Водитель для дочери (СИ)
На лице девушки сияла блаженная улыбка.
Точно так же она лежала на этой кровати чуть больше десяти месяцев назад, за сутки до того, как он ушел в армию. И точно так же он тогда встал тихонько, чтобы уйти, не разбудив ее.
А когда друзья провожали его к военкомату, Юлька шла рядом. Хотела взять его за руку, но он не дал. Сказала, что собирается ждать его – ответил, что незачем. Помнил, как она взглянула на него тогда и обиженно поджала губы. Спорить не стала. И не поцеловала на прощание – это было ни к чему.
Всё будто только вчера было. Даже декорации те же. Но Влад стал другим, повзрослел, познал боль потери. Из мальчишки, гоняющего на велосипеде по прибрежным кривым дорожкам их захудалого района, он превратился в мужчину, не знающего страха и сожаления. Теперь у него было достаточно решимости осуществить жестокий план, над которым он размышлял весь предыдущий вечер. И Влад желал отомстить виновным в смерти его родителей так, как не желал ничего прежде.
– Ты куда?
Парень обернулся. Девушка наблюдала, как он одевается. Без стеснения водила взглядом по стальным мускулам, по которым спускалась вниз ткань футболки.
– Мне пора. – Сухо ответил он.
Она даже не пыталась прикрыться. Надеялась, что вид ее бесстыжей красоты заставит его остаться.
– Куда пойдешь?
– Навещу парней.
Юля кивнула. Он не мог знать, что девушка полночи слушала его ровное дыхание и уверенный стук сердца. Они ее успокаивали.
Наверное, никто так не ждал возвращения Влада, как она. И никто так не сопереживал его горю.
– Правильно. Сходи.
Ее сердце снова кольнуло болью обиды. Девушка каждый раз обещала себе, что больше не будет надеяться на взаимность. Но только он оказывался рядом, ничего не могла с собой поделать: становилась податливой, слабой, с легкостью отдавалась его сильным рукам. Всё ради одного короткого мгновения, когда можно чувствовать себя счастливой рядом с ним, когда можно представлять, что все эти поцелуи настоящие, что все они что-то для него значат.
– Зайдешь вечером? – Всё-таки не удержалась она.
Влад просто пожал плечами.
Другой бы даже не посмотрел на нее, чтобы уйти с чистой совестью, но парень стойко выдержал этот полный надежды взгляд. Он всегда был честен с ней. Они просто друзья. А это просто влечение.
– Не знаю.
Юлька понимающе кивнула.
Откуда же ему было знать, что под этой маскойпонимания на ее лице таилась истекающая кровью влюбленная девчонка, которая каждый раз отдавала ему частичку себя в надежде на хотя бы жалкую толику истинного чувства в ответ. И чем дольше это длилось, тем сильнее переполнялась чаша ее терпения. Юля, кажется, уже готова была на всё, чтобы стать единственной женщиной для Влада. Даже на предательство и обман.
6
Верхушки гор купались в мягких облаках. Плавно шелестело слегка взволнованное море. Солнце медленно катилось к горизонту.
Берег моря. Центр притяжения туристов, красивейшее место для прогулок, отдыха и жизни.
Стоя у парапета, Влад закурил. Мимо прошла типичная парочка отдыхающих: тощий сонный муж и беспрерывно восхищающаяся видами волн, тюльпанов и гор толстая жена с фотоаппаратом. Еще месяц, и тут будет не протолкнуться: город наводнят толпы таких вот туристов со всей страны.
Единственное, о чем думал Влад в этот момент, это то, что никто из них никогда не увидит нищеты соседствующего с этим района – того, что находился чуть дальше от центра города, ближе к горному хребту. Района, где он родился и вырос. Трущоб – как называл их мэр города в своем вчерашнем выступлении на местном телевидении.
Если всё выйдет так, как задумали местные богатеи, то скоро на месте этих трущоб вырастет новый элитный район: роскошные высотки, дорогие отели, платные пляжи. А там, где сейчас стоит его дом, проложат автомагистраль, чтобы удобнее было добираться на машине, минуя центр и промышленные предприятия.
