Холодное блюдо мести

Наташа с радостью согласилась. Не то чтобы она так уж влюбилась в этого старшего лейтенанта, просто он предлагал ей другую жизнь. Как ей тогда думалось — особую, яркую, захватывающую…
На самом деле он увез ее в дальний гарнизон, откуда уже через год молодая семья переехала в другое место, а потом в третье…
Муж Наташи оказался способным офицером, потому что вскоре стал капитаном. И вообще быстро зашагал по служебной лестнице.
Первое время Наташа по дому скучала, писала родне длинные письма, потом стала писать реже. Через два года съездила к сестре на свадьбу — мужа с работы не отпустили, — а потом к мальчикам на окончание школы.
За восемнадцать лет семейной жизни она с мужем была у своих родных трижды. Третий раз — на похоронах отца.
В отличие от многих других женщин Наташа расцвела не в девичестве, а примерно годам к тридцати. Она вдруг стала замечать восхищенные взгляды мужчин — прежде она всегда считала себя невзрачной, по улице ходила, обычно глядя не перед собой, а все больше под ноги да ссутулившись.
И вот ей захотелось что-то в себе изменить. Скучно ведь выглядеть всегда одной и той же. Она даже на праздники не распускала волосы по плечам — чем там хвастаться, кроме длины?.. Пепельного цвета. Мышиного, как говорила Наташа о своих волосах. В общем, она покрасилась. В рыжий цвет. Оказалось, что волосы у нее красивые, блестящие, по спине струятся водопадом. И глаза вдруг обнаружились. Синие. До этого вообще было непонятно, какого они у нее цвета, потому что Наташа смотреть в глаза собеседнику стеснялась. А тут просто в один момент перестала стесняться, и все.
Муж, против ожидания, спокойно воспринял изменения в ее внешности. Он окинул ее каким-то новым взглядом и сказал:
— А что? Неплохо.
В его устах это была высшая похвала.
Жаль только, что муж ее не любил. Она почти сразу это поняла, но не стала плакать по ночам, как другие, не пустилась в загул, а приняла как должное. Относится с уважением, и достаточно. Почему надо непременно любить? Не все же любят. А то ведь есть семьи, где про любовь болтают не переставая, а между собой так живут, врагу не пожелаешь.
Хотя сказать, что Наташа пламенно любила своего мужа, тоже нельзя было. Наверное, у нее защитный рефлекс сработал. Если бы любила, то мучилась бы, страдала, а так… Скорее всего у них были отношения старых друзей, которые знают друг друга, все достоинства и недостатки и эти дружеские отношения принимают как должное…
Перемены во внешности произошли в Наташе в самый черный период ее семейной жизни. Именно тогда врачи вынесли окончательный приговор: детей у нее никогда не будет. И вовсе не потому, что она делала аборт или сильно болела. Оказалось, что у нее врожденная патология женских органов, и ничего поделать нельзя.
Женщина с дефектом. Это был страшно.
Она долго плакала, так что муж стал ее успокаивать, говорить, что ничего смертельного, что живут и так, но мысли взять чужого ребенка отчего-то не возникло ни у нее, ни у него.
Наташа пыталась себя уничтожить, как ни страшно это звучит. Причем не столько физически, сколько психологически. Называла себя пустоцветом, никчемной. Уверяла, что жить ей на свете незачем. Ей казалось, что муж страдает из-за отсутствия детей и если бы он не был таким порядочным, давно бы уже бросил ее.
Впрочем, он был все время так занят на работе, что ему было не до глупых мыслей. Порой находился на дежурстве по два дня. Приходил домой и падал от усталости. Кроме отпуска, ни разу не было случая, чтобы он провел дома больше суток. После того как перестрадала приговор врачей, она философски подумала, что так оно и к лучшему. Ребенок рос бы, почти не видя отца. Правда, она скучала дома, но и к этому со временем привыкла бы.
Инстинкт самосохранения у Наташи оказался гораздо сильнее силы воли. Чем больше она себя терзала, тем ярче цвела.
У нее даже появились постоянные поклонники. Те, что плотоядно на нее поглядывали и говорили ее мужу:
— Если бы не святая мужская дружба, только бы ты свою Наташку и видел!
