Двойная сплошная (СИ)

- Вот именно. Что за привычка убегать от меня все время? Раньше ты таким не был. Сам шел обнимать и целовать меня перед входом, - заметила мама.
Брат громко простонал, надевая кроссовки, с которыми он никогда обычно не расставался и носил их каждый раз, выходя из дома.
- Мне тогда было четыре года, - воскликнул он.
- И ты был хорошим милым мальчиком, - потрепала его по голове мать.
Мама наверно помнит совсем не того мальчика. Я припоминаю только дьяволенка в костюме супермена, который носился по дому и крушил все своим лазерным мечом, который вообще-то к образу совершенно не подходил. Но мальчугана это не смущало, и он продолжал смешивать между собой несколько фантастических вселенных.
- Что-то я не припомню, чтобы он был милым, - прошептала я Леське, и она тихонько засмеялась. Она и сама помнила, каким был Артур в младшем возрасте.
Брат, имея хороший слух, конечно же, все расслышал и повернулся ко мне, все еще держа в пальцах шнурки. Его зеленые глаза сейчас явно желали закопать меня где-нибудь под кустиком около дома. Ох, какие мы обидчивые при своей возлюбленной.
- Долго не гуляйте, - пробасил папа, пропуская сына и его пса к двери.
- Окей, - буркнул брат, проходя мимо него, не поднимая головы.
- Чего это с ним, Виталь? – поинтересовалась у отца мама.
- Это все любовь его с ума сводит, мам, - выкрикнула я, смеясь. Олеся, ничего не подозревающая о своем положении, тоже засмеялась. Но я уверена, что знай, она о чувствах юного поклонника, не разделила бы со мной моего веселья.
- О, Нелл, я вижу, ты прислушалась ко мне, и теперь принимаешь гостей на дому. Молодец, дочка. И чтобы я близко тебя больше в таком состоянии как вчера не видела, - строго наказала мама, заглядывая на минуту в гостиную, а потом удалилась в сторону кухни.
- А что ты натворила-то? – прошептала Леся как можно тише.
Я махнула рукой, как бы говоря, что это пустяк.
- Да, да, дочка. Я хоть и не почувствовал ничего, но заметил какие у тебя были глаза вчера и как ты вдоль стеночки шла лишь бы не упасть. Даже не думай больше напиваться, - тут же сдал меня папа, проходя мимо нас на кухню с большими пакетами.
В этой семье никто не умеет держать язык за зубами. Обязательно обо всем надо всем растрезвонить.
- Ты напилась вчера? Какой повод? – заинтересовалась тут же подруга.
- Концерт симфонический юбилейный отвели.
Леся сощурилась, глядя мне в глаза. Не верит. Точно не верит.
- Ну не хочешь говорить – не надо, - надулась она тут же. Вот поэтому я и не хотела ничего ей говорить. Она не родители. Ложь за версту чует.
- Да Лесь, не обижайся. Я просто посидела с ребятами после смены и немного выпила. А шаталась я только из-за того, что меня Джефри с ног сбил. От меня даже не пахло… почти.
- А сегодня-то ты как? Вроде нормально выглядишь, - не могла подруга долго злиться.
- Голова болит.
- Не так как в тот раз? – имела в виду она тот случай у нее дома, после которого меня едва не откачивали всем подъездом. Тогда они с Виленкой бегали по всем соседям, прося жаропонижающее и обезболивающее, потому что ближайшая аптека имела идиотский график работы и пока еще была закрыта. К тому же в какой-то момент мне стало нечем дышать. Но это уже, скорее всего я сама себе внушила из-за ужасного физического состояния. Ну и намучались же мы все тогда. Даже в школу не пошли, за что потом мама строго настрого мне запретила оставаться у подружек, которые меня распускают. И даже к нам домой она их порой не пускала.
- Нелли! – закричала мама, - Артур передал тебе, что ты готовишь сегодня ужин?
Поварешки вновь стали летать перед моим внутренним взором.
- Да-а-а, - с полустоном крикнула в ответ, возводя глаза к потолку.
- Мы не будем есть твои пельмени. Сама их жуй.
И чего им эти пельмени сделали, что они их так ненавидят? Никто пока не отравился. Проверено на себе же.
- Я пойду, - шепнула мне Леся, - спасибо, что побыла со мной сегодня. Без тебя бы точно не справилась.
