТ «Людоедик», «Мозговая косточка», «Сладкий хрящик» или как там зовется это пристанище нелюдей.
«Зря вы так с нами ребята. Зачем стреляли в нас? Думали прокатит? Это вы зря. Гусята с совятами – это не те, по кому можно лупить безнаказанно. Да и нехорошо это – людей жрать», - предвкушение мести грело душу.
Было вдвойне приятней, что сейчас я являюсь орудием возмездия. Это же как охренительно – мстишь, но в то же время делаешь добро, так как убиваешь и мучаешь тех, кто этого заслуживает.
Пленные были все какие-то ободранные, голые, больше похожие на двуногих животных, а не на людей.
«Как они вообще до такой жизни дошли? Хотя, не так уж они и далеко от нас самих ушли, просто мы людей не жрем, ну и не мутанты», - размышлял я, подходя к перепуганной толпе, которую держали под прицелом наши с Филом парни.
«Ну ведь какие молодцы! Без потерь всю эту пиздоту нагнули!» - ликование по поводу успешной операции прибавило мне настроения и куража.
Что там не говорили бы, но месть — это очень вкусное блюдо. Хотя что-то было не так! Но что? Точно, в толпе мне не понравился один грязный старикашка.
Низенький такой, кривой и весь какой-то сморщенный, с прямой бородой, таких рисовали раньше в мультфильмах. Не понравилось мне в нем то, что он держал под обрезанным плащом руку. Если бы я не был профессионалом своего дела я бы не уловил всю эту херню сходу, но я был тем, кем был. Просто после случившейся херни с собакой переростком и её хозяином я был немного выбит из колеи, и моя реакция оставляла желать лучшего. Старик видать отчаялся в край и передумал жить дальше, но и подыхать просто так не хотел. Резко (сука, а с виду-то старый) он выхватил обрез двенадцатого калибра и дал дуплет картечью моему бойцу. Голова Кондратия разлетелась мокрым фаршем на несколько метров вместе с шеей и позвонками. Кровь начала хлестать из разорванных артерий, а боец продолжал стоять на трясущихся ногах. Его мышцы свела судорога и последний импульс все-таки успел дойти до пальца. Кондратий начал палить из автомата под себя и постепенно заваливаться на бок от отдачи, а бойцы охранения стали от неожиданности стрелять в толпу. Пленные