Письмо

– Садись, солнышко, – сказал он, пододвигая стул. – Скоро будет готово. Я открыл банку персиков на десерт. Можем съесть со сгущенкой.
– Чудесно, спасибо.
– Как прошел день в магазине? Тебе удалось посмотреть скачки?
– Ну-у… Я видела кусочек краем глаза.
– Охренеть можно, а? Я уж думал, продул, а он взял и всех сделал в конце. Спорю, Грэм был не в восторге. Мне прямо в кайф, когда удается облапошить букмекера.
– Ну, благодаря тебе он за годы скопил целое состояние.
– Тина, не начинай…
– Я и не начинала.
– Мы сегодня сорвали джек-пот. Я на автобусах-то зарабатывал только три штуки в год. Нам надо отпраздновать. Ты тут подежурь у плиты, а я сгоняю к Мэнни за шампанским.
– Шампанским? Рик, ты забыл, где ты живешь? Сомневаюсь, чтобы Мэнни вообще его закупала – спрос тут невелик.
Рик помялся и провел рукой по волосам.
– Ну, тогда, сидра – «Помань» или «Бэбичем», как он там называется…
– Рик, не нужно. Я не большой любитель алкоголя, а ты завязал, помнишь?
Он секунду помедлил.
– Когда я говорил, что бросил, я не имел в виду совсем. Я все-таки могу пропустить рюмочку в честь особого случая. А уж куда особенней, чем сегодня.
– Ты алкоголик, Рик. Ты не можешь пропустить рюмочку.
– Да ты у нас знаток!
– Вообще-то, да. Жизнь с тобой сделала меня экспертом по алкоголизму.
– Хватит повторять это слово. Кто ты такая, чтобы объявлять меня алко… В общем, одним из них, – возмутился он, натягивая куртку. – Я вернусь через пять минут.
Тина покачала головой. Он никогда не изменится. Он даже был не способен произнести это слово вслух, не то что обратиться за профессиональной помощью. И если она ничего не сделает, он утащит ее на дно за собой.
Первые шаги Тины в жизни были гораздо более многообещающими, и от этого ситуация, в которой она оказалась сейчас, угнетала еще сильней. Тина была единственным ребенком, прекрасно училась в школе, затем перешла в гимназию. Результаты ее выпускных экзаменов были одними из лучших за всю историю школы, поэтому и она, и директриса считали, что следующим шагом будет университетское образование. Тина хотела изучать английскую литературу и стать журналистом. Судьба, однако, распорядилась иначе. Ее отец, Джек Мэйнард, внезапно умер в возрасте сорока пяти лет, и, несмотря на протесты школьных учителей и матери, Тина без колебаний оставила школу и нашла работу в небольшой страховой конторе, чтобы поддерживать семью. Ее обязанности не требовали никаких особых навыков, и зарплата была соответствующей, но Тина пошла на вечерние курсы машинописи и стенографии. Ее трудолюбие и упорство принесли свои плоды: Тина быстро поднималась по карьерной лестнице и вскоре стала лучшей стенографисткой в компании. Но работа была монотонной и к вечеру успевала страшно наскучить Тине. Лучшим моментом за день была поездка домой. Водитель автобуса № 192 был ужасно симпатичным и всегда ей весело подмигивал. Однажды он набрался смелости и пригласил ее в кафе, с тех пор они стали неразлучны. Тине пришлось распрощаться со своими мечтами о карьере журналистки, но Ричард Крейг был более чем достойной компенсацией.
Они перебрались в гостиную, где Рик заблаговременно включил электрический камин – без центрального отопления в доме всегда было холодно. Рик допивал третий бокал дешевого шампанского, и его речь становилась все менее связной. Беда была в том, что он никогда не успевал полностью протрезветь, и ему хватало одного стакана, чтобы захмелеть снова. Тина все еще потягивала первый бокал. Вкус шампанского ей не нравился, к тому же от него болела голова.
Рик развалился на диване перед телевизором и смотрел «Игру поколений».
– Тоже мне призы! Ты вообще видела такое? Набор для фондю – что это за хрень вообще?
– Это небольшая кастрюлька, в которой подогревают сырный соус, а в него макают кусочки хлеба.
– Гадость какая.
– Ну, это блюдо для гурманов.
Рик похлопал по дивану:
– Выключай-ка этот бред и садись ко мне.
Тина поставила стакан и подошла к дивану.
– Там шампусика больше не осталось? – спросил он.
