Бывший жених (СИ)

— Зачем пришла? Разве я давал распоряжение, с каких пор ты делаешь, то что хочешь, мешая мне? Можешь валить. Я не в настроении. — Грубо. Властно. Давая ей понять, что сейчас её игры не к чему хорошему для неё не приведут.
— Прости меня, Кайл… — дрожащим голосом, который немного меня ошарашивает, так как не видел, что бы эта женщина пускала слёзы.
— В чем дело, Андреа? — поворачиваю голову, чтобы убедиться в своём предположении и получаю утвердительный ответ, на свой немой вопрос.
Приближаю к себе, давая возможность сесть на колени, немного приобнимаю, сам поражаюсь своими действиями. Хотя удивляться, то особо не чему. Я зол, а Андреа отличный способ снять свой стресс. Она хорошо с этим может справится. Да и не чужие люди. Не жаловал некоторое время, но все же продолжал нести ответственность за неё. Пока не разорву с ней все связи. Что делать пока не собираюсь. Она ещё должна сыграть свою роль.
— Я испугалась. Ты не отвечаешь на звонки уже несколько дней, поэтому я тут. А ты мне оказывается не рад. Я хотела обсудить предстоящий поход на аукцион, — соблазнительница приближает своё лицо и облизывает губы, дотрагиваясь своим острым язычком до моего рта, возбуждая. Да, именно, то, что мне сейчас нужно.
Подхватываю девушку за талию и усаживаю на письменный стол, раздвигая ноги, сразу устраиваюсь удобнее в зажимающих мои бёдра, стройных ножках. Расстегиваю ширинку, доставая давно налитый кровью член, сжимаю его, чтобы не кончить слишком быстро. Разрываю нижнее белье, от чего Андреа вскрикивает, смотря на меня удивленно, приподнимает свою изящную светлую бровь.
Да, раньше себе такого и не позволял. Но сейчас все было по-другому, на взводе. Неимоверно напряжен после встречи с девушкой, захватившей мое сердце в плен когда-то.
Резким толчком, по самые яйца. Набирая сразу же дикий темп, не жалея свою любовницу, которая пытается немного отстраниться. Плевать. Я все оплачиваю ей, пускай терпит.
Она словно почувствовала мой решительный настрой, сменила ноющие звуки, на страстные стоны, умелая актриса, ничего не скажешь. Хотя мне глубоко все равно на неё. Долго вдалбливаясь, уже изрядно устал, улавливаю взглядом отложенную книгу.
Открываю, сразу на той странице, где лежит фотография.
Ударом в солнечное сплетение, разрывая легкие в клочья. С рывком вырывается громкий стон, толи от боли, толи от нахлынувшей эйфории. Смотрю в блядские глаза улыбающейся светловолосой девушки, делая резкий толчок и с ревом изливаясь в нее.
Застёгиваю ширинку, поправляя сбившуюся одежду, вытираю пот со лба. Взгляд снова падает на чёртово фото, измучивающее меня годами. С бешенством закрываю книгу, свой позор. Ощущаю дикий стыд. Она снова пытается управлять мною. Не позволю! Это была последняя моя слабость. Закидываю книгу в ящик, не забыв закрыть его на ключ.
Пришло время взять судьбу в свои руки и самому решать, чем все обернётся.
— На аукцион у меня уже есть пара.
  
Глава 40
 
Как я скучаю не передать в устной форме. Невозможно подобрать слова, описывающие хоть половину тех эмоций, которые бушую в моей груди. Этого нельзя почувствовать, пока не окажешься на моем месте.
В моем случаи можно только смериться. Остаётся тихонько скулить, раненым зверьком, в одиночестве своей крошечной квартирке.
Где-то в груди зашевелился маленький червячок надежды. Надежда на избавление. Разве может так болеть столько лет?
Да, оказывается, может и будет продолжать жалить ещё долгое время. Это моя участь. Остаётся только смириться.
Он исчез, и я никогда не увижу его снова, никогда ни скажу, что-то важное и не сморожу нелепую глупость. Боль подкатила к горлу, сжалась комом и застряла там. Я знала, что за этим последует. Непрошеные слёзы, уже готовы были пролиться, оставляя после себя опустошение, а на освобождение. Воспоминая перед взором.
Родной.
Он смеялся над моими шутками, какими бы глупыми они не были. Он был моим дополнением. Как второе я. Всегда знал, что сказать. Знал меня настоящую, не пыталась скрыть от него — себя. Он находил ключ от моих мыслей.
Беру чистый холст и мажу кистью узоры, рисую все, что сейчас на душе, пишу слова, которые хотела бы ему сейчас сказать, извиниться. И замазываю чёрной краской. Разрываю на четыре части, выбрасываю в рядом стоящее ведро. Выношу на открытый балкон и поджигаю.
Только так могу выплеснуть свою боль — по нему. Помогает?
Нет.
Часто ли я пытаюсь?
Да.
Улавливаю звонкую трель телефона, отвечаю на настойчивый звонок.
— Да, дорогая.
— Тина! Я уже начала переживать, ты не отвечала мне с самой выставки. У тебя что-то случилось? — комнату заполняет звонкий голосок Лейлы. «Да, твой брат случился!», этот паразит засел в моей голове, и выползать оттуда не собирается. Там уже было занято! Но я промолчала, не нужно было ей это знать.
— Я просто работаю. Со мной такое бывает, люблю погружаться в себя на несколько дней и могу выключить телефон. Не стоит волноваться. Ты чего-то хотела? — спрашиваю, закрываю балконную дверь, оставляя догорать прошлое.
— Да ничего особенного, впрочем. Можно я приеду к тебе сегодня? — жалобным голоском, маленькая манипуляторша.
— Эмм… я не уверенна, что это хорошая идея, просто…
— Тина, ну пожалуйста! Я не хочу тут находится, когда он тут! — всхлипывая, подруга начинает истерику, уже захлебываясь в слезах.
— Боже, Лей, что случилось? Кто у тебя? Конечно, ты можешь приехать! — нервно грызя ногти, отвечаю, нехорошие мерзкие мурашки пробежали по рукам, потому что девушка продолжает плакать, и я уже не понимаю, что она пытается мне сказать.
Все же договариваемся, что она приедет ко мне через час.
Возможно тем и лучше. Не могу же сидеть вечно одна и подыхать от воспоминаний, упиваться грустью. Нужно немного развеется, разрядить обстановку, хотя бы ненадолго. Подумать о себе и своём здоровье, ведь постоянные стрессы плохо отражаются на нем.
Время пролетело быстрей, чем я предполагала, и вот уже любимая рыжуля у меня в квартире. Опухшее лицо, красный нос, маленькие ручки слегка дрожат, диагноз — женская истерика.
— Ты останешься на ночь? — указываю головой на сумку в руках Лей.
— А можно? — скрипучий голос указывает на то, что проревела она не один час.
За несколько месяцев впервые вижу такое состояние девушки. Да, мы очень мало знакомы, но за этот период времени, все же успела, близко познакомится и изучить ее. Я художница, а значит, обращаю внимание на многие вещи. Движения, мимика, даже внешний вид, говорит о многом. Вижу любое изменение настроения близкого человека.
И как говорят, глаза — зеркало души. И это, несомненно, полная, правда. В них — вся боль. По ним можно понять, насколько серьёзна ситуация.
То, что я вижу во взгляде Лейлы, намного больше, чем обычная истерика из-за ссоры в семье или же проступка парня — мудака. Зелёная роща раскосых глаз, сменилась на дремучий лес, закрашивая своими темными красками весь свет. Казалось даже на улице, изменилась погода. Кинув взгляд на догоревщее послание, поняла, что так и есть — погода из солнечной резко поменялась на пасмурную.
Душераздирающе видеть чужую боль, страдая от своей собственной.
Киваю девушке, давая понять, что она может остаться. Хоть и признаюсь, не люблю, когда кто-то врывается в мой собственный мирок, в мою обитель. Это больше моя собственная студия, чем дом. Хотя это единственное, что у меня есть.
Девушка идёт переодеваться в ванную, а я убираю в коробку фотографии наши с Риком, запихивая её в дальний угол шкафа. Не хочу, чтобы она их увидела. Подруга начнёт задавать вопросы, на которые ответить будет слишком больно. Одно дело это постоянно думать о нем, совсем другое — произносить его имя вслух. Оно режет прямо по перепонкам, отдаваясь покалыванием в области сердца.
В последнее время особенно тяжело. Раньше я могла погрузиться в работу и не думать о нем, но сейчас и это уже не помогало. До этого могла не вспоминать днями, неделями. Сейчас же он в моих мыслях ежедневно, ежеминутно. Как приведение, преследует меня.