И никому из туристов даже в голову не придет, что на этой территории когда-то стояли чьи-то дома, которые снеслив одночасье, поспешно и незаконно. И что из этих домов выселяли на улицу несчастных стариков и целые семьи, которых до этого месяцами проверяли на прочность отключением электричества, отопления, водоснабжения и угрозами.
Никто не узнает о том, что не было никаких общественных слушаний, и никто не спрашивал мнения жителей. Что людям просто предложили копейки за то, что много лет было их домом, просто кинули жалкую подачку в оплату того, что принадлежало целым поколениям их предков. Никто не узнает, что им на выбор предложили смешную выкупную цену за их имущество или аренду социального жилья на окраине города, где-то возле свалки.
А потом начали поджигать дома несогласных. По одному. Ночью. Пока все спали в этих домах целыми семьями. С детьми.
Об этом Владу рассказали его друзья. Они уже потеряли в прошлом месяце двоих из тех, с кем дружили с детства. Теперь весь прибрежный район был одной большой пороховой бочкой в ожидании взрыва. Никто не знал, кто станет следующей жертвой.
– Твой отец предупреждал об этом, но даже он не мог предположить, что люди Князя станут жечь дома. – Сказал ему друг Даня еще на похоронах. – Власти уведомили об отчуждении земель для муниципальных нужд, но ждать год, как полагается по закону, они не хотят. Слишком большие деньги на кону. Поэтому и торопят нас такими методами.
– И что, нельзя ничего не поделать?
– А что мы сделаем? Будем судиться? У многих нет денег даже на то, чтобы нанять оценщика. Помнишь Белку? Сестру Гринева. Она пыталась создать общественный резонанс, писала статьи в своей газете, обращалась к экологам и еще куда-то. А потом ее жестоко избили неизвестные возле собственного дома. И если бы не прохожие, то девчонка вряд ли бы выжила. Теперь никто не сунется в это дело, все молчат. Боятся. А что остается нам? Держать вооруженную осаду? Даже это не поможет, когда приедут бульдозеры и другая техника.
Влад курил и думал о том, что новая набережная начнется именно там, где он стоит. Она станет красивой достопримечательностью города. А их домаобъявили самостроем, и скоро закатают в асфальт.
Мысль об этом убивала парня. Весь его район был обречен. Он еще раз пробежался глазами по бумаге, которая пришла по почте его родителям, и яростно смял ее в кулаке.
Уже через полчаса он стоял на пороге «Ямы» – небольшого пляжного бара на окраине их района. Туда теперь даже полицейские боялись соваться. Гетто. Рассадник преступности и криминала, обосновавшийся возле развалин старых зданий.
За дальней стеной бара рядами гнездились гнилые бараки, в которых царили суровые законы улиц, а за ними, на месте бывших лодочных доков, теснились наспех сколоченные кем-то сараи, в которых частенько собирались мелкие подростковые банды.
Когда-то давно здесь звенели счастливые голоса детей, а теперь лишь ветер гулял в пустых деревянных и бетонных коробках. Кто имел возможность, давно сбежали из этих мест. Другие остались, чтобы возглавить сопротивление. Здесь большене ждали подачек от государства: местные обитатели давно привыкли лишь обороняться.
Ржавые старые тачки, разбитые лампочки под ногами, вонь мусорных баков, грязь. Влад даже не удивился тому, как изменилось это место. За последние месяцы в его жизни изменилось, кажется, всё.
Чужаков тут не жаловали, поэтому, как только он вошел, разговоры в баре утихли.
– Влад, ты? – Удивился один из тех, кто вышел посмотреть, почему все замолчали.
Лёха по прозвищу Рыжий, правая рука главаря.
– Привет, друг.
Они с улыбкой пожали друг другу руки.
– Слышал о твоей беде. – Лёха похлопал его по плечу. – Пойдем, провожу тебя к Хромому.
Хромой, он же Макс, сидел в отдельной кабинке с двумя своими приятелями и тремя девицами неопрятного вида. Заметив вошедшего Влада, Макс встал. Они с Владом поприветствовали друг друга крепкими объятиями. Достаточно было одного жеста главаря, чтобы вся эта публика покинула кабинку и закрыла за собой дверь.