Подруга чмокнула меня в щеку и встала с дивана, идя к выходу. Я поднялась следом за ней, чтобы проводить, но папа меня ловко перехватил и повернул как безвольную куклу в сторону кухни.
- Я сам закрою. Тоже уже убегаю.
Никакой свободы передвижения. Мне ничего не оставалось, как проследовать туда, где ждало меня первоклассное наказание от матери.
Рома в этот вечер был приглашен Антоном Дементьевым за своими деньгами с прошлой ставки на проигрыш парня по имени Герман Белованов. Этот Герман казался Роману безумно пафосным и отчаянно глупым парнем. Все, что у него было – это родительские деньги, крутая тачка и чрезмерно завышенный уровень ЧСВ[1]. Герман не имел особенных навыков в вождении по ночной трассе на большой скорости, но зато мнил себя кем-то очень крутым в этом. И дело даже не в том, что он не умел пока водить должным образом и не знал элементарных правил. Все ведь когда-то начинали. Но делали это тихо, незаметно. Зато потом выстреливали так, что все ставки в их пользу всегда были выигрышными. И вот за счет таких новичков Рома поднимался сам. А Белованов же при первом своем заезде сразу поставил себя так, будто каждый в этом месте ему должен как минимум стоимость собственной тачки. Быть может это было напускное и на самом деле он был отличным парнем, но в данной тусовке он уже успел показаться не с лучшей своей стороны.
И именно тот самый Белованов, который проигрался Роме по-крупному, просадив при этом все свои кровные деньги за ставку на себя же, решил выйти на старт снова и опять же проиграл из-за собственных непомерных амбиций. Он нарушил сразу почти все правила хорошего гонщика, которые числились в уставе Ромы. Он не оценивал себя объективно, а также ставил собственные деньги на себя же. Так здесь не делается.
- О, Романыч, ты приехал, - протянул для приветствия руку Антон.
- Извини, задержались немного, - крепко пожал ладонь Рома.
Вчера они с Вадимом не смогли заехать в кафе, чтобы послушать игру основной группы Филума, предводителем которой, конечно же, по мнению Ромы, являлась скрипачка. А сегодня, просидев до самой темноты, они сей группы на сцене не увидели, и им пришлось уехать ни с чем.
- Вадик, - возвел руки к небу Дементьев, заметив давнего знакомого рядом со своим основным гонщиком, - сколько ж лет я тебя не видел.
- Да год всего, - буркнул на это Вадим, который после того, как слетел однажды с мотоцикла, не вписавшись в поворот, и пролежал несколько месяцев в больнице, перестал играться в стритрейсинг. Но ездить на байке не перестал. Купил новый и летал себе на дозволительной скорости, сбавляя ее на поворотах.
- Целый год! И как твое здоровье после того случая? – поинтересовался управитель заездов.
- Как видишь, ходить могу.
О том, что парню теперь всю жизнь придется ходить с железом в ноге, он никому не рассказывал. Разве что иногда на контроле в аэропортах, когда он звенел как звонкий колокольчик.
- Возвратиться не думаешь? Ты хорошо гонял в свое время.
- Вот именно, что в свое. И оно уже вышло, - строго заявил Вадим, глядя на друга.
Рома, не принимавший участия в разговоре, смотрел на то, как готовится первый заезд класса SL[2]. Этот уровень Рома уже давно перерос, хотя и сам начинал с малого. Здесь, у Антона Дементьева, такие гонки поощрялись, так как помогали рассмотреть для себя новых лидеров и приглядеться к ним получше. Поэтому Рома частенько и приезжал на такие заезды, чтобы оценить новичков. По всем канонам именно отсюда должен был начинать Белованов. И быть может, даже Аморский бы заметил его, так как водить малец умел. Но он полез даже не на следующую ступень, которая тоже поощрялась, а на самую верхушку айсберга. Поэтому-то оттуда так стремительно и рухнул.
Сейчас на старте готовились три машины. Водители получали указания по маршруту и минимальный инструктаж от управителей. На все это уходило примерно десять минут, а потом к старту выходила девушка. Нет, не такая, как показывают в фильмах. Просто обычная девушка из желающих быть таковой. Если ее не находилось, то в ход шли отмашки кого-то из парней или же звуковой сигнал. Правда, его чаще всего слышно не было, поэтому останавливались на красной тряпке возле обочины в руках у кого-то из присутствующих.