Ее смешили эти высокопарные рассуждения насчет святости дружбы. Она знала достаточно примеров, когда, несмотря на мужскую дружбу, рушились самые, казалось бы, крепкие семьи и жены уходили к друзьям своих мужей.
Но почему-то в таких вот разговорах никто не спрашивал мнения самой Наташи. Не говорил: а захотела бы она уйти от мужа?
И ведь она бы не ушла. Во-первых, потому, что никого другого не любила, а во-вторых, из-за горячей благодарности своему мужу, который не только ни разу не попрекнул ее тем, что она не может родить ребенка, но и никогда об этом не заговаривал.
Потом они демобилизовались. В среде офицерских жен так принято было говорить: «Мы служили там-то. Мы демобилизовались».
Это относилось к обоим членам семьи, даже если они, как Наташа, постоянно сидели дома.
А потом на нее свалился достаток.
Наташа с мужем и прежде жила не бедствуя, а теперь… Муж по выходе на пенсию получил двадцать окладов. Он принес ей кучу денег, выгрузил на кухонный стол, и некоторое время они молча смотрели на пачки в банковских упаковках. Всего было около пяти тысяч долларов.
— Вот, — сказал муж, — как оценила меня родная армия.
— Разве этого мало? — спросила она робко.
Муж недобро усмехнулся:
— Думаю, я стою больше. И докажу это.
Доказал.
Они переехали в этот провинциальный город, куда позвал его «один большой человек». Так сказал муж, впрочем, не без сарказма. Поселились в большом двухэтажном бревенчатом доме. Кирпичные здесь строили редко. Кучу денег муж потратил на отделку дома. У них были все удобства, шикарная ванная и кухня, забитая всем мыслимым оборудованием, от японской вытяжки до микроволновки, а при доме — гараж на две машины и русская баня.
Наташа попробовала было заикнуться, что на это все, наверное, не хватило его двадцати окладов.
— Конечно, — усмехнулся муж. — Я получил аванс.
Он стал работать в фирме, которая официально называлась «Бойко-маркет». Официально, потому что Наташа подозревала: ее глава, Александр Игнатович Бойко, занимался совсем другими делами.
Но Наташа не вникала. Она вообще старалась не вмешиваться в дела мужа, потому что однажды, когда у него был серьезный конфликт с начальством — ей сказали об этом приятельницы, офицерские жены, — она попыталась поговорить с ним по душам, дать совет, опять же не по своему разумению, а как советовали подруги. Но муж на нее лишь свирепо прикрикнул. Впервые за их совместную жизнь. Потому Наташа замолчала и зареклась впредь лезть не в свое дело. Чего ей еще надо? Муж не пьет, деньги приносит домой, по бабам не шляется. За много лет совместной жизни он ни разу не заставил ее пожалеть о том, что когда-то она вышла за него замуж.
И с ее стороны это такая небольшая уступка: умерить свое любопытство и не лезть с советами, которые может давать лишь с чьей-то подачи. Вообще получалось, что она как бы подозревала своего мужа в неспособности самостоятельно принять верное решение. Если бы он не умел этого делать, вряд ли ему бы доверили командовать полком.
Примерно через полгода после их выхода в запас денег у Наташи было столько, что она не знала, куда их девать.
Муж посоветовал ей закончить курсы вождения, и через месяц учебы она успешно сдала экзамены, после чего получила в подарок от мужа «ситроен» с автоматической коробкой передач. Наташа полюбила ездить на машине по делам. В их городке особо некуда было ехать. Поэтому она ездила за тридцать километров в село, к знакомой старушке, у которой покупала молоко, творог и сливки.
Наташе даже нравилось вставать затемно и ехать за парным молоком, а потом поить им мужа на светлой, шикарной кухне и готовить всякие изыски.
Она расцветала, когда муж ее хвалил:
— Молодец, вкусно готовишь.
Наташа написала на прежнее место службы бывшей подруге Люське, попросила разрешения опубликовать в своей кулинарной книге некоторые ее рецепты.
Вообще-то рукопись кулинарной книги она уже отдала в областное издательство и упомянула в предисловии Люськину фамилию, но все равно согласие подруги считала нужным получить. Впрочем, та, конечно, согласилась и даже посетовала, что сама об этом не догадалась.