– Чуть-чуть, но тебе не кажется, что…
– Мне уже хватит? Нет, не кажется. Я в норме, Тина, не нуди, пожалуйста, все испортишь. Иди сюда.
Он притянул ее к себе и попытался поцеловать. Тина машинально сжала губы и напряглась всем телом.
– Что теперь не так? – спросил Рик.
– Ничего, – легонько оттолкнула она его. – Давай я налью тебе еще.
Он крепко схватил ее за запястье.
– Это подождет.
Рик резко толкнул Тину на диван и, навалившись сверху, засунул ей в рот язык, отчего Тину чуть не стошнило. Она просила перестать, но Рик был сильней, и, несмотря на сопротивление, он без труда сорвал с нее штаны и раздвинул ноги.
– Рик, погоди, – просила она, пытаясь выиграть время. – Давай пойдем наверх, там удобней.
Он с силой ударил ее по лицу.
– За дурака меня держишь? Заткнись и получай удовольствие, корова фригидная.
Тина повернула голову вбок и закрыла глаза. Он не в первый раз насиловал ее, но она поклялась, что этот раз станет последним. Она терпела слишком долго. Она уйдет – на кону была ее жизнь.
Больше всего Тина ненавидела воскресенья и всегда искала повод улизнуть из дома. Рик всю ночь проспал на диване, потому что был слишком пьян, чтобы преодолеть лестницу, чему Тина была рада. Она сидела на кухне и грела руки о чашку с чаем, обводя взором царивший вокруг беспорядок. Вся кухня пропахла горелым жиром, в тазу с ледяной водой со вчерашнего вечера мокла сковородка. В дверном проеме показался Рик с заспанной припухшей физиономией и взъерошенными волосами. Он по-прежнему был во вчерашней одежде.
– Где сигареты? – прохрипел он сиплым голосом и откашлялся, постучав себя по груди.
Тина с отвращением поморщилась:
– И тебе доброе утро. Спасибо, я в порядке. Как сам?
– Чего? – отупело просипел он. – А, это ты из-за вчерашнего, что ли?
Тина швырнула ему пачку сигарет.
– Держи.
Он придвинул стул и сел за стол.
– Чай мне полагается?
Тина кивнула:
– Чайник вон там.
Рик глубоко затянулся и выдохнул дым.
– Ты права. Я полная свинья, и ты заслуживаешь лучшего. А теперь, пожалуйста, сделай мне чаю.
– Наконец-то дошло.
– Знаешь, нечего винить меня одного, – защищался Рик, – ты тут тоже виновата.
Тина поставила чашку и покачала головой.
– И в чем же здесь моя вина? Я говорила тебе вчера не покупать шампанского – ты же обещал больше не пить, но разве ты станешь меня слушать. Пара бокалов никому не навредит, особый случай, бла-бла-бла…
Рик выпустил клубы серого дыма ей в лицо.
– А я помню, как ты меня вчера уговаривала не ставить – ну, и кто оказался прав?
– Это были мои деньги, – спокойно ответила Тина.
– Что твое – то мое, мы с тобой партнеры.
– Прекрасно, тогда отдай мне половину выигрыша.
Рик усмехнулся.
– Нет уж, это мои деньги. Ты же не одобряешь азартные игры, забыла?
Спорить с ним было невозможно, у Тины просто не осталось на это сил. Следующие слова прозвучали смелее, чем она сама ожидала.
– Я ухожу от тебя.
Рик поперхнулся, словно его ударили в грудь. Он схватил ее за руку.
– Черт, Тина. Да, я вчера немного увлекся, знаю. Но зачем так горячиться! Я люблю тебя, ты же знаешь.
В его голосе звучали знакомые нотки отчаяния. Тина знала: сейчас он скажет и сделает все, что угодно, лишь бы задобрить ее. Все это она проходила не раз.
– Ты так и не понял – я боюсь тебя, Рик. Боюсь, что ты сделаешь со мной в следующую секунду. Мне надоело появляться на работе в синяках и врать, надоело наступать на яичную скорлупу по всему дому, надоело жить в этом ледяном свинарнике и работать за двоих, чтобы платить за квартиру.
– Но…
Тина подняла руку.
– Я не закончила. Ты представляешь, что значит жить в страхе каждый день? Зато я прекрасно знаю! Я одна тащу на себе семью – ты не вкладываешь ни цента. Транжиришь деньги и высасываешь из меня все силы – вот и все.