Кровавая Роза (ЛП)

— А если она не уйдет? — я смотрела на мягкую оранжевую кашицу на своей ладони и, казалось, я могла увидеть опустошенное сердце Анселя. — Что если она хочет быть с тобой и создать семью?
— Где я буду играть папу в стае щеночков-волков?
— Вот так это работает, — ответила я.
— Я знаю. Тесс объяснила мне всю суть материи вещей. Но будь то биология или магия, это не имеет значения. Вопрос не в том, сможем ли мы быть вместе с Брин и создать семью. Вопрос в том, должны ли мы.
— Просто дай ей время, Ансель, — предложила я.
Я не знала, что еще сказать. Мне было ненавистно отчаяние в его голосе.
— Я обещаю, я никогда не сделаю Брин больно, — согласился Ансель. — Я не скажу ей, что чувствую на самом деле. Я буду рядом, когда она будет нуждаться во мне, и когда она захочет, я отпущу ее.
Мы стояли, глядя друг на друга. Больше нечего было сказать.
Ансель улыбнулся всей своей пустотой, протягивая мне апельсин:
— Тебе все еще нужно позавтракать. Ты убила свой апельсин.
— Спасибо, — мне удалось вытолкнуть слово из своего горла.
— А, это ты! — голос Брин заставил меня повернуться.
Она шла по тропинке вприпрыжку, сияя.
— Извини, я приняла еще один долгий душ. Это природные небеса! Ищейки просто обязаны найти способ продать материалы. Я предложу это Тесс. Чувствуете запах моей кожи — розы и тимьян!
Он повернулся к ней, и я увидела счастье на его лице. Ансель надел маску и превратился из разбитого брата в Анселя, которого мы все знали.
Я не могла быть здесь, не в этот момент. Я не хочу, чтобы по моему лицу Брин все поняла. Оправдываясь тем, что мне нужно встретиться с Аникой, я поспешно ушла от них, пытаясь отвлечься на чистку своего апельсина. Но как только апельсин был очищен, на полпути из сада я столкнулась с еще одним напоминанием о том, какой незавершенной каждая вещь в моей жизни стала.
Коннор устроился на каменной скамье рядом с тропинкой. Его рубашка была расстегнута. А грудь, пересеченная твердыми мышцами, была изрезана шрамами. Шрамами, которые я узнала.
Я уже хотела вернуться назад, но поняла, что должна очистить воздух или, по крайней мере, собственную совесть перед ним.
— Как много Воинов ты думаешь, что убил?
— Я пытался отступать, — ответил он, не открывая глаз. — Но они все были настолько любезны, что оставили мне подарки, которые сама можешь увидеть.
Коннор провел рукой по покрытой шрамами плоти.
Я присела на скамейку рядом с ним, пуская солнечный свет греть мою шею и плечи. Пульс пустился в галоп, но я заставила себя следовать тому, что хотела сказать.
— О том, что ты видел сегодня утром…
Нежная теплота, которую я чувствовала, стала колющей высокой температурой, когда кровь прилила к шее и щекам.
— Эй, я не осуждаю, — сказал Коннор.
Он сложил руки за голову, подняв лицо вверх, чтобы взглянуть на меня.
— Но если мы потеряем Наследника, потому что ты не можешь удержать свои штаны, начнется ад, за который придется заплатить. В буквальном смысле.
Когда я зарычала, он рассмеялся.
— Я даже не собирался спрашивать тебя о вашем парном сближении, сладкие щечки, — продолжил он. — Ты сама начала.
Я обняла колени и положила на них подбородок.
— Я просто хотела, чтобы ты понял.
Коннор сидел. Один уголок его рта дернулся.
— Понял что?
— Что Шей, Рен и я в сложной ситуации.
— Сложной, да? — его улыбка стала шире. — Я думал, что здесь все довольно просто. Двое парней хотят заполучить тебя. Ты должна выбрать одного.
— Это не все.
Коннор прервал меня взмахом руки.
— Конечно, всегда есть вшивые мелкие детали, но все они сводятся к основному. Ты одна. Их двое. Любовь — сука.
— Прекрасно.
Я хотела и могла назвать его лжецом, но его сокращенная версия моей жизни тоже была логична.
— Послушай, дорогая, я не могу поднимать каждый камень. Я просто говорю, как вижу.
Коннор убрал каштановые волосы со своего лица. Они все еще были влажными после душа. Он уже начал загорать после нескольких дней под средиземноморским солнцем. Бронза его кожи заставила белые зигзагообразные шрама казаться неестественными на его груди.
— То есть ты имеешь в виду, что все твои потрясающие фразы — просто разговор? — я усмехнулась. — Кто бы мог предположить?
Он бросил на меня косой взгляд, но ничего не ответил.
— Знаешь, что я думаю?
Одна из его бровей поднялась.
Я наклонилась к нему.
— Думаю, что вся твоя болтовня — всего лишь способ отвлечься от единственного человека, который тебя действительно интересует.
— Ты действительно считаешь, что у такого доброго парня может быть только одна девушка? — он улыбнулся, но его глаза остались печальными.
Я выдержала его взгляд.
— Думаю, что ты любишь Эдну.
Коннор первым отвернулся, уставившись на ближайший фонтан.
— С Эдной я совершил ошибку, — тихо произнес он, погружаясь в собственные мысли. — Около года назад.
— Ошибка? — я нахмурилась. — О… ты хочешь сказать, что спал с ней.
Его ответный смех был холоден.
— Нет.
— Ты с ней не спал? — я не могла понять насмешливого наклона его улыбки.
— Конечно, нет, — ответил он. — Думаю, именно это и было ошибкой.
— Ты запутал меня.
Коннор перебросил ноги через край скамейки, положив руки на бедра.
— Эдна была еще ребенком, когда я встретил ее. Мне было шестнадцать. Самоуверенный идиот.
— Да, ты совершенно изменился с тех пор.
Он улыбнулся, но не мне.
— У нее было непростое время.
— Она рассказывала, — пояснила я, вспоминая, как Эдна говорила, каким другом, в котором она нуждалась после смерти ее матери, стал для нее Коннор.
Он наблюдал за мной с тревогой, поднимающейся в его глазах.
— Что она рассказала тебе?
Я нахмурилась, заметив, как краска отлила от его щек.
— Только то, что вы шутили с ней после того, как она потеряла мать.
— Да… все верно, — Коннор вернулся в непринужденную позу.
— Но тебе лучше сказать мне, что ты подумал она рассказала.
Он покачал головой, но произнес спокойно:
— Ей шестнадцать.
— Я это знаю.
Он посмотрел на меня.
— В прошлом году ей было пятнадцать… а мне двадцать. Мы всегда собирались вместе в зимнее солнцестояние. Итан, Кайл, Стюарт и я пришли из заставы в Денвере. А у Эдны был перерыв от занятий.
Я кивнула. Пока все это показалось невероятным.
— После большого праздника, много выпив и натанцевавшись, я направился в комнату спать. Эдна спросила, может ли она некоторое время поболтать со мной.
Мой пульс участился. Я могла видеть, как это все происходило, и переживала за них обоих.
Коннор потер затылок.
— Она точно не имела в виду разговор. И привела достаточно веские аргументы в пользу того, что действительно собиралась делать.
— Она пыталась тебя соблазнить? — мне не трудно было представить, что последовало из того, чего хотела Эдна.
— Да. И очень настойчиво.
— И ты сказал нет? — именно в эту часть поверить было сложнее всего.
— Ей было пятнадцать, Калла.
— Понимаю.
Пятнадцать слишком мало, но душой Эдна была старше. Не думаю, что Коннор воспользовался бы ситуацией. Но и представляю, как нелегко было оттолкнуть Эдну, когда она точно решила, что хочет этого.
— И дочь Монро.
— О-о… — это имело смысл.
— А когда я попытался объяснить, почему это может быть плохой идеей, она не стала даже слушать.
— Могу представить.
На самом деле я представляла летающие объекты, звон разбитого стекла, и, возможно, Коннора с подбитым глазом.
— Так это было до или после пари с Силасом?
На секунду он задержал дыхание.
— Она рассказала тебе о пари?
— Она ничего не говорила об этом.
— Сначала было пари, но только несколько часов, — продолжил Коннор. И из этого вышло лишь то, что я и Эдна больше не могли танцевать рядом друг с другом. В момент, когда я поцеловал ее, я не мог…