Полночная любовница

Когда-то он причинил ей боль намеренно и бесповоротно, дабы избежать того, что все равно случилось. Жизнь полна иронии, но эта женщина наконец будет его, какую бы цену ни пришлось заплатить.
  Глава 3  
Кон сам вез ее в сером свете раннего утра, и единственными звуками были звон церковных колоколов и отрывистый цокот копыт. Да стук ее сердца, который заглушал все остальное. Он помог ей выйти из коляски, порывисто обнял и сунул в руки ключ от ее нового дома и конверт с очень точными распоряжениями. Он не желал оставлять что-то на волю случая. Никаких случайных встреч, никаких украденных поцелуев, никакого неуклюжего совокупления в поле и в амбарах.
Лоретта вспомнила залитый солнцем день, начало конца, когда радость из-за нового платья занимала все ее мысли, и это помешало ей почувствовать напряжение в Гайленд-Гроув.
Она дала Сейди застегнуть последний крючок – так торопилась. Волосы ее беспорядочно разметались по плечам, потому что соломенная шляпка осталась висеть на крючке в коридоре, Лоретта совершенно забыла о ней. Солнце сияло высоко в небе. Кон обещал пикник, и она надеялась, что он не начнет без нее, С тех пор как он приехал из университета, казалось, Кон испытывал постоянный голод: к еде, к новому опыту, но больше всего к ней.
Лоретта нашла его в маленькой беседке. Корзина на скамейке была уже открыта. Он ждал ее и, похоже, потерял всякое терпение. Лоретта обнаружила несколько крошек на галстуке Кона и стряхнула их.
– А для меня что-нибудь осталось? – поддразнила она его и облизнула пересохшие губы.
Она знала, что ее рот сводит Кона с ума. Почему, Лоретта представления не имела. Девчонки Кобб называли ее рыбой и говорили, что ее губы совсем не похожи на изящный лук Купидона, а напоминают какой-то широкий розовый мазок, и что у нее видно слишком много зубов, когда она смеется. Еще они говорят ей, что у нее будут морщины, потому что она смеется чересчур много. Но когда она с Коном, то ничего не может с собой поделать.
– У меня только хлеб и сыр. Миссис Кларк не смогла выделить мне много. – Он не улыбался. В сущности, он выглядел ужасно мрачным.
Лоретта сжала его руку:
– Что случилось?
– Дядя Райленд хочет, чтобы я женился на наследнице.
Лоретта уронила персик. Он упал, покатился по крашеному полу и остановился возле колонны. Кон повернулся к ней и улыбнулся:
– Не бойся. Это чушь, я так и сказал ему. Ты будешь моей маркизой, как только я достигну совершеннолетия. Мы сыграем свадьбу на Рождество.
Лоретта посмотрела на него. Посмотрела внимательно. Глаза его были печальны, а черные волосы спутаны, похоже, последнее время они не видели расчески. Кон побрился сам, и об этом свидетельствовал крошечный порез на щеке. Видно, его камердинер все-таки нашел себе другого хозяина, который в состоянии регулярно платить.
– Дядя опять запугивает тебя? – прошептала Лоретта.
– Он меня не бил, если ты об этом спрашиваешь. – Кон покраснел. – Мы просто повздорили из-за приходно-расходных книг.
– Это он виноват! – вскричала Лоретта. – Он уже сто лет распоряжается твоими финансами.
Кон обнял ее и усадил на скамейку.
– Хотел бы я обвинить его. Но дедушка, упокой Господи его душу, был крайне недальновидным. Ты же знаешь, как он любил путешествовать и коллекционировать всякие необычные вещи. Он называл это познанием мира. Это он разорил имение. А дядя Райленд держал нас на плаву, хоть порой и прибегал к сомнительным сделкам. Это ему надо было родиться старшим сыном, тогда я не попал бы в такой переплет. Я был бы простым мистером Райлендом, сиротой, и был бы помолвлен с хорошенькой мисс Винсент, самой чудесной девушкой во всем Дорсете.
– Поцелуй меня, Кон. – Лоретта нуждается в поцелуе, как и он. После поцелуя тревога сразу уйдет с его лица. По крайней мере, хоть это она может для него сделать. А как бы ей хотелось сделать больше!
Кон послушался. Губы его были теплыми, язык – твердым.
Лоретта открыла глаза и увидела, что Кон пристально смотрит на нее, но его затравленный взгляд ничего не выражал. Но она знала, как вернуть его глазам искру. Ее руки оставили его плечи и запутались в волосах Кона. Он был уже твердым, и она жаждала почувствовать его в себе.
Лоретта прервала поцелуй.
– Я не хочу больше ждать, Кон.
– Тебе следует уйти, пока я еще могу отпустить тебя. – Он погладил ее щеку пальцем. Лоретта поймала его и втянула в рот.
– Бога ради, Лори, не надо. Ты сведешь меня с ума.
– Давай сходить с ума вместе.
– Ты еще слишком юна.
– Мне семнадцать! В моем возрасте некоторые девушки уже имеют детей!
– Вот именно. – Кон встал. – Мне сейчас нечего предложить тебе. А вдруг ты забеременеешь? Что мы будем делать?
– Есть способы предотвратить.
Кон вскинул руку:
– Только не говори мне, откуда тебе известны такие вещи. Между нами и дальше все будет так, как должно...
Но так не было, во всяком случае, если и было, то недолго. Лоретта добилась своего, только после этого навсегда потеряла Кона.
Она заглянула в свой ридикюль. Кон дал ей денег, но их недостаточно, чтобы сбежать от него. Он знает, что она целиком и полностью зависима, вполне возможно, ему также известна вплоть до последнего пенса сумма ее долгов. Она не дала себе труд прочесть контракт от корки до корки, но решительно подписала документ. Кон с мрачным лицом наблюдал за церемонией подписания. Должно быть, он был уверен в успехе еще до того, как она постучалась в дверь в полночь, так же как она знала, что у нее нет иного выбора, кроме как согласиться.
Его условия оказались удивительно щедрыми, и она верила ему, как это ни глупо. Через шесть месяцев она сожжет долговые расписки брата. Похоже, Кон не вполне доверял ей, поскольку не захотел уничтожить их уже сейчас. Но Лоретта не сомневалась, что очень скоро ей удастся его убедить. Судя по всему, она для него по-прежнему эликсир жизни.
Она проскользнула вверх по лестнице в комнаты брата, надеясь не встретиться с квартирной хозяйкой Чарли. Ее вчерашняя встреча с этой женщиной стала неприятным напоминанием, как ужасно обстоят дела.
Портьеры были задернуты от утреннего света, и комната тонула в полутьме. Лоретта учуяла Чарли по запаху еще до того, как увидела его. Он спал на сломанном диване прямо в одежде, наполовину завернутый в старое одеяло, оставив для нее единственную спальню. Без сомнения, он заявился так поздно и был так пьян, что даже не подумал постучать в дверь и поинтересоваться, как она провела вечер. Но быть может, со временем из него получится прекрасный священнослужитель, не понаслышке знающий обо всех опасностях и соблазнах, которые представляет жизнь. За свои двадцать лет он уже, похоже, испытал их изрядно.
Кон сказал, что Чарли сегодня увезут. Лоретта заметила на ковре открытое портмоне. Она знала, что брат продал все хоть мало-мальски ценное. Осталось одно старье. Кон пообещал должным образом экипировать парня для путешествия, дать в сопровождающие наставника, своего старого профессора, с достаточной суммой денег, чтобы у них было все необходимое. Лоретта была рада, что Чарли не доверят распоряжаться финансами.
Она осторожно повернула ручку двери в спальню, хотя, судя по доносившемуся с дивана пьяному храпу, Чарли спал мертвецким сном. Лоретта предусмотрительно попросила вечером принести в комнату таз с водой, прежде чем ушла, и стала смывать с себя ночной грех. Не мигая, она уставилась в запотевшее зеркало над туалетным столиком.
Теперь она содержанка.
Когда-то она отдавала Кону свою любовь свободно, хотя и знала о последствиях. Даже после его женитьбы она побуждала его приходить к ней. Нуждалась в нем с тоскливой жаждой, которая не проходила, несмотря на все ее попытки прогнать Кона из своего сердца. И вот она стоит теперь, такая же падшая, какой всегда была: блудница, прелюбодейка, незамужняя мать, шлюха. Странно, что в зеркале отражалась обычная женщина не первой молодости, с потускневшими от недосыпания глазами, с растрепавшимися волосами. При всех своих грехах она отнюдь не соблазнительная